Но официальная пресса проливала крокодиловы слезы по поводу безжалостных русских, закрывших свои границы для бедного Западного Берлина. Уж не обошлось без азартного натравливания немцев на СССР и его политику в Германии. Шло время, трескотня всем надоела. И тогда-то сквозь трескучую пропагандистскую завесу стали просматриваться истинные картины жизни, картины действительности. Кто же остался в проигрыше? Оказалось, что проиграли немцы. Они не проиграли, нет. Они просто-напросто поняли, что были жестоко обмануты. Но все были на месте — и обманщики, немецкие пропагандисты, и те, кто их покупал, и организаторы обмана, если не считать смывшихся вовремя господ генералов, попавшихся на валютных спекуляциях и избитых своими же партнерами, публично, в офицерском клубе армии США в Берлине, и остались те, кто пострадал от всего этого — немецкое население Берлина.
Следует немного пояснить, как приступить к изложению самого факта о введении двух валют в Берлине. В Берлине нарушено снабжение города, начало разваливаться единое городское хозяйство, промышленные и торговые связи, все это привело к сильному политическому накалу политических настроений масс. Избиратели Берлина, отдавшие свои голоса социал-демократам и христианским демократам, с возмущением отвернулись от них, как от партий, которые не способны вести дело городского самоуправления.
В Берлине резко возросла безработица, предприятия не только закрывались, но и просто разорялись, потеряв своих заказчиков.
Посмотрим, как изменилось социальное лицо Берлина.
Данные на 1949 год.
Лето и осень 1948 года прошли под знаком очень высокой политической активности берлинцев, особенно рабочих. Забастовки, митинги, демонстрации стали в то время обычным явлением для города. Все массовые мероприятия, проходившие тогда, носили ярко выраженный политический характер. Лозунгом любых политических событий Берлина был лозунг «Единство Берлина!» Берлинцы должны жить в нерасколотом городе, как живут люди во всех городах мира.
Конец октября, начало ноября 1948 года — должны проходить в Берлине вторые после войны коммунальные выборы. Положение в городе все ухудшалось. Начались перебои в обеспечении продовольствием в Западном Берлине. Наше предложение — передать население всего Берлина на продовольственное обеспечение советским военным властям — было отвергнуто. Наши мероприятия провести это явочным, односторонним порядком были решительно сорваны западными оккупационными властями. Советская военная комендатура Берлина распределила прикрепление всех западных районов города к определенным опорным магазинам в Советском секторе, и было назначено время для получения карточек на получение продовольствия также в определенных пунктах Советского сектора. Нам удалось распространить таким образом только около 100 000 карточек. Но в последующем все получившие продовольственные карточки в Советском секторе начали преследоваться западными военными властями. Мы рассчитывали этой мерой удовлетворить нормальное питание уж если не всех, то по крайней мере тех из Западного Берлина, кто работает в Советском секторе, а живет в западных секторах. В связи с появлением в Берлине двухвалютной денежной системы работающие в Советском секторе должны были получать продовольствие у нас в секторе или менять марки Советской зоны в Западном Берлине в отношении 1:4, таким образом, заработок рабочего Советского сектора, проживающего в Западном Берлине, сразу уменьшался в четыре раза. Но и эта, казалось бы, гуманная мера не была допущена в Западном Берлине. А это коснулось примерно 80 000 рабочих и служащих Берлина. Следует еще учесть, что все общественные учреждения, банки, страховые общества и пр. располагались по преимуществу в районе Митте, в центре города, который относился к Советскому сектору.
Такое положение надо было как-то устранить и облегчить материальное положение населения. Когда какое-либо явление касается одиночек, тут куда ни шло, можно оставить без внимания. А когда город экономически был расколот на два валютных полюса, и это коснулось примерно 500 000 жителей, то в этом случае события приобретают острый политический оборот.
Средства экономического характера не дали положительного решения вопроса. Единую денежную систему Восточной Германии в Берлине отвергли. Наше одностороннее распределение продовольственных карточек в Западном Берлине, в которых были заинтересованы, по нашим подсчетам, жители Берлина в количестве 500–800 тысяч человек, было отвергнуто. Были и другие варианты. И они были отвергнуты. Берлинскому населению была навязана западная денежная система, которая пагубно сказалась на материальном положении жителей города.
Советская военная комендатура, посоветовавшись с профсоюзами, Городским комитетом СЕПГ, с деятелями культуры, искусства, с работниками науки, решила предложить магистрату и Собранию депутатов Берлина, успевшим к этому времени сбежать в английский военный сектор, провести в начале ноября, как это намечалось, общеберлинские выборы.
Последний шанс к единству Берлина
Мы послали письмо по этому поводу в магистрат на имя исполняющего обязанности обер-бургомистра Берлина Фриденсбурга. В этом письме мы обстоятельно изложили наши мотивы, почему сейчас, пока еще не упущена возможность, провести общеберлинские выборы в Собрание депутатов Берлина и, таким образом, восстановить единую для всего Берлина систему органов самоуправления. Мы исходили в этом нашем предложении не только чисто политическими соображениями, хотя они, конечно, имели значение. Мы считали, что это единственный шанс восстановить единство города и облегчить жизнь и разрушенные вековые связи населения — родственные, товарищеские, духовные и другие. Это избавило бы берлинцев от двусмысленного пребывания в расколотом городе. Мы и в этом случае проводили все ту же линию — единство Берлина. Этот лозунг перешел в наши официальные документы с плаката одной мощной демонстрации рабочих Берлина, около берлинской ратуши, летом 1948 года, когда собравшиеся у ратуши рабочие требовали от Собрания депутатов Берлина не допустить раскола Берлина.
Мы вполне сознавали печальную безнадежность этого нашего предложения. Мы ясно отдавали себе отчет в том, что за расколом Берлина стоят внешнеполитические силы и их провокационная империалистическая политика, что ими на Берлин поставлена большая козырная карта реваншистов Германии. Тот факт, что социал-демократы, получившие на выборах большинство голосов, оттерты от управления Берлином и на их место поставлен Фриденсбург, говорило о многом. Наше предложение было магистратом Берлина отвергнуто. Волнения в Берлине рабочих в связи с этим отказом также не имели успеха.
На письмо Фриденсбурга мы были вынуждены дать ответ. Теперь он имеет всего лишь историческое значение, как и все то, что изложено в этой рукописи. Но наш ответ проливает свет на личность самого Фриденсбурга и, главным образом, на то, что христианские демократы, насмерть перепуганные ростом демократического движения в Берлине и в Западной Германии, старались накрепко укрепить свои связи с американцами.
