Последняя фраза задевает Томаса и Кармель за живое, они начинают шарить взглядом по земле и деревьям вокруг. Похоже, решающий голос мой. Если я захочу поискать обход, Джестин пойдет с нами. Наверное, так мне и следует поступить. Но я не стану. Потому что призрак в гостинице не относился к запланированным орденом испытаниям. Проверка – вот она. А мы уже зашли достаточно далеко.
– Просто держитесь вместе, – говорю я, и надежда покидает лицо Кармель. – Вряд ли нам попадется что-то хуже пары-тройки мертвых тел. Просто будьте внимательны.
Перестраиваемся: я иду первым, посередине Кармель и Томас, Джестин замыкает цепочку. Когда мы проходим мимо второго знака, я не могу отделаться от ощущения, что мы вступаем в черную дыру. Но уж к этому-то ощущению мне пора бы привыкнуть.
Первый намек обнаруживается спустя десять напряженных минут. Кармель ахает, но это всего лишь кучка костей россыпью, ребра и большая часть руки, затянутая мхом.
– Все нормально, – шепчет Томас, тогда как я внимательно слежу, не собирается ли скелет вновь собраться воедино.
– Нет, не нормально, – шепчет в ответ Кармель. – Это еще хуже. Не знаю почему, но хуже.
Она права. С леса будто разом осыпалась вся красота. Здесь нет ничего, кроме горя и молчания. Невозможно представить, как человек может захотеть провести здесь последние мгновения, и я гадаю, не заманивает ли их сам лес – фальшивыми ветерками и солнечным светом, ложной маской покоя, – а тем временем вся проклятая система корней и нависающих ветвей охотится на людей словно паук.
– Уже недолго, – говорит Джестин. – Вряд ли осталось больше мили. Просто держитесь на северо-восток.
– Она права, – подтверждаю я, перешагивая поваленную сушину. – Еще полчаса, и выйдем.
Ловлю периферийным зрением труп, этот посвежее, еще в одежде и целенький. Висит на дереве. Мне виден только его бок, и я старательно смотрю вперед, хотя краем глаза отслеживаю, не шевельнется ли, не дернется ли вдруг сломанная шея в нашу сторону. Ничего. Проходим мимо, это просто еще один покойник. Еще одна погибшая душа.
Путь продолжается. Стараемся ступать потише, и в то же время хочется перейти на бег. В этих лесах полно трупов, одни целые, другие развалившиеся на части. Некто в костюме с галстуком лежит себе спокойненько, привалившись к поваленному дереву, отвесив челюсть и чернея глазницами. Хочется обернуться и взять Кармель за руку. Надо придумать, как не потерять друг друга.
– Расскажи-ка еще раз, почему ты проходишь через все это, – раздается из-за спины голос Джестин. – Гидеон мне кое-что рассказывал, а потом еще Томас. Но расскажи мне снова. Зачем вся эта морока – ради мертвой девушки?
– Эта девушка спасла нам жизнь, – отвечаю я.
– Это я слышала. Но это просто значит, что ты зажигаешь свечу и время от времени передаешь ей привет. Из этого не следует, что надо пересечь океан и топать через лес мертвых, только чтобы отыскать проход на ту сторону и вытащить ее обратно. Она же сделала это намеренно, нет?
Оглядываюсь. На данный момент трупов в поле зрения не наблюдается.
– Не так, как здешние, – говорю. – Ей пришлось это сделать. И в итоге она оказалась не там, где следовало.
– Где бы она ни находилась, то место таково, каким его сделала она, – говорит Джестин. – Я-то это знаю, а ты? Там нет ни рая, ни ада, как думают большинство людей. Это просто вне. Вне всего. Вне правил, логики, законов. Оно не хорошее и не плохое. Не правильное или неправильное.
Ускоряю шаг, хотя ноги мои не надежнее вареных макарон.
– Откуда ты знаешь? – спрашиваю, и она беззвучно смеется:
– Я не знаю. Просто меня так учили. Так мне говорили.
Оглядываюсь через плечо на Томаса, тот пожимает плечами.
– У всякого учения имеется своя теория, – говорит он. – Возможно, правы все. А может, ни одно из них. По фигу, я не философ.
– Хорошо, а что бы сказал Морвран?
– Он бы сказал, что мы все идиоты, раз поперлись через Лес Самоубийц. Мы все еще идем правильно?
– Ага, – отвечаю я, но стоило ему спросить – и вот я уже не уверен.
Свет здесь странный, и за солнцем следить не получается. Вроде бы мы шли по прямой, но если идешь далеко, прямая норовит превратиться в кривую и замкнуться сама на себя. А мы шагаем уже давно.
– Итак, – продолжает Джестин через пару минут натянутой тишины. – Вы все были друзьями этой мертвой девушки?
– Да, – резко отвечает Кармель. Ей бы хотелось, чтобы Джестин заткнулась. Она не обиделась, просто предпочитает тратить все внимание на деревья и трупы. Но последние пока остаются всего лишь трупами. Акры и акры рассыпающихся тел. Неприятно, но не опасно.
– И, вероятно, больше, чем друзьями?
– У тебя с этим проблемы, Джестин? – спрашивает Кармель.
– Нет, – отвечает та, – не особенно. Просто я не пойму, в чем смысл. Даже если вы не погибнете при попытке и ухитритесь как-то вытащить ее обратно… вряд ли они с Касом сумеют остепениться и создать семью.
– Не могли бы мы просто заткнуться и выбраться из мертвого леса? – рявкаю я и смотрю прямо перед собой.
Какого черта мы об этом разговариваем, когда тут люди свисают с веток словно гребаные рождественские игрушки! По-моему, важнее сосредоточиться на настоящем моменте, нежели разглагольствовать на отвлеченные темы.
Джестин не затыкается. Она продолжает щебетать, только не со мной. Теперь она пристала к Томасу – тихая светская беседа о Морвране и магии. Может, она пытается продемонстрировать, что я ей не указ. Но, по-моему, таким образом она маскирует растущую нервозность. Потому что мы идем уже слишком долго, а конца не видно. Однако ноги продолжают нести нас вперед, и общее мнение таково, что осталось уже недалеко. Может, если мы подумаем эту мысль достаточно крепко, она обернется правдой.
Наверное, мы прошли еще полмили, когда Кармель наконец шепчет:
– Мы идем не в ту сторону. Мы уже должны были прийти.
Лучше бы она молчала. Тонкая пленка панического пота выступает у меня на лбу. По крайней мере последние пять минут я думал о том же. Мы прошли уже слишком много. Либо Джестин ошибалась, когда называла расстояние, либо Лес Самоубийц расширяется. Пульс в горле говорит, что верно второе, что мы зашли в него и он нас не отпускает. В конце концов, возможно, никто не собирался здесь кончать с собой. Они просто делают это после того, как лес сводит их с ума.
– Стоп, – говорит Кармель и хватает меня за рубашку. – Мы ходим кругами.
– Мы не ходим кругами, – говорю. – Может, мы совсем рехнулись, но это-то я знаю точно. Я шел по прямой, и когда я последний раз проверял, обе ноги у меня были одинаковой длины.
– Смотри, – говорит она.
И, выбросив руку мне через плечо, указывает на деревья. Слева от нас висит труп на черной нейлоновой веревке. На нем парусиновый жилет и потрепанная коричневая футболка. Одной ноги не хватает.
