Слушая "Эхо Москвы", мы доехали до поселка Чкаловский. Вихрем пронеслись по неплохой, но узкой дороге и остановились у ворот садоводческого товарищества - ворота были заперты. Будить сторожа не хотелось. Чем меньше людей будет знать, что я сюда приезжал, - тем лучше.
- Жди здесь, - сказал я. - Десятиминутная прогулка по снежку - это не прогулка, а именины сердца...
***
Отец еще не спал. В домике горел свет. По телевизору показывали, судя по саунду, боевик - ревели моторы, гремели выстрелы, надрывались истеричные голоса...
Я с трудом перелез через забор, и тут меня заметил Лорд. Он залаял, разбудив всех собак в окрестностях. Потом азиат признал хозяина и стал крутиться вокруг меня, поскуливая и всем своим длинным телом выражая радость.
Собаки продолжали брехать.
На веранде вспыхнул свет, и на пороге домика появился отец в спортивных брюках, в клетчатой рубашке и в теплых тапочках на босу ногу.
- Кто там?
- Это я, папа! - крикнул я. И пошутил: - Не стреляй!
- Что случилось, Стасик?
- Ничего страшного. Но поговорить надо.
Мы вошли в дом, и отец, схватив пульт, выключил телевизор.
- Чаю нальешь? - спросил я.
- Я как раз свеженького заварил...
Поколдовав у стола, отец помешал сахар ложечкой и вручил мне кружку. Я отхлебнул и обхватил теплую керамическую поверхность обеими ладонями, чтобы согреть руки. Отец поставил напротив меня табурет, грузно сел и сказал:
- Так что случилось, Стасик?
- Ты, кажется, хотел свои суставы грязью лечить? - сказал я и снова приложился к кружке.
- Ну, в общем, да... Так ты что, из-за этого приехал в два часа ночи?
- Почти. Я слышал, что в Краснодарском крае есть хорошие грязелечебницы. Поезжай туда... Курсовку купишь на месте - это сейчас просто, никаких очередей, а направление врача у тебя есть... Мне надо, чтобы ближайшие две недели тебя в Ростове не было... Вот деньги.
Я положил на столешницу деньги. Отец посмотрел на них, потом перевел взгляд на меня.
- У тебя неприятности?
- Да. Но ничего по-настоящему серьезного. Дней через десять я всё улажу. На звонки по мобильнику отвечай только в том случае, если звоню я или Карина. Без крайней нужды - я подчеркиваю! - мне не звони. И запомни: ты ничего не знаешь!
- Сынок, а чего я не знаю?
- Всего. Ты просто уехал в Краснодар лечить суставы.
- Да у меня, собственно, были другие планы....
- Извини, папа. Это необходимо сделать прямо сейчас. Понимаешь, я боюсь, что на меня будут давить через тебя... Я должен тебя обезопасить.
Отец, немного помолчав, глухо произнес:
- Я всегда был против того, что ты бросил журналистику и занялся бизнесом.
- Ты же знаешь, почему я бросил журналистику.
- Да, знаю... - Он посидел немного, а потом поднялся и сказал: - Ну, делать нечего... Допивай чай. Я сейчас.
- Ты куда? - спросил я.
- К соседу. Надо пристроить Лорда на две недели.
Я кивнул, и он ушел. Классный у меня старик, что и говорить...
- Тебе помочь? - спросил я, когда он вернулся и принялся собирать вещи.
- Не надо, - буркнул он. - А то я точно что-нибудь забуду...
Мыслей в голове не было никаких. Я просто сидел, курил и ждал.
Наконец, папа оделся, повесил одну сумку через плечо, взял другую в руку и сказал:
- Я готов.
- Давай помогу, - предложил я. - В Краснодаре ты еще успеешь натаскаться...
Отец безропотно отдал одну сумку.
- Паспорт, пенсионное удостоверение, телефон и пластиковую карточку не забыл? - спросил я.
- Как можно!
- С деньгами плохо - пожалуйста, будь экономнее. Но если понадобится, я перечислю еще. Снимешь в любом банкомате Краснодара.
- Да мне, собственно, много и не надо...
***
За всю дорогу - от сада до автовокзала - он произнес только две фразы. Первую, сев в "форд" на заднее сидение: "Здравствуй, Кариночка..." ("Здравствуйте, Алексей Константинович", - сказала Карина). И вторую - перед отправлением красного "Икаруса" в славный город Краснодар:
- Берегите себя, ребята!
- Не думайте о нас, - сказала Карина. - Мы выкрутимся. Все будет хорошо.
Отец поцеловал ее в щеку, пожал мне руку и посмотрел так, словно видел нас в последний раз. У меня защемило сердце.
Глава двадцать третья
Она ушла в дом, сказав, что вернется через десять минут. Я остался ждать, сидя в теплом, уютном салоне "форда".
На улице падал снег. Густые хлопья быстро залепили окна, так что скоро я не увидел бы даже Годзиллу, вздумай ему прогуляться по ночному Ростову. Более подходящей ночи для перехода границы не придумаешь. Только бы Иван Данилович - тот самый контрабандист - был в добром здравии и сейчас преспокойно храпел в своей саманной хибаре, а не гостевал на украинской стороне...
Хлопнула, открываясь, дверь, и машину качнуло: это Карина села на водительское сидение. Я посмотрел на нее и глазам своим не поверил.
Она была в самых обычных джинсах - синих, застиранных. Кроссовки, свитер, пуховик. Волосы подобраны под лыжную шапочку, которую в народе называют вообще-то "гондоном". Куда подевалась модница, обожающая щеголять платьямипо десять тысяч за штуку?
Потом машину качнуло вторично, и на заднее сидение опустился охранник с огромной дорожной сумкой в руках. По нашему плану третий человек был необходим, чтобы отогнать машину обратно, в Ростов. Значит, ее родители одобрили бегство на Украину...
Я достал из бардачка атлас автомобильных дорог, открыл нужную страницу и ткнул пальцем.
- Нам сюда. Видишь? Матвеево-Курганский район, совхоз Татарский.
- Рядом - таможенный пост Успенский, - подал голос охранник. - Там до хрена и таможенников, и пограничников.
- Ага, - сказал я. - Навалом. В районе поста. А справа и слева от него - уйма проселочных дорог и тропок, которые совершенно не охраняются...
Охранник промолчал, и Карина запустила мотор. "Форд" выбросил из-под колес шлейф снега вперемешку с ледышками и рванул по темным улицам.
***
На выезде из Ростова снегопад прекратился. Видимость была стопроцентная, в разрыве туч светила луна - большая, круглая.
Откинувшись на сидение, я расслабился. Не могу объяснить - почему, меня вдруг переполнила уверенность, что всё обойдется - и границу мы перейдем без приключений, и бандюки нас не найдут, и мои неприятности разрешатся сами собой...
