Водитель фургончика вскинул взгляд на позолоченную надпись псевдоготическими буквами над воротами: «Уиверли-колледж» – и приписку более мелким шрифтом ниже: «Школа основана в 1652 году для юных леди из благородных семейств».
– Чего только не узнаешь о юных леди, – пробурчал он себе под нос. Бояться девчонок-школьниц водитель явно считал ниже своего достоинства. Он обернулся через плечо и объявил уже громче: – Приехали! Остановка «Уиверли-колледж».
В кузове фургончика послышался шорох, затем что-то с грохотом посыпалось и попадало, причем стук пере межался сдавленными восклицаниями. Водитель выждал мгновение-другое. Мешки с почтой сами собою встали стоймя, изнутри высунулись руки и принялись распутывать завязки. Водитель снова сосредоточил внимание на происходящем впереди. Две школьницы подошли к его окну; он тут же опустил стекло и подмигнул:
– Срочная доставка. Мне полагается сказать: «Эллины мама с папой»; эти слова якобы для вас что-то значат, так что вы не станете пытаться проткнуть меня мечом или пристрелить.
Стоявшая ближе девочка, никак не старше семнадцати лет, обернулась ко второй, с виду еще моложе, и приказала:
– Ступай за магистрой Коэлле. А вы не двигайтесь с места и держите руки на руле, – добавила она, обращаясь к водителю. – И велите вашим пассажирам тоже сидеть смирно.
– Мы вас слышим, – раздался голос из глубины фургончика. Голос был женский, звучный и энергичный. – Это ведь ты, Фелисити?
Девочка отпрянула. Затем, держа меч перед собою в положении боевой готовности, она заглянула в окошко и всмотрелась в глубину фургона за спиною водителя.
– Да, мэм, это я, – опасливо проговорила девочка. Она шагнула назад и подала знак девочкам с винтовками. Те слегка расслабились, но оружия не опустили, чем весьма обеспокоили водителя. – Вы не возражаете немного подождать, пока не подойдет магистра Коэлле? Нынче осторожность не помешает. Ветер дует с севера, повсюду неспокойно. Вас там сколько?
– Мы подождем, – откликнулся тот же голос. – Нас двое. Я и… отец Эллимир.
– Ой, здрасте! – промолвила Фелисити. – А нам сообщили, что вы… хотя магистра Коэлле все равно не поверила…
– Сейчас не будем об этом, – заявила Сабриэль. Она уже выбралась из мешка с почтой и теперь устроилась, пригнувшись, позади водителя. Фелисити пригляделась снова, убеждаясь, что перед нею действительно мать Эллимир. Даже в синем комбинезоне почтовой службы и вязаной шапочке, как можно ниже натянутой на иссиня-черные волосы, узнать Сабриэль не составляло труда. Но Фелисити не теряла бдительности. Пусть придет магистра Коэлле и подвергнет испытанию знаки Хартии этих людей – это и послужит настоящей проверкой.
– Вот ваша плата, как договаривались. – Сабриэль передала водителю толстый конверт. Тот тут же заглянул внутрь, и улыбка тронула его губы и заиграла в глазах.
– Премного благодарен. А я – никому ни словечка, как обещал.
– И только попробуй проболтаться, – буркнул Оселок.
Водителя это замечание явно обидело.
– Да я ведь живу под Бейном сколько себя помню, я-то знаю, что почем. – Он фыркнул. – Я вам не ради денег помог. Деньги – это так, приятный бонус.
– И мы очень признательны вам за помощь, – вмешалась Сабриэль, метнув предостерегающий взгляд на Оселка. Те несколько часов, что он просидел в тесном мешке с почтой, никоим образом не улучшили его настроения, равно как и ожидание – теперь, когда до Стены и дома уже рукой подать. Уиверли-колледж находился в каких-нибудь сорока милях к югу от границы.
– Да чтоб мне пропасть, забирайте обратно свои деньги, – заявил водитель. Он снова вытащил конверт и всунул его в руки Оселку.
– Нет-нет, считайте это заслуженным вознаграждением, – невозмутимо произнесла Сабриэль, возвращая конверт. Водитель мгновение поколебался, затем пожал плечами, убрал деньги куда-то под куртку и недовольно плюхнулся обратно на сиденье.
– А вот и магистра. – Оглянувшись через плечо, Фелисити с облегчением выдохнула. По подъездной дорожке в сопровождении нескольких учениц к машине спешила пожилая дама. Группа появилась словно из ниоткуда: главное школьное здание скрывалось за поворотом, под сенью тесно посаженных тополей.
Как только подоспела магистра Коэлле, понадобилось всего несколько минут на то, чтобы знаки Хартии на лбу у Сабриэль и Оселка были проверены и признаны незапятнанными. После чего магистра, ученицы и гости направились к школе – быстрым шагом, едва ли не бегом! – а почтовый фургончик покатил обратно в Бейн.
– Я сразу поняла, что новостям веры нет, – заявила магистра Коэлле по пути к громадному вратоподобному входу в главное здание. – В «Корвир таймс» опубликовали фотографию двух сожженных автомобилей и нескольких мертвых тел, но детали не уточнялись. Все это очень походило на подтасовку.
– Теракт произошел на самом деле, – мрачно заверила Сабриэль. – При нападении погибли Деймед и еще одиннадцать человек, и еще двое наших людей – на выезде из Хеннена. Возможно, есть еще убитые. После Хеннена мы разделились, чтобы сбить врагов со следа. Никто из наших, случайно, не добрался сюда раньше нас?
Коэлле покачала головой.
– Деймед будет вечно жить в нашей памяти, – промолвил Оселок. – Равно как и Барлест, и все прочие. И врагов наших мы тоже не забудем.
– Страшные времена настали, – вздохнула Коэлле. И снова покачала головой. Все вместе они вошли внутрь и миновали еще несколько вооруженных учениц. Те благоговейно взирали на легендарную Сабриэль и ее супруга, который, впрочем, вызывал куда меньший интерес, ведь он был всего-навсего королем Древнего королевства. А вот Сабриэль некогда училась здесь же, в колледже. Девочки смотрели им вслед еще долго после того, как Коэлле проводила высокопоставленных посетителей в гостевую приемную, вероятно самое роскошное помещение во всей школе.
– Я надеюсь, оставленные нами вещи никто не трогал? – спросила Сабриэль. – Каково ныне положение дел? Есть ли новости?
– Ваши вещи в целости и сохранности, – сообщила Коэлле. – Тут у нас пока ничего серьезного не произошло. Фелисити! Будь добра, распорядись, чтобы из подвала принесли сундук Абхорсена. Пиппа и Зетти… и кто там у нас сегодня дежурный… тебе помогут. Что до новостей, у меня есть послания, и…
– Послания! От Эллимир или Сэмета? – нетерпеливо перебил Оселок.
Коэлле достала из рукава два сложенных бумажных листка и вручила их по назначению. Оселок жадно схватил послания и, встав рядом с Сабриэль, углубился в чтение. Фелисити и ее подруги пробежали мимо и исчезли за одной из массивных, до блеска отполированных дверей.
Первое послание было написано синим карандашом на обрывке печатного бланка, проштампованного тем же символом – горн и свиток, – что красовался сбоку на почтовом фургоне. Оселок с Сабриэль внимательно прочли текст до конца. Оба нахмурились, перечитали послание еще раз и переглянулись: на их лицах отражалось глубокое изумление.
