«Он показывал им макет города так, будто это была земля обетованная, путь в которую нам предстоит найти», — рассказывал Гислер.
В марте 1945-го Гитлер сказал начальнику Главного управления имперской безопасности Эрнсту Кальтенбруннеру: «Не будь мы оба уверены, что после окончательной победы вместе построим этот новый Линц, я бы прямо сегодня застрелился».
Но вот что в этом проекте увлекало Гитлера больше всего, вот что стало его настоящей страстью: Музей фюрера. Этот музей изобразительных искусств должен был не просто сравниться с Лувром, Эрмитажем или музеем Метрополитен. Он должен был переплюнуть их все. Дойдя до конца бульвара, изумленные гости города окажутся перед фасадом шириной сто пятьдесят метров, украшенным мраморными колоннами. Внутри посетителей будет встречать величайшая коллекция в мире — коллекция самого Гитлера. За годы войны она буйно разрослась. Два раза в год, на Рождество и в день рождения, Гитлер получал фотоальбомы в полукожаных переплетах. Он с энтузиазмом пролистывал страницы, разделенные шелковой бумагой, — фотографии последних приобретений. Это были шедевры мирового искусства: Микеланджело, да Винчи, Рембрандт, Вермеер, братья Ван Эйк и тысячи других. Шедевры, которые Гитлер оставит потомкам, его наследство.
* * *
Щель была такая узкая, что пролезть можно было только по одному. От взрыва туннель обрушился, вход в шахту перегородила стена из соли, щебня и пыли. Меньше чем за сутки австрийские шахтеры простыми кирками пробили небольшое отверстие сверху завала, под потолком туннеля. Первым внутрь проник Роберт Поузи, сорокалетний офицер из Третьей армии генерала Паттона. Поузи был человеком немногословным, коллеги считали его нелюдимым. Детство Поузи прошло на ферме в Алабаме, семья жила скромно, но Поузи повезло, он получил грант министерства обороны и выучился на архитектора. Вслед за Поузи в туннель пролез его помощник. Линкольн Кирстейн был личностью куда более неординарной, нежели его начальник: экстравагантный бисексуал, знаток искусства, выросший в богатой еврейской семье в Бостоне. Спустя несколько лет после окончания войны он вместе с хореографом Джорджем Баланчиным организовал балетную труппу «Нью-Йорк Сити балет».
Роберт Поузи и Линкольн Кирстейн служили в одном из самых необычных подразделений войск союзников — «Памятники, изобразительное искусство и архивы» (Monuments, Fine Arts, and Archives, MFAA). Это было особое подразделение, состоявшее из младших офицеров, в прошлом музейных кураторов, профессоров, библиотекарей, архитекторов и искусствоведов. Их задачей было спасти культурные сокровища Европы от разорения и уничтожения — как гитлеровскими войсками, так и союзническими. В историю эти люди вошли как «хранители памятников» (Monuments Men).
Всего за неделю до того, как Поузи и Кирстейн проникли в шахту, Германия безоговорочно капитулировала. Теперь на месте Третьего рейха была черная дыра, развалившаяся империя, из которой бежали миллионы людей. Поузи и Кирстейн вместе смотрели в темноту шахты, не зная, что их ждет внутри. Ходили разные толки, но правда ли все то, что говорят?
Месяцем раньше генерал Дуайт Эйзенхауэр отдал приказ англо-американским войскам остановиться у Эльбы, а не двигаться на Берлин, предоставив штурм немецкой столицы Красной армии. Вместо этого последний удар западных союзников был направлен на юг Германии — «малую родину» нацистов. Эйзенхауэр боялся, что Гитлер, СС и остатки вермахта переберутся в Баварию и используют Альпы как последний рубеж обороны. Укрывшись в горах, они смогут годами вести партизанскую войну. Но Эйзенхауэр и не догадывался, какие трофеи ждут американцев на юге.
