Некромант – не мертвая тварь, так что ты его не ощущаешь. Он владеет Свободной магией, но не является ее порождением, так что ты ничего не чуешь. Чего доброго, это не просто некромант, а тот самый. Чего доброго, это Хедж.
Меч дрогнул в руке Сэма. Юноша крепче перехватил рукоять, унимая дрожь. Шрамы от ожогов на его запястьях побагровели от усилия.
Вот оно – испытание на прочность, сказал себе принц. Час пробил. Если он не осмелится бросить вызов тому, что скрывается под сенью леса, значит он трус, и от этого клейма ему вовек не избавиться. Но вот Лираэль трусом его не считает, и Псина – тоже. Да, он бежал от Астараэли, но не из страха. Его принудила магия; и ведь Лираэль тоже обратилась в бегство. Ничего позорного в том нет.
Неведомое существо снова тронулось с места и подкралось ближе. Сэм по-прежнему его не видел, но точно знал, где оно сейчас.
Юноша установил связь с Хартией. Неистовое биение сердца понемногу успокаивалось, по мере того как Сэма обволакивала знакомая безмятежность магии, связующей воедино все живое. Рисуя в воздухе свободной рукой, Сэм призвал четыре ярких знака Хартии. Пятый он произнес шепотом в сложенную пригоршней руку. Как только знаки соединились в кинжал, Сэм взмахнул магическим оружием. Оно вспыхнуло, точно зажатый в руке солнечный луч. Лезвие слепило глаза, но, если смотреть не прямо, а вскользь, сияло золотом.
– Во имя Хартии!
Сжимая в одной руке солнечный кинжал, в другой – меч, Сэм проревел боевой клич и ринулся вперед, продираясь сквозь заросли папоротника, оскальзываясь в грязи, едва не падая вниз по склону. За стволом дерева что-то мелькнуло, Сэм изменил направление и с громким воплем кинулся туда. Отцовская кровь берсерка стучала в его висках. Вот он, враг, – странный бледный человечек…
А человечек взял и исчез.
Сэм попытался затормозить. Уперся в землю каблуками, но ноги сами собою заскользили по жидкой грязи, юноша со всего размаха врезался в ствол дерева, отлетел в папоротники и опрокинулся навзничь. Уже барахтаясь в луже, он вспомнил, как поучал его наставник по боевым искусствам: «Тот, кто упал в бою, как правило, больше уже не встанет. Так что смотри ни в коем случае не падай!»
Сэм выронил солнечный кинжал – тот тут же потух, распался на отдельные знаки, а знаки впитались в землю – и проворно вскочил на ноги. Провалялся он всего секунду-другую, утешал себя Сэм, лихорадочно озираясь по сторонам. И не видя ни следа… ну, этого, уж кто бы это ни был…
Лираэль!
Эта мысль была подобна удару молнии. В следующую секунду Сэм уже несся вверх по склону, по которому скатился совсем недавно, – несся, хватаясь за папоротники, и ветки, и за все, что под руку подвернется, лишь бы бежать быстрее. Нужно срочно вернуться! Что, если на Лираэль напали, пока она все еще в Смерти? Что, если ее ударили в спину кинжалом или ножом? Она же сейчас совершенно беззащитна!
Сэм с разбегу вылетел на полянку. Лираэль стояла на прежнем месте. Капли дождя, стекая с ее раскинутых рук, превратились в сосульки. Замерзшая лужа у ее ног увеличилась в размерах; в этом теплом лесу смотрелась она крайне странно. Лираэль была цела и невредима.
– Повезло, что я был здесь, – раздался голос позади Сэма. Очень знакомый голос.
Голос Моггета.
Сэм стремительно обернулся:
– Моггет? Это ты? Ты где?
– Тут я и, как всегда, глубоко об этом сожалею, – отозвался Моггет, и из-за древовидного папоротника неспешно вышел маленький белый котик.
