Я достал из коробки сразу три заряда, сунул в карман и вернулся к коттеджу пешком, изображая из себя праздношатающего обывателя.
Около ворот с калиткой я остановился - якобы для того, чтобы закурить. Сигарета все никак не хотела разгораться - "мешал" ветер.
На улице никого не было. Оно и не удивительно: в коттеджном поселке жили солидные люди. Сейчас они в Ростове - трудятся в офисах фирм и правительственных учреждениях.
Наконец, я решился. Сунув руку в карман, на ощупь инициировал один заряд и, как камешек, бросил через забор.
Я хотел, чтобы заряд упал рядом с отводкой газовой магистрали, входящей в стену дома, - предположительно, это была кухня или котельная. Я не добросил метра четыре. Лишь вторая попытка оказалась более менее удачной. Третий заряд я зашвырнул на крышу. Постоял немного, любуясь делом своих рук, и вернулся к джипу.
- Мавр сделал свое дело, - сказал я бодро. - Мавр может ехать домой и дрыхнуть как минимум до половины шестого...
***
В салоне автомобиля было тепло, уютно. Мотор работал ровно, убаюкивающе...
В общем, я и сам не заметил, как после бессонной ночи и холодной улицы меня разморило.
Сперва я пару раз клюнул носом, а потом отключился совсем. Когда Вася тронул меня за плечо, коттеджи, обступавшие джип, пропали. Вместо них были уродливые панельные и кирпичные девятиэтажки.
Я отлепил щеку от металлической стойки.
- Куда это мы приехали? - спросил я.
- Как и было сказано. Домой.
- Вот же лошадиная голова на змеиной шее, - проворчал я. - Ведь знаешь же, что Карина дома, у родителей. Зачем же мы приехали к Виктории Николаевне?
Вася молча запустил двигатель. Похоже, он обиделся. Но не подал и виду.
- "Хвоста" не было? - осведомился я.
- Да нет вроде... Всё чисто.
- И на том спасибо, - сказал я, снова засыпая.
***
На этот раз я проснулся не от деликатного прикосновения к плечу. Меня разбудили истошные крики. Ну как будто кого-то резали.
Потирая отдавленную щеку, я глянул в запотевшее окно. Джип стоял во внутреннем дворе дома, где жили каринины родители. Водительское место пустовало. Кричали во дворе.
- Ты что, совсем охренел?! - орала Карина на Васю.
- Он сказал домой - я и привез домой!..
- А на плечах у тебя что, голова или помойное ведро?!
Никогда я еще не видел Карину в таком гневе. Даже не знал, что она может так орать...
- Если что нет так, Кариночка, извини. Я могу и обратно отвезти.
Я вылез из джипа, сунул в рот сигарету и, прикуривая, встрял в разговор:
- Что за шум, а драки нет?
- Представляешь? - сказала Карина. - Только что менты уехали. Тебя спрашивали. А он тебя сюда привез! А если дом под наблюдением?!
- А я откуда знал, что приезжали?! - сказал Вася. - Позвонила бы, предупредила...
- Ишь, какой умный! А если телефон на прослушке?!
- Тогда меня повяжут и я смогу проверить, держит ли слово товарищ Лысь, - сказал я.
- Это какой Лысь? - остолбенел Вася. - Губернатор, что ли?
- Не совсем, - сказал я.
Я обхватил Карину за плечи и повлек в дом, приговаривая:
- Спокойно, дорогая. Самое страшное позади. Теперь мы вместе. Менты дважды не приезжают. Сама знаешь - у них бензин лимитирован...
***
В планах у меня вообще-то было добраться до дивана и закрыть глаза до половины шестого. Так было оно и получилось, но, оказавшись в холле, я встретился с карининым папой.
- Добрый день, - пробормотал я.
- Здравствуйте, Станислав, - сказал Валентин Григорьевич. - Можно вас на минуту?
Я отлепился от Карины и поволокся вслед за ним.
"Ох, как сейчас меня драть будут, - подумал я. - Как худую свинью..."
В гостиной мы сели в кресла у большого, на полстены, камина. Камин был настоящий, а дрова - березовые. От него шло какое-то странное тепло - уютное, с дымком. Меня снова стало клонить в сон.
- Мне не нравится та история, в которую вы втравили мою дочь, - сказал Валентин Григорьевич.
- Мне тоже не нравится, - сказал я и зевнул. - Извините. Я ночь не спал.
- Я в курсе... Я могу узнать, что вы намерены делать?
- Лучше не надо, - сказал я. - Во благо вашей дочери. О себе я и не заикаюсь.
- Как это понимать?
- Вы - человек сильный, независимый и состоятельный. Я уверен, что пытками или угрозами от вас ничего не добьются. Вы будете молчать как партизан в застенках гестапо или посылать на три буквы. Но существуют различные препараты, подавляющие волю и развязывающие язык. Поэтому я предпочел бы, чтобы вы доверились мне на слово. Поверьте, я знаю, что делаю.
- Ваши долги, Станислав, не столь уж грандиозны. Я могу одолжить, чтобы вы могли рассчитаться с Брюнетом.
- Это не имеет смысла. Когда я рассчитаюсь, Брюнет снова отыщет способ поставить меня на еще большие деньги. И кто я такой, чтобы из-за моих проблем в Ростове развязывать третью мировую войну? Кроме того - не забывайте о налоговиках...
Он помолчал немного, хмуря брови.
Я невольно залюбовался им. Несмотря на возраст, он был крепок и поджар. Волосы с импозантной сединой зачесаны на пробор. Даже одетый в спортивный костюм и кроссовки, он больше внушал доверия, чем я, одетый в костюм от Версачи.
Хотел бы я так выглядеть в его годы. А еще лучше - прямо сейчас.
- Все верно, - сказал он и снова замолчал.
Я терпеливо ждал продолжения.
- Сын у меня был убит три года назад, - произнес он, наконец. - Это было недоразумением, но я наказал всех, кто невольно стал причиной его смерти.
- Да, я знаю, - сказал я.
- Кариночка теперь мой единственный ребенок. Я ее очень люблю. Если с ней что-нибудь случится, я вам никогда этого не прощу.
Произнеся это, он тяжело поднялся и достал из ящичка две картонки, согнутые пополам. Это были временные удостоверения личности, которое выдается в районных паспортных столах, когда граждане сдают свой старый серпастый и молоткастый, чтобы получить другой - с двухголовым орлом. Одно удостоверение было на Карину Валентиновну Купцову, другое - на некоегоСтанислава Эдуардовича Купцова...
Я сунул их в карман.
- Дочь сказала, что новые паспорта - три пары, российские и гражданские, на другие фамилии, - вам понадобятся дней через десять...
- Все верно. Я позвоню и расскажу, как их передать.
- Учитывая, какой шум стоит в Ростове, вам лучше на пару лет вообще уехать из страны.
