- Ну? – тут же спросил Сергей Артурович. – Что ты вспомнил?
- Я не вспомнил, - медленно произнес Станислав. – Я просто сообразил, что надо делать… Когда ты получишь результаты проверки?
- Ишь ты какой быстрый! Результаты проверки, даже предварительные, будут лишь на следующей недели. А вот копию рапорта мне принесут сегодня, в шесть часов.
- Ты моего адвоката знаешь?
- Это Левина, что ли?
- Верно. – Полонский встал и направился к двери. - Игорь Аркадьевич зайдет к тебе. Изучите рапорт вместе и выработаете план действий.
Глава шестьдесят вторая
«Этот поганец, кажется, прав, - подумал Станислав, когда садился в тачку на Большой Садовой. – Похоже, я все-таки перехлестнулся с большой политикой…».
Мысль, осенившая его во время беседы с Хлебопековым, была связана с намерением москвичей основать на Дону газету.
Прелести новизны в этом нет – прецеденты были. Через несколько месяцев после августовского дефолта появились, например, «Курьер Ростова» и «Донская газета». Москвичи бросили на раскрутку огромные средства. Журналистам сказали: «Пишите, что хотите и как хотите, - только губернатора не трогайте. Но чтоб скандал был в каждом номере!..». И газетчики принялись лихорадочно отводить душу - отрабатывать темы, накопившиеся за последние месяцы, а то и годы.
Неприятности начались одновременно с ростом тиражей. Было все – от давления на рекламодателей и запугивания трудового коллектива до банальных судебных исков. Зато этих исков было очень много. В суде Свердловского района шутили, что давно пора поставить столик с табличкой «Принимаем иски на «Донскую газету»…». Внештатным авторам платили больше, чем штатным корреспондентам, Станислав часто бывал у них, так что процесс запугивания и приручения независимой прессы он наблюдал как бы своими глазами.
Дольше всех продержалась «Донская газета». Связано это было с личностью редактора. Зато когда его все-таки сняли с должности, он не смог устроиться даже рядовым корреспондентом…
Сейчас обе газеты публиковали только занимательную развлекаловку. Вроде «Девочка видит сквозь стену», «Участковый, рискуя жизнью, снял кота с вершины тополя»…
Новая газета – это не проблема для местных властей. Технологии отработаны. Несколько месяцев, в крайнем случае – полгода – и в стойло поставят самую непокорную газету.
Произойдет это тихо-мирно, без единого выстрела. Оружие властей – телефон. Это оружие более совершенное, чем автомат, - «стреляет» бесшумно, разит наповал, и на месте преступления не остается никаких следов и улик, вроде стреляных гильз…
Вчерашнее убийство к местным политикам и чиновникам не имеет никакого отношения. Да и к столичным тоже.
Ясно лишь одно – это очень влиятельные люди. Убедившись, что первый удар не достиг цели, они не стали повторяться и второй удар нанесли более тонко, задействовав налоговую полицию на федеральном уровне…
Утром из белокаменной прикатит похоронная бригада - за трупами москвичей. Эмиссаров увезут хоронить в родной земле.
«Надо будет потолковать с гонцами… - подумал Станислав. – Может, скажут что путное…».
Он достал из кармана мобильник и позвонил Левину.
- Игорь Аркадьевич, что вы делаете сегодня вечером?
- А что?
- Надо тут встретиться с одним человечком…
***
Весь переулок был забит иномарками. Около машин толклись люди. Как правило, это были бритоголовые парни с траурными повязками на руках. Все, как один, угрюмые, настороженные, с подозрением пялящиеся на случайных прохожих.
Выглядели они так нехорошо, что обыватели робели пройти мимо. Некоторые поворачивали обратно. Другие, посмелее, все же шли вперед, невольно сторонясь «толстолобиков».
- Господи, кто умер-то? – пробормотал таксист.
- Теперь направо, - вместо ответа произнес Станислав. – Остановите, пожалуйста, здесь…
Он сунул водителю купюру, вылез из салона и направился к генкиному особняку. Калитка, ведущая во двор, где стояли столы, была распахнута настежь.
Муху поминали. Человек тридцать стояли на заснеженном дворе с одноразовыми стаканчиками в руках, переминаясь с ноги на ногу, - в основном, это были водилы, охрана и «шестерки» авторитетов, которые сейчас восседали за другим столом, в гостиной.
Когда Полонский подходил к дому, во двор зачем-то вышел Луноход. Увидел, и остановился.
- Стасик, прими мои соболезнования, - сказал он. – Генка был классный пацан. Нам всем его будет не хватать.
- Спасибо, Вася, - ответил Полонский.
- Давай помянем, - предложил Луноход.
Станислав вспомнил, что года три назад у Генки были проблемы с Луноходом. Какие-то разногласия, чуть было не приведшие к большой крови. Помните, их развел Артур Сагашьянц…
И сейчас, глядя в глаза Луноходу (а ведь в самом деле – скорбит!..), подумал: «А не ты ли сквитался?..»
Словно прочитав его мысли, Луноход вдруг сказал – негромко:
- Поверь на слово – это не я. И не мои пацаны.
- Верю. Пойдем.
В гостиной свободных мест не было, но едва они вошли какая-то «шестерка» встрепенулась, бросилась в соседнюю комнату и вернулась с двумя стульями.
Полонский выпил не чокаясь и огляделся. Полный кворум. Брюнет тоже был здесь. Он сидел не во главе стола, а по правую руку от родителей Генки, выписанных из области. Поймав взгляд Станислава, чуть заметно кивнул головой – дескать, давай выйдем… И не дожидаясь ответа, поднялся и направился к двери, ведущий в зимний сад.
Уж с кем с кем, а Брюнетом Станислав меньше всего хотел разговаривать. Особенно сейчас…
Не без раздражения он опрокинул вторую стопку и отправился следом.
Брюнет ждал его у пальмы, куря «Мальборо».
- Это ты напустил на меня налоговиков? – спросил Полонский.
- Нет.
- А кто?
- В девять утра налоговикам пришел факс из Москвы с командой произвести выемку документов, - флегматично ответил Брюнет. - В девять пятнадцать они нагрянули…
- Кто пустил мне красного петуха?
- Спроси об этом в агентстве "Факел", - посоветовал смотрящий. - Твой Вадим - сука.
- Я так и думал, - сказал Полонский. - Ты узнал, кто и за что грохнул Муху?
- Со временем напряжёнка. К вечеру узнаю. Пацаны Сявы в курсе...
Что-то Брюнет слишком пассивен, даже вял. Как осенняя муха…
- Короче, об чем будет разговор? - спросил Полонский.
- У Мухи был архив. Я хочу сделать тебе хорошее предложение. Отдай мне архив, и я прощу долг. Более того, разрешу работать на условиях Михея.
