Кто-то стучит меня по плечу. Оборачиваюсь и вижу Кейт Хект, в первый раз с того провального свидания пару недель назад – и едва не ныряю в свой шкафчик.
– Привет, Кас, – улыбается она, – подпишешь мне альбом?
– Однозначно, – говорю и беру его в руки, судорожно пытаясь измыслить нечто личное, но в голове крутится только «отвязного лета».
Пишу ее имя, ставлю запятую. Что теперь? «Прости, что бортанул тебя, но ты напомнила мне девушку, которую я убил»? Или, может, «Ничего бы у нас не вышло. Моя возлюбленная тебе бы кишки выпустила»?
– Ну а ты что летом делаешь, что-нибудь прикольное? – спрашивает она.
– М-м, не знаю. Наверное, попутешествую.
– Но ты же вернешься осенью? – Брови ее вежливо приподняты, но это всего лишь светская болтовня.
Кармель говорит, Кейт начала встречаться с Квентином Дэвисом через два дня после кафе. Я с облегчением услышал об этом и испытываю облегчение сейчас – она ничуть не кажется расстроенной.
– Это очень хороший вопрос, – отвечаю я, прежде чем сдаться и написать «прекрасного лета» в уголке страницы.
Глава 10
В окнах машины Кармель никакого света – только звезды да бледное марево над городом за спиной. Томас дожидался новолуния. По его словам, это лучшее время для открытия канала. Он также говорил, что неплохо бы оказаться неподалеку от места Анниного перехода, это поможет, поэтому мы направляемся к развалинам ее старого дома. Это укладывается в схему. Имеет смысл. Но при мысли об этом у меня во рту пересыхает, и Томас собирается все объяснить нам на месте, потому что в магазине я был не в состоянии спокойно сидеть и слушать.
– Ты уверен, что готов, Кас? – спрашивает Кармель, глядя на меня в зеркало заднего вида.
– Я должен, – отвечаю, и она кивает.
Когда Кармель решила участвовать в ритуале вместе с нами, я удивился. С того самого дня в коридоре, когда я уловил в ее взгляде затаенную отстраненность, я не мог смотреть на нее по-прежнему. Но, возможно, я ошибся. Может, мне поглючилось. Три часа сна, приправленных видениями о самоубийстве возлюбленной, и не такое с человеком делают.
– Слушай, может вообще ничего не получиться, – говорит Томас.
– Ладно, все нормально. Попытка не пытка, верно? Это все, что мы можем сделать.
Мой голос и слова звучат рассудительно. Разумно. Но это только потому, что мне не о чем беспокоиться. Все сработает. Томас натянут как скрипичная струна, и никакого камертона не надо, чтобы почувствовать исходящие от него волны силы. Как и сказала тетя Риика, колдун из него более чем.
– Ребята, – говорит он, – когда все кончится, давайте заедем перехватим бургер или еще что-нибудь?
– Ты сейчас думаешь о еде? – изумляется Кармель.
– Слушай, не ты последние три дня постилась, дышала парами руты и пила исключительно гадостные Морврановы очищающие зелья на хризантемовом соке? – Мы с Кармель улыбаемся друг другу в зеркале. – Превращаться в сосуд не так-то легко. Помираю с голоду.
Хлопаю его по плечу:
– Чувак, когда все кончится, я скуплю тебе все меню по пунктам.
Когда мы сворачиваем на подъездную дорожку, в машине повисает молчание. Я отчасти ожидаю, что вот мы свернем за угол, и перед нами откроется дом, по-прежнему высокий, по-прежнему гниющий на осыпающемся фундаменте. Но вместо него нас встречает пустое место. Фары Кармель освещают конец подъездной дорожки, и дорожка эта ведет в никуда.
