Ник приподнялся на постели. На его дорожном сундуке сидела сова и глядела на юношу огромными золотистыми глазищами. А рядом с постелью устроилась собака. Черно-рыжая, не крупнее терьера, за плечами у нее топорщились громадные, покрытые перьями крылья.
Ну, по крайней мере, хоть что-то новое приснилось, – отметила некая часть сознания Ника. Должно быть, он почти проснулся, и это один из тех разрозненных фрагментов сна, что непосредственно предшествуют пробуждению и представляют собою причудливую мешанину из реальности и фантазии. Это ведь совершенно точно его палатка, но откуда в ней взялись сова и крылатый пес?
«Что бы это значило?» – гадал Ник, заспанно щурясь.
Лираэль и Шкодливая Псина наблюдали за юношей, пока тот разглядывал незваных гостей. Глаза – сонные, но лихорадочно блестят. Вот он схватился рукою за грудь, точно у него сердце заболело. Моргнул раз, другой, затем зажмурился и откинулся на шкуры.
– Он и в самом деле болен, – прошептала Лираэль. – Выглядит просто ужасно. И что-то еще с ним не так… в этом моем обличье я не могу понять что. Какая-то неправильность.
– В нем заключена частица Разрушителя, – тихонько пояснила Псина. – По-видимому, осколок одного из серебристых полушарий, вобравший в себя долю его силы. Этот осколок гложет Ника изнутри, подтачивает тело и дух. Юношу используют как инкарнацию Разрушителя. Дух вещает его устами. Нам ни в коем случае нельзя пробудить эту силу внутри его.
– А как же тогда его отсюда вывести? – растерялась Лираэль. – Бедняга с виду совсем слаб, он и с постели-то встать не может, не то что ходить.
– Ходить я отлично могу, – запротестовал Ник, открыв глаза, и снова сел. Раз уж это его сон, отчего бы ему и не поучаствовать в беседе между крылатым псом и говорящей совой? – А кто такой Разрушитель и что еще такое гложет меня изнутри? По-моему, у меня просто грипп или что-то в этом роде. – Он немного подумал и добавил: – А грипп вызывает галлюцинации. И еще – яркие сны. Крылатый пес, ха!
– Он думает, мы ему снимся, – промолвила Псина. – Это хорошо. Разрушитель в нем не воспрянет до тех пор, пока не почувствует угрозы или присутствия магии Хартии. Будь осторожна, хозяюшка, твоя хартийная оболочка ни в коем случае не должна его коснуться!
– Еще не хватало, чтобы какая-то сова приземлилась мне на голову, – хихикнул Ник сонно. – А уж тем более собака!
– Держу пари, он не сможет сам встать и одеться, – лукаво предположила Лираэль.
– А вот и смогу, – откликнулся Ник, тотчас же спустил ноги с ложа и соскользнул на пол. – Во сне я на все способен. На все, что угодно!
Чуть пошатываясь, юноша стянул с себя пижаму, нисколько не стыдясь порождений собственного сна, и остался стоять нагишом. «Как он исхудал», – подумала Лираэль, сама удивляясь накатившему острому чувству жалости. Бедненький, все ребра наружу торчат – и не только ребра, если на то пошло.
– Видишь? – гордо заявил он. – Я встал и оделся.
– Уж больно легко ты одет, – намекнула Лираэль. – А вдруг дождь опять пойдет?
– А у меня зонтик есть, – похвастался Ник. Но тут же лицо его омрачилось. – Нет… он же сломался. Ладно, возьму плащ.
Мурлыча себе под нос, юноша подошел к сундуку и приподнял крышку. Лираэль едва успела вспорхнуть и перелететь на опустевшую постель.
