1. Из профсоюзов не выходить.
2. Привести к падению вновь избранное правление изнутри.
3. На выборах в производственные советы расправиться с СЕПГ, завладеть массами и привести их в движение против ФЖГБ.
4. Начать издание газеты УГО.
5. Образовать в Ванзее школу профдвижения УГО.
Но программа программой, а дело делом. Коль положительной программы в профсоюзном движении у СДПГ нет, а без нее всякое «движение» — паллиатив, раскольники стали искать предог для совместной работы с СЕПГ.
Но раскольник остается раскольником, как бы он ни приспосабливался. Все довольно легко и быстро раскусили, что это «сотрудничество» было только предлогом, средством, чтобы проникнуть в профсоюзное руководство. Это настораживало сторонников единства профсоюзов, и, разумеется, из совместной работы ничего не вышло. Они пришли сотрудничать без своей глубоко выраженной программы. Все дело в том, что в основе единства профсоюзов лежал более глубокий корень — единство Берлина. А СДПГ, набивавшаяся в сотрудники, открыто вела линию раскола города. Каждому рабочему становилось ясно, что тяга правых лидеров СДПГ к единству преследовала цель увести рабочих на путь раскола Берлина, а единство города и единство Берлина тесно связаны в борьбе за единство Германии.
Замаскированные цели СДПГ раскрывал с солдатской грубоватостью американский комендант генерал Китинг. На той же пресс-конференции, о которой уже шла речь, в конце января 1947 года он излагал программу профдвижения в Берлине, к которой стремились американцы в Берлине по настоятельной рекомендации АФТ — КПП. Надо полагать, «советчики» Китинга рекомендовали вести дела более тонко, а солдат не справился со своими задачами.
— Руководство ФДГБ, — поучал он профсоюзных деятелей, — должно состоять не из аналитиков, а из деятелей профсоюзов.
Американцы не могли признать положение о выборах профсоюзов потому, что оно не соответствует требованиям демократических прав рабочих и служащих, организованных в профсоюзы. Демократическая Америка заботится утвердить в немецких профсоюзах истинную демократию.
Так американский генерал поучал немецких рабочих, «как надо соблюдать демократию». Немцы для себя написали положение о выборах, и уж, конечно, по своему рабочему разумению демократическое. А американский генерал по своему, американскому, разумению отвергает ее и предлагает, тоже по своему генеральскому разумению, положение по канонам АФТ — КПП, хотя, впрочем, и еще теперь, спустя сорок лет, берет сомнение, понимал ли американский генерал что-либо в канонах проповедуемой им американской демократии. Если бы генералу дать бы тогда составить положение о выборах по-американски, он просто-напросто перепечатал бы Устав строевой службы армии США: «Ать-два…» И, уж конечно, демократия немецких рабочих организаций ему совершенно незнакома.
Берлинские профсоюзы блестяще отбили американских профсоюзных бонз и их «учеников» в униформе, лейбористов, которые имели горький опыт «обучать» профсоюзным наукам своих земляков в униформе. И на примере полковника Фогеля можно было убедиться, что из этого вышло. Отбиты были атаки и более «даровитых» учеников из СДПГ, господ Зуров, Нойманов, Сволинских и прочих. Берлинские рабочие дали понять всем «поучателям», что они никому не позволят ущемлять берлинские профсоюзы и будут драться за единство рабочего класса, единство Берлина и Германии. Они вынесли этот урок из вековой истории германского рабочего класса, из уроков германского государства. Их научила этому история освободительной борьбы с фашизмом. Дорогой ценой платили рабочие за свои исторические ошибки, и теперь они прозрели. Это был первый урок истории послевоенного развития рабочего движения в Берлине.
Второй урок борьбы за единство профсоюзов и Берлина — немецкие силы, втянувшиеся в дело раскола профсоюзов, были ничтожны. Они были лишены влияния в рабочем движении и были «сильны» своими связями с объединенными силами мировой реакции и прямой поддержки военных кругов американского и английского империализма в Берлине. Немецкая креатура этих империалистических сил — правое крыло СДПГ, малочисленное в своей основе, ХДС, которая в рабочем движении Германии никогда не имела сколько-нибудь заметного влияния. Провал раскольнической политики в магистрате, резкое ухудшение внутриполитической и экономической обстановки в городе, допуск в Берлине двухвалютной системы, отказ от объединения всех демократических сил города на решительную борьбу за единство города, постыдная связь с раскольническими кругами американского империализма, срыв объединения усилий двух рабочих партий на позитивной платформе, в которой заинтересованы народные массы Берлина, — все это дискредитовало СДПГ и ХДС.
Третий вывод — берлинские профсоюзы были созданы с учетом исторического опыта германского рабочего движения. В самом начале были созданы организационные основы единых профсоюзов. Была создана на основе объединения Социалистическая единая партия Германии, которая стала идеологическим хребтом рабочего движения. Была создана идеологическая и организационная основа, и на этой гранитной базе построена программа действий свободных немецких профсоюзов в конкретно исторических условиях послевоенной Германии. В этой программе на первое место была поставлена борьба за коренные социально-политические изменения немецкого общества, уничтожение всего того, что порождало в прошлом войны с немецкой земли. Решающей силой этих преобразований выступает немецкий рабочий класс со своим авангардом — Социалистической единой партией Германии. Обеспечение единства Германии и объединение в борьбе за эту программу всех демократических сил общества. Конечной целью этой программы было построение коммунизма. Эта программа была близка и понятна рабочему человеку, и не было в Германии, в Берлине другой такой партии, которая имела бы такую ясную и необыкновенно человечную программу, где бы счастье народа было стержнем.
СЕПГ была массовой рабочей марксистско-ленинской партией. Она также вобрала в себя исторический опыт мирового коммунистического движения. Она была по-настоящему, на деле, рабочей партией, поставившей перед собой колоссальную историческую задачу возрождения Германии, на основе всего исторического опыта нации.
Она была, мало сказать, поддержана Советским Союзом, всей мощью Советской армии. Дело все в том, что политика СЕПГ по коренным вопросам политики возрождения Германии совпала с политикой КПСС, проводимой ею с первых дней войны. Это была единая политика двух марксистско-ленинских партий. Это была единая политика. И история не знала такого блестящего примера в прошлом. Каждый шаг двух Коммунистических партий был строго согласован, взвешен. Наша советская политика в Берлине отличалась предельной ясностью, глубиной понимания сложных социально-политических переплетений, спокойствием, позитивностью, народным характером. Конечно, скоротечность происходящих тогда событий вносила много помех, а столкновение социалистической и империалистической политик Советского Союза и западных держав вносило в эту скоротечность много своеобразного, что мешало немецкому населению уяснить позиции одной и другой политики. В это вмешивались исторические аспекты немецкой истории: антисоветизм, антикоммунизм.