Путешествие Роберта Поузи и Линкольна Кирстейна в Южную Германию было похоже на спуск в Дантов ад сквозь остатки цивилизации, исчезавшей с лица земли. Обугленные руины городов и деревень, разрушенных как бомбардировщиками союзников, так и самими нацистами, фанатично исполнявшими приказ «Нерон». На дорогах — сотни тысяч беженцев: советские узники трудовых лагерей, бредущие домой, на восток, немцы из Восточной Германии, бегущие на запад от Красной армии, заключенные концлагерей. Поузи сам ездил в только что освобожденный Бухенвальд. Кирстейн не смог.
Разрушения были настолько чудовищными, что оба американца сомневались, сможет ли Германия когда-нибудь подняться из руин. И тут перед ними неожиданно раскрылись земные недра. В конце апреля какой-то молодой солдат принес в американский штаб в Тюрингии державу и скипетр Фридриха Великого. Оказалось, они хранились в шахте неподалеку от местечка Бернтероде, где при более тщательном обследовании была найдена ниша с гробом самого короля. Там же стоял гроб его отца, Фридриха Вильгельма I, которого Гитлер считал основоположником современного немецкого государства. В ящиках из-под боеприпасов хранились регалии прусских монархов, личная библиотека Фридриха Великого и двести семьдесят одна картина из его дворца.
Но все эти находки меркли в сравнении с тем, что в тот день обнаружили Поузи и Кирстейн. Перед ними открылась огромная подземная система — старая соляная шахта возле деревни Альтаусзее в Австрии. Здесь добывали соль еще во времена Средневековья, а то и раньше. До сих пор добыча осуществлялась тем же древним способом — кристально чистую талую воду с альпийских вершин прогоняли сквозь шахту, вода вбирала в себя соль и несла вниз, после чего насыщенный соляной раствор выпаривали.
На склоне горы с XIV века жили семьи шахтеров. Они распределяли воду по лабиринту ходов и туннелей, пробитых в горе, и следили за исправностью всей системы.
Поузи и Кирстейн шагнули в полумрак, освещая себе путь такими же тусклыми фонарями, которыми сотни лет пользовались местные соледобытчики. Воздух был влажный. Первое, что они увидели, — взорванная железная дверь. Дальше — еще одна дверь. А за ней на простых ящиках лежало одно из величайших произведений искусства — шедевр нидерландского Ренессанса, Гентский алтарь.
«Волшебные драгоценные камни в венце Богоматери, казалось, притягивали дрожащий свет наших фонарей», — писал потом Линкольн Кирстейн. Огромный деревянный алтарь-складень размером (в раскрытом виде) 375Ч520 см, изначально состоявший из двенадцати живописных панелей, был начат Хубертом Ван Эйком, который умер, не закончив работу. Завершил ее в 1432 году брат Хуберта Ян. В центре верхнего ряда изображен Христос на престоле, а по сторонам от него — Иоанн Креститель и Дева Мария. На боковых панелях — поющие и музицирующие ангелы, еще дальше — Адам и Ева, прикрывающие наготу руками.
На центральной нижней панели на фоне уходящего вдаль пейзажа стоит Агнец на жертвеннике, окруженный молящимися людьми и ангелами. Эта панель и дала алтарю его первое название: Het Lam Gods, «Агнец Божий». Жертвенный Агнец символизирует жертву Иисуса. В Евангелии от Иоанна Иоанн Креститель указывает на Христа и говорит: «Вот Агнец Божий, который берет на себя грех мира».
Как ни парадоксально, мотив жертвы объясняет, почему нацисты были одержимы этим шедевром. Шесть створок алтаря в начале XIX века купил прусский король Фридрих Вильгельм III, несколько десятилетий они выставлялись в Берлинской картинной галерее. Во время Первой мировой войны немецкие солдаты похитили остальные створки из собора святого Бавона в Генте, где они находились с XV века. Однако по Версальскому договору Германии пришлось вернуть алтарь Бельгии в качестве репарации.
