- Будут, папа. Не сомневайся.
- Может, я уже дедушка на втором или третьем месяце?
- Пока нет. Но в планах такое есть...
Поговорив с отцом, я несколько минут сидел в задумчивости. Не рано ли я сказал о своем чалтырьском проекте? Современный российский предприниматель живет как на вулкане. Никто не знает, что будет завтра. Особняками в России обзаводятся либо дураки, либо те, кто уже купил пару-тройку объектов недвижимости за рубежом. А вдруг грянет путч или произойдет кардинальная смена курса? Тогда сразу потеряешь всё...
Я, собственно, решил построить дом в Чалтыре только из-за отца. С большей охотой я бы купил особняк в Срединоземноморье. Но отец туда на ПМЖ не поедет. Он относится к тем людям, кто родился в совдеповском гетто и не в состоянии представить себя в другом качестве.
"Я здесь родился и здесь умру... - сказал он мне как-то. - А ты, сынок, делай, как считаешь нужным..."
Нет, я правильно сделал. Пусть порадуется за сына и привыкнет к мысли, что жить в дерьме не обязательно. К хорошему привыкают быстро. А я за полгода накоплю денежек и куплю особняк где-нибудь подальше от бывшего совка.
Может, удастся уговорить, и он уедет. По деньгам я его проживание за границей осилю...
***
Я снял трубку и позвонил заму:
- Вадим, зайди ко мне. Поговорить надо.
- Можно через пять минут, Станислав Алексеевич? У меня клиент...
Глава пятьдесят пятая
Вадим Башкатов сел в кресло, закинул ногу на ногу и весь обратился во слух.
- Сколько щитов установил "Факел"? - спросил я.
- Двадцать шесть, - тут же откликнулся Вадим. Как будто он ждал этого вопроса. - В разных концах города. Три щита есть даже на загородной трассе.
Я достал сигарету, закурил и придвинул калькулятор. Потыкал пальцем в клавиатуру и сказал:
- По самым усредненным оценкам "Факел" заработал миллиона полтора. А может и два.
- Один восемьсот, - уточнил Вадим.
- Выгони агента, который работал с клиентом и который упустил такой заказ! - распорядился я.
- Сейчас его нет в офисе. Завтра придет - я его поставлю в известность.
- "Факел" надо гасить, - сказал я. - Он меня раздражает.
- Отмудохать директора? - предложил Вадим.
- Слишком мелко. Организуй на завтра акцию. Пусть поздно вечером твои мальчики обольют щиты керосином и подожгут. Для отмазки из баллончиков с краской надо нанести на опорные конструкции свастику РНЕ.
- На это нужно как минимум пять человек, - подумал вслух мой зам. - По городу пойдет звон. Рано или поздно в "Факеле" узнают, кто спалил щиты.
- Пусть звон идет. Бояться будут - следовательно, будут уважать. Лишь бы прямых улик не было. Если щиты обновят, акцию повторить. Сомневаюсь, что после этого кто-нибудь захочет иметь дело с "Факелом". А поставить у каждого щита круглосуточный пост охраны практически невозможно.
- Не вижу проблем. Надо - организую. А вы, шеф, не опасаетесь, что они ответят тем же?
- Факельцы знают, какая у нас "крыша". Так что не посмеют. А если с мозгами у них есть проблемы и они развяжут войну, им не выстоять. Мы - фирма богатая, можем себе позволить восстановить за свой счет десяток-другой щитов. То, что для "Факела" серьезные проблемы, для нас - мелочь, о которой не стоит и вспоминать... Иди, работай.
Сигарета догорела до фильтра. Я аккуратно раздавил окурок в пепельнице, достал из бара коньяк и чертыхнулся. Никак не могу запомнить, что я уже не пешеход...
- Оксана, - сказал я в селектор. - Приготовьте мне чашку чая. Да покрепче.
***
Дожидаясь чая, я снова закурил. Через несколько минут дверь отворилась, но это была не секретарша с подносом. В кабинет, переговариваясь, вошли пятеро мужчин.
Четверо из них - холеные, представительные, среднего возраста, - были мне совершенно незнакомы. Шествие замыкал Генка. Его вареная джинсовая пара, кроссовки и черная водолазка резко контрастировали со строгими костюмами незнакомцев.
- А вот это и есть тот самый Станислав Алексеевич Полонский, о котором я вас все уши прожужжал! - сказал Муха, указывая на меня.
- Добрый вечер, господа! - произнес я, выходя из-за стола. - Чем обязан?
- Это москвичи, - сказал Генка. - Уже приехали.
- А-а... - сказал я. - Тогда давайте знакомиться.
Я обошел каждого, здороваясь за руку. Они представлялись. Фамилии были мудреные - польско-украинские. Или просто еврейские, претерпевшие русификацию. С первого раза фиг запомнишь. Только у одного фамилия была русская.
- Васильев, - сказал худой сутулый мужчина в очках. - Олег Сергеевич.
И голос, и фамилия показались мне знакомы. Замявшись, я отступил на шаг и оглядел его с головы до ног. Ему было не больше тридцати пяти лет. Почти ровесник.
- Как-как? - переспросил я. - Васильев... Простите, вы никогда не работали в журнале "Криминальная Россия"?
- Работал. В прошлом году ушел.
- Тесен мир, - сказал я. - Мы с вами знакомы виртуально - по телефону... Вы ушли из-за меня?
- Нет, Станислав... Алексеевич. В концерне больше перспектив. И денег. Поэтому, когда мне сделали предложение, я согласился.
- Очень рад за вас, Олег... Сергеевич, - сказал я и вернулся за стол. Гости сели в кресла и на диван. - Как добрались?
- Доехали нормально, - ответил один из них. - Только спали плохо. Поезд дважды пересекал российско-украинскую границу - всю ночь хохлы шерстили. То один паспортно-таможенный досмотр, то - другой...
- Бывает, - сказал я. - Надолго к нам?
- На три дня. Думаю, управимся.
- Тогда не будем гнать лошадей. У нас будет время и познакомиться, и о делах поговорить, и достопримечательности посмотреть... Кстати, о времени. Уже поздно. В гостиницу сейчас устроиться весьма проблематично... Геннадий Дмитриевич, где бы нам гостей разместить на три дня?
- О, не беспокойтесь, - сказал Шидлевский. - Мы приехали еще днем. Остановились в "Интуристе". Комнаты 403 и 404.
- Очень хорошо, - сказал я. - Значит, так. Всех гостей Дона принято потчевать раками. Не сезон, но раков мы вам организуем. Прямо сейчас. На охоту - в низовье Дона - поедем завтра. Ну а послезавтра - посмотрим город и окрестности... Возражений нет?
Гости не возражали.
- Спускайтесь к машинам, - сказал я. - Я сделаю пару звонков и присоединюсь к вам.
***
Никому звонить я не стал. Едва москвичи вышли, сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой.
"Неужели это происходит со мной? - второй раз за этот день подумал я. - Неужели я стану редактором газеты?"