– «Филин и Кисонька плыли в челне…» – напевал Ник, доставая из сундука исподнее, штаны и длинный плащ и надевая это все на себя (рубашкой он, по-видимому, решил пренебречь). – Вот только в моем сне все перепуталось. Потому что ты никакая не кисонька. Ты… э… Крылатая пёсинька, – докончил Ник свою мысль и, протянув руку, ощупал собачий нос. Нос этот оказался очень даже осязаемым, к вящему изумлению юноши. Щеки его вспыхнули лихорадочным румянцем. – А я правда сплю? – внезапно засомневался он, хлопая себя по щекам. – Не сплю, да? Я… просто… схожу… с ума.
– Ты не сумасшедший, – успокоила его Лираэль. – Но ты действительно серьезно болен. У тебя жар.
– Да-да, точно, – раздраженно согласился Ник, ощупывая вспотевший лоб тыльной стороной ладони. – Мне нужно снова лечь в постель. Так велел Хедж, когда уходил за второй баржей.
– Нет! – возразила Лираэль. Голос ее прозвучал до странности громко для крохотного совиного клювика. Услышав, что Хедж отлучился, девушка поняла: такую возможность упускать нельзя! – Свежий воздух пойдет тебе на пользу. Псина, а ты можешь заставить его идти? Как того арбалетчика?
– Попробую, – проворчала Псина. – Я чувствую, что в нем борются несколько сил, а ведь даже малая частица скованного Разрушителя обладает огромной властью. Кроме того, мы привлечем внимание мертвых.
– Они все еще тащат полушария к озеру, – возразила Лираэль. – Сюда они не скоро добегут. Так что давай пробуй.
– Вы как хотите, а я лучше опять прилягу, – заявил Ник и стиснул голову руками. – И чем скорее я вернусь в Анцельстьерр, тем лучше.
– Никуда ты не приляжешь! – рыкнула Псина, угрожающе надвигаясь на него. – Ты идешь прогуляться!
И она гавкнула – так гулко и громко, что палатка заходила ходуном, а шесты ответно завибрировали. Мощь этого звука волной обрушилась на Лираэль, взъерошив ей перья. От совы во все стороны полетели искры: это Свободная магия столкнулась со знаками Хартии измененного обличья.
– Иди за мной! – приказала Псина, развернулась и вышла из палатки. Ник сделал три шага вслед за нею, но замешкался у входа и вцепился в брезентовый клапан.
– Нет-нет, не могу, – забормотал он. Мышцы под кожей его шеи и рук сводило странными судорогами. – Хедж велел мне оставаться здесь. Я лучше останусь.
Псина гавкнула снова, еще громче – лай этот заглушил даже раскаты грома. Лираэль окутало ореолом искр, а брошенная пижама под ее когтями внезапно загорелась. И сова поспешно вылетела из палатки.
От силы этого лая Ника затрясло и скрутило судорогой. Он рухнул на колени и пополз наружу, постанывая и призывая Хеджа. Лираэль кружила над его головой и поглядывала на запад.
– Встань, – приказала Псина. – Иди. Следуй за мной.
Ник поднялся на ноги, прошел несколько шагов – и застыл на месте. Глаза его закатились, из раззявленного рта потянулись струйки белого дыма.
– Хозяйка! – закричала Псина. – Осколок внутри его пробуждается! Тебе нужно сейчас же вернуть себе прежнее обличье и усмирить враждебную силу с помощью колокольцев!
Лираэль камнем пала с высоты на землю, еще на лету призывая знаки Хартии, чтобы сбросить с себя совиную оболочку. Но громадные золотистые глаза совы успели разглядеть в пронизанной молниями ночи раскоп, где трудились мертвые, перетаскивая серебристые полушария. Сотни мертвых подручных уже побросали веревки и повернулись к палатке. А в следующий миг они побежали; дружное пощелкивание сотен иссохших суставов жутковатым обертоном вплеталось в раскаты грома. Подручные в первых рядах нетерпеливо расталкивали друг друга, привлеченные такой манящей магией и обещанием легкодоступной жизненной силы: бери – не хочу. Мертвые алкали жизни, дабы утолить свой извечный голод.