Но Сэм не терял бдительности. Он видел, что на Моггете по-прежнему ошейник с колокольчиком. Но вдруг это такая уловка? И где… тот странный бледный человечек, и кто он вообще такой?
– Я тут какого-то человека видел, – промолвил Сэм. – Его волосы и кожа были белы как снег. Белы, как твоя шерстка…
– Ага, – зевнул Моггет. – Так это я и был. Но принимать человеческое обличье мне запретила Джеризаэль, а она была… дай-ка подумать… сорок восьмым Абхорсеном. Я не имею права использовать эту личину в присутствии кого-либо из Абхорсенов, пусть даже ученика, не испросив разрешения. Твоя мать мне обычно в таком разрешении отказывала, а вот ее отец был посговорчивее. Лираэль в данный момент не в состоянии сказать ни да ни нет, так что ты снова видишь меня таким, каким видишь.
– А Псина сказала, что Астараэль… что она тебя уже не отпустит, – проговорил Сэм, так и не убрав меча.
Моггет снова зевнул – колокольчик на шее звякнул. Да, это и в самом деле Ранна. Звон прозвучал знакомо, и Сэм в свою очередь не сдержал зевка.
– Стало быть, эта шавка так сказала, да? – пробурчал кот, подошел к рюкзаку и острым коготком аккуратно вспорол половину стежков на заплатке, чтобы залезть внутрь. – Астараэль? Вот, значит, кто это? Столько времени прошло, я уж и не помню, кто есть кто. Как бы то ни было, она сказала мне все, что хотела, и я ушел. Разбуди меня, когда мы окажемся в уюте и в сухости, принц Сэмет. И где кормят прилично.
Сэм медленно опустил меч и раздраженно выдохнул. Это, безусловно, Моггет собственной персоной, никаких сомнений быть не может. Юноша сам не знал, радуется он возвращению кота или нет. В память ему навсегда врезались то жутковатое, злорадное хихиканье в туннеле под домом Абхорсена и вонь и слепящее свечение Свободной магии…
Лед раскололся. Сэм снова стремительно развернулся, сердце его неистово заколотилось в груди. В треске льдинок слышалось эхо далекого колокола. Такого далекого, что, возможно, звук этот был не более чем воспоминанием или игрой воображения.
Лед затрещал громче. Лираэль упала на одно колено, иней осыпался с нее и летел во все стороны – ни дать ни взять метель в миниатюре. Последовала яркая вспышка – и появилась Псина. Она возбужденно запрыгала вокруг, глухо, утробно рыча.
– Что случилось? – встревожился Сэм. – Ты ранена?
– Не то чтобы, – отозвалась Лираэль, поморщившись, словно от боли, и продемонстрировала левое запястье. – Какой-то мерзкий гаденыш из-за Пятых Врат попытался откусить мне руку. Но кольчугу не прогрыз – только синяк остался.
– И что ты с ним сделала? – полюбопытствовал Сэм. Псина по-прежнему носилась по поляне кругами, словно того и гляди объявится какая-нибудь мертвая тварь.
– Псина перекусила ее надвое, – сообщила девушка, заставляя себя сделать несколько глубоких медленных вдохов. – Не то чтобы это остановило гнусную тварь. Но в конце концов я подчинила ее себе. Она уже на пути к Девятым Вратам – и обратно точно не вернется.
– Теперь ты настоящий преемник Абхорсена! – восхитился Сэм.
– Похоже, что да, – протянула Лираэль. Когда она назвала себя преемником Абхорсена в Смерти, ощущение было такое, будто она заявила свои права. И при этом что-то утратила. Одно дело – взять в руки колокольцы в доме Абхорсена. И совсем другое – воспользоваться ими в Смерти. Прежняя жизнь вдруг показалась ужасно далекой. Прошлое ушло навсегда, а Лираэль так и не поняла до сих пор, какой будет новая жизнь и что такое она сама. В новой шкуре она ощущала себя неуютно, но тающий лед, дождь и грязь были тут совершенно ни при чем.
