* * *
…Расстрел 9 января 1905 г. («Кровавое воскресенье») сломал хрупкое равновесие, и царь согласился на выборы первого сословного парламента (Государственной думы). Выборы были неравными и многоступенчатыми (для крестьян четырехступенчатыми), и их бойкотировали большевики, эсеры и многие партии. Тем не менее 30 % депутатов были крестьянами и рабочими (а, например, в английской Палате общин в то время было 4 рабочих и крестьянин). Первая Дума несла в себе не только парламентское, но и советское, соборное начало, поэтому правительство распустило первую Думу всего через 72 дня работы. Но правительство не вело с Думами диалог — группы депутатов-диссидентов еще не были оппозицией как организация.
Вторжение капитализма и столкновение сословного общества с жесткой модернизацией породили противоречия, которые разрешились в России революцией. Но альтернативные политические силы не успели выработать культуру оппозиции — их организации были в подполье, на каторге или в ссылке и эмиграции, самая большая партия (эсеры) развязала интенсивный политический террор. Победила революция под лозунгом «Вся власть Советам!», а в последовавшей Гражданской войне Советское государство.
Депутатами Советов становились не профессиональные политики (как правило, юристы), а люди из «гущи жизни» — в идеале представители всех социальных групп, областей, национальностей. Советы были порождены культурой и опытом народов России. Судить их принципы по канонам западного парламента — примитивный евроцентризм. Советы выработали систему приемов, которые в условиях советского общества были устойчивой формой государственности. Как только советское общество стало разрушаться, недееспособными стали и Советы, что проявилось уже в 1988 гг.
Структура Советов была сопряжена со структурой компартии, и в этой сетевой системе действовали две разные структуры — функциональные и информационные.
В процессе легитимации общественного строя необходимой была роль партии прежде всего как хранителя и толкователя благодати. Поэтому сама партия, ВКП(б) и потом КПСС, имела совсем иной тип, нежели партии западного гражданского общества, конкурирующие на «политическом рынке». В период с 1905 г. и до конца Гражданской войны в России существовала многопартийность. Между партиями были конфликты в полемике относительно проекта развития, были и кратковременные коалиции. Но после Гражданской войны в государственном строительстве культура традиционного общества «подавила» многопартийность.
Будучи единственной и ядром политической системы, компартия стала «постоянно действующим» собором, представлявшим все социальные группы и сословия, народы и регионы. Внутри этого собора и происходили согласования интересов, нахождение компромиссов и разрешение конфликтов. В такой партии не допускалась фракционность и оппозиция, естественная для парламентов. Таким образом, внепартийной легальной оппозиции не сложилось. Но внутри партии и государственной номенклатуре были альтернативные доктрины, и после смерти Ленина они превратились в стратегические платформы. Сторонники одной из них считались «оппозицией» внутри партии. В современном понимании термин оппозиция не годится, т. к. деятели этих групп сами занимали высокие посты в партии и правительстве.
Раскол партии стал большой угрозой, и осенью 1927 г. в первичных организациях партии была проведена дискуссия, и все должны были сделать выбор из двух платформ. В дискуссии приняли участие 730 862 человека (из 1200000 членов и кандидатов партии), за платформу оппозиции проголосовало всего 4120 членов партии (2676 воздержались). Оппозиция была подавлена, из партии были исключены около 8 тыс., из них 75 видных руководителей. Часть оппозиции ушла в подполье и в эмиграцию, позже многие были репрессированы. Этот опыт важен для истории, но к нашей теме мы его привлекли лишь потому, что к проблеме конструирования оппозиции в нынешней реальности опыт внутрипартийной борьбе в ВКП(б) и КПСС не касается. Критерии подобия не выполняются.
Нет подобия и с противоречиями и конфликтами в отношениях к Советам. Они в ходе модернизации государственной системы были с трудом превращены в представительный орган, но при этом они сохранили соборный принцип формирования. В Советах имелась невыполнимая норма — «наказы избирателей». Их депутат не имел права ставить под сомнение (хотя ясно, что наказы могли быть взаимно несовместимы). Риторика Совета с точки зрения парламента покажется странной, если не абсурдной. Парламентарий, получив мандат от избирателей, далее опирается лишь на свой ум. Депутат Совета подчеркивает, что он — лишь выразитель воли народа. Поэтому часто повторяется фраза: «Наши избиратели ждут…» (этот пережиток сохранился в Госдуме даже через двадцать лет после ликвидации СССР). При таком представлении о власти не может действовать институт оппозиции. Депутаты считают, что люди идут к Госдуме, чтобы найти правду и справедливость — и спорят о проблемах граждан с презумпцией что «ведь все мы в Госдуме хотим, как лучше», а если не удается достичь согласия, то это из-за некомпетентности или теневых интересов (коррупции и пр.).
Отсюда выводим тезис: устойчивая инерция стереотипов традиционной культуры Российской империи и СССР (соборности) блокирует возможность выстроить институты оппозиции, а значит, не позволяет структурировать и интегрировать общество, разделенное объективными социально-экономическими противоречиями. Те партии, которые были организованы из осколков КПСС, советских чиновников и интеллигенции, — симулякры. Когнитивная база этих общностей неадекватна российской реальности. Нужна рефлексия на методологические положения строительства политических организаций и опыт их практики на главных перекрестках их пути.
«Образ врага»
За последние 10 лет Интернет РФ будто выхолостили как укромную нишу, где рассуждали и обсуждали наши главные проблемы. Форумы расползлись по сетям, остатки старых бойцов дискуссии толкут воду в ступе и шипят друг на друга. Новые почти не появляются, а без них первая смена выговорилась. Надо осваивать новый пласт проблем, а образованная молодежь просто бежит от реальности.
Спросишь у дипломника или аспиранта: зачем ты выбираешь самые ничтожные стереотипные темы? Мы живем в момент сдвигов и разломов, ненадолго открываются скрытые силы и структуры бытия — смотри, хоть запиши, что видел. Ведь скоро все снова застынет, и мы это знание потеряем, это будет ступень вниз. И материал у нас для мыслителя уникальный — по масштабу, накалу и формам. Вот где карьеру делать молодому интеллектуалу! Нет, не хотят — криво улыбаются, сами все это понимают. Будут кропать никому не нужную пустую рукопись по стандартам Минобрнауки, компетенции набирать…
Как получилось, что наша образованная элита, класс собственников, властная верхушка со своими СМИ — все выросшие как западники и «либералы», реализующие, по факту, прозападную политику, вдруг устроили скандал с Западом — на грани срыва? Что это? Самые крутые патриоты хоть и рады такому повороту, а напуганы и недоумевают. Дело даже не в том, хорошо это или плохо — надо понять смысл. Куда наш витязь рванул с распутья, на котором неподвижно стоял лет десять? Не складывается головоломка.
Многие ищут разумные версии. Но и самые разумные не объясняют такой сдвиг. Например, можно принять за очевидность, что после того, как Майдан в декабре 2013 г. развернул свои порядки и США открыто начал свою «гибридную» войну, власти России ничего не оставалось, как взять под защиту Крым и поддержать Донбасс. На этом пороге надо обороняться. Но вопрос в том, что побудило США к такому шагу? В их политике держат много клоунов и юродивых, но реальные действия там обдумывают и просчитывают разумно, без эмоций. Значит, они давно готовились к этой операции, даже изменили установку Директивы Совета национальной безопасности США от 18 августа 1948 г., согласно которой после победы над СССР не следовало пытаться стравить Украину с Россией. Этому придавалось большое значение: «Существенно, чтобы мы приняли решение сейчас и твердо его придерживались».