После обрушения дома явились городские власти и расчистили мусор в попытках определить причину взрыва. Они так ничего и не выяснили, хотя, верные себе, особенно и не старались. Потыркались в подвале, пожали плечами да и засыпали все землей. Теперь все, что осталось, надежно погребено там. Место, где стоял дом, выглядит неразработанным участком – сплошь утоптанная земля да колючие, быстро растущие сорняки. Стоило взглянуть повнимательнее, копнуть чуть глубже – обнаружились бы тела Анниных жертв. Но дыхание мертвых и неведомого было еще слишком близко и нашептывало рабочим, что ступать следует мягко, копать очень осторожно, и вообще лучше бы оставить это место в покое.
– Расскажи мне еще раз, что мы делаем, – просит Кармель.
Голос ее звучит ровно, но пальцы стискивают руль так, словно она его вот-вот оторвет.
– Должно быть относительно легко, – отзывается Томас, шаря в своей почтовой сумке, дабы убедиться, что ничего не забыл. – Или если не легко, то по крайней мере относительно просто. Судя по тому, что рассказывал мне Морвран, финские колдуны регулярно использовали бубен, чтобы управлять миром духов и разговаривать с мертвыми.
– Похоже, это то, что нам нужно, – вставляю я.
– Ага. Фокус заключается в точности настройки. Колдуны никогда особенно не парились, кого и откуда они достанут. Вызвали – уже молодцы, так они считали. Но нам-то нужна именно Анна. И вот тут вступаете ты и дом.
Что ж, мы не молодеем. Открываю дверь и вылезаю. Воздух мягкий, лишь с намеком на ветерок. Хруст гравия под ногами вызывает приступ ностальгии, меня отшвыривает на шесть месяцев назад, когда дом еще стоял во всей красе и я приезжал сюда по ночам поболтать с обитающей в нем мертвой девушкой. Теплые, размытые воспоминания. Кармель передает мне из багажника стояночный фонарь. Он освещает ее лицо.
– Эй, – говорю, – тебе вовсе не обязательно в этом участвовать. Мы с Томасом вполне справимся сами.
На лице ее мелькает облегчение. Но в следующий миг фирменный прищур Кармель возвращается на место:
– Нечего мне лапшу на уши вешать. Морвран еще может не пустить меня попить чайку со своими покойниками, но ты – нет. Я здесь, чтобы выяснить, что случилось с Анной. Мы все перед ней в долгу.
Проходя мимо, она толкает меня плечом, чтобы подбодрить, и я улыбаюсь, хотя ожоги еще болят. Когда все кончится, я с ней поговорю; все вместе поговорим. Выясним, что у нее на уме, и приведем ее в чувство.
Томас нас уже опередил. Вытащил свой карманный фонарик и размахивает им по сторонам. Хорошо, что ближайшие соседи в миле отсюда и за густым лесом – небось решили бы, что тут НЛО приземлился. Добравшись до места, где некогда стоял дом, он без колебаний трусит прямо к центру. Я знаю, что он ищет: место, где Мальвина проткнула дырку между мирами. И где в эту дыру провалилась Анна.
– Идите сюда, – говорит спустя минуту и машет нам.
Кармель осторожно подходит. Я делаю глубокий вдох. Похоже, мои ноги не хотят переступать порог. Именно этого я желал, именно этого ждал с тех пор, как Анна пропала. Ответы лежат меньше чем в двадцати футах от меня.
– Кас? – окликает Кармель.
– Прямо за тобой, – отзываюсь я, но в голове мгновенно проносятся все когда-либо слышанные мной банальности насчет «меньше знаешь – крепче спишь» и «многия знания – многия печали». До меня доходит, что мне не следовало бы хотеть, чтобы все обернулось правдой. Мне следовало бы надеяться на ответы, которые помогут убедиться, что это вовсе не Анна, что Риика ошиблась и что Анна покоится с миром. Пусть преследующая меня сущность окажется чем угодно, но кем-то другим. Каким-нибудь злом, с которым я смогу сразиться. Эгоистично хотеть Анниного возвращения сюда. Ей гораздо лучше там, где бы она сейчас ни находилась, чем здесь, запертой в ловушке проклятия. Но я ничего не могу с собой поделать. Я хочу совсем другого.
