Кира не сдвинулась с места, так и торчала у него на пути. Бежать-то ей всё равно некуда. Да и смысл? От колдуна. И он остановился, спросил:
– Анку где?
– Ушёл, – буркнула Кира сердито и осознала, опять с опозданием: надо было ответить, что Ши где-то поблизости, а не признаваться опрометчиво, что осталась совершенно одна, без защиты. Поэтому поспешно добавила: – Но он сейчас вернётся.
– Тогда я подожду, – заявил гость.
– Не проблема, – откликнулась Кира. – Только лучше снаружи.
Гость самоуверенно возразил:
– Лучше здесь. – И снова насмешливо улыбнулся, глядя Кире в глаза. – Да ты не бойся. Я тебя не трону. Мне как раз меньше всего надо Анку злить. Хочу по-хорошему договориться.
Он был старше Ши. Где-то за тридцать. И вид самый обычный, человеческий. Короткие тёмные волосы, серые глаза. Одет как менеджер среднего звена: чуть потёртые джинсы, лёгкий пиджак, а под ним светлая футболка. Встретишь на улице – не обратишь внимания. Но со многими скрытыми так. Внешне – ничего особенного, зато внутри – таинственная необъяснимая мощь. Кира её ощущает и видит, но против неё совершенно бессильна. Нечего противопоставить, а кулаками размахивать без толку.
– О чём договориться? – Кира покорно отступила в сторону, пропуская визитёра в комнату.
Он прошёл, уселся на единственный стул, сообщил доверительно, наверное, надеялся заполучить Кирину поддержку:
– Чтобы вы уезжали отсюда, – и тут же перестал улыбаться, лицо сделалось серьёзным и жёстким. – Это мой город. У меня тут всё давно оговорено и выверено. Мне не нужны лишние проблемы. Особенно такие.
Кира ошарашенно вникала в смысл каждого услышанного слова.
Тёмный колдун считает себя хозяином целого города, и он в курсе всего того, что здесь творится. «Оговорено и выверено», и наверняка на выгодных для него условиях. Потому и недовольство в голосе:
– Это ведь Анку ночью резню устроил?
Что значит «устроил»? Это как воспринимать? Пусть другие тебя убивают, не стесняясь, а ты при этом обязан строго соблюдать заповеди? Так, что ли? И если раньше Кира тоже не испытывала особого восторга от безоговорочного превосходства Ши по части расправ, то сейчас преисполнилась гордости и праведного негодования. Заявила с наглым вызовом:
– А нечего было меня трогать. Сами виноваты.
Колдун не возмутился, критично скривил губы. Типа извинился, признавая ошибку.
– Кто ж знал, что ты – его.
– Я не – его, я – с ним, – сердито выпалила Кира. – И, вообще, разве хоть с кем-то так можно?
В ответ прозвучал снисходительный смешок. И вряд ли Кира дождётся большего. Она здесь – никто. Бесплатное приложение к Ши. Как все считают, его игрушка. И если чудо даже то, что Ши ради неё вмешался, то ради любой другой он точно не стал бы этого делать.
Безнадёжно как. Даже взгляд, полный ненависти, а тем более обличающие слова вызовут только высокомерную усмешку. Единственное, что дано: смириться и надеяться, с тобой ничего подобного больше не случится. А другие… ну, вроде же не моё дело.
Кира сжала губы, отвернулась к окну.
– Почему вы все так странно его называете?
– Он не представляется. – Колдун хмыкнул. – А надо как-то называть!
– Но почему именно Анку? – Кира вопросительно уставилась на него.
– Потому что примета верная: где он, там смерть, – пояснил колдун бесцветно и в который раз одарил Киру саркастичным надменным взглядом. – Ты сама-то хоть немного представляешь, с кем связалась?
Кира едва не смутилась, но не отвела глаз.
Немного-то она представляет. Но разве у неё есть выбор? С кем-то однозначно надёжней, чем совсем одной. С кем-то.
Анку. Ну да, Кира вспомнила. Читала или слышала от папы. Что-то из европейского фольклора. Французского или английского. Призрак человека. Высокий, одет во все чёрное, с белыми волосами. Его глазницы пусты, а нюх очень остр. Встреча с ним обещает неминуемую смерть, потому что он и есть воплощение самой смерти.
Прямо как с Ши списывали.
Входная дверь хлопнула, нарочито громко. Предупреждением. Колдун подскочил со стула, лишаясь выражения пренебрежительной самоуверенности на лице.
Это с Кирой он вёл себя столь смело, но сейчас появился Ши. А по его виду и действиям не определишь, что у него на уме. И кинжалы всегда при нём, и все в курсе, как умело он ими орудует. Даже против магии действенно.
Ши застыл на пороге комнаты, повернул голову в сторону Киры.
– Выйди.
Да она с радостью. Даже разбитая физиономия больше не смущает. Ну и пусть любуются.
Выскочила из номера, сразу увидела стоящий возле стены пакет и подставку с двумя бумажными стаканами в пластиковых крышках.
Понятно, почему Ши их здесь оставил. Чтоб перед гостем не подпортить свой крутой имидж незначительными будничными мелочами. Если честно, и Кира с трудом представляет магазинный пакет и подставку со стаканами в его руках.
От пробившегося наружу горьковатого аромата кофе в животе забурчало, и есть захотелось с удесятерённой силой. Кира присела, забрала один стакан, порылась в пакете, выудила какую-то булочку, посмотрела на дверь.
Мальчики, вы там беседуйте на здоровье, а Кира пока перекусит. С надеждой, что не последний раз в жизни.
Она прошла до конца гостиничного коридора, устроилась на подоконнике, нетерпеливо разорвала шелестящую упаковку на булочке, отхлебнула кофе. Кстати, не просто чёрный, а с молоком. И с сахаром. Очень даже. Хотя что угодно становится необычайно вкусным, когда жутко хочется есть.
Вот интересно, а для себя Ши что взял? Какой-нибудь суперкрепкий эспрессо с лимоном?
Кира на цыпочках вернулась обратно к двери в номер. Свой стакан поставила на пол, зажала остатки булочки в зубах и осторожно сняла крышку со второго стакана. Густая пенка, молочный запах. Абсолютно то же самое. Неожиданно. Почему-то.
* * *
Сначала напомнил о себе Окудников. Звонок раздался, когда Ши шёл по улице, и стоило нажать на значок соединения, прозвучало:
– Кто это с тобой?
– Девушка.
– Это я и сам знаю. – Окудников не сдержал самодовольных интонаций.
Ясно. Послал кого-то по следу. Не доверяет. Или сомневается в состоятельности. Не уверен, что обратился к кому надо, и желает, чтобы происходящее соответствовало его видению и расчётам.
– Кто она? – В голосе послышалось недовольство. – Что между вами?
Что между ними? Какой ответ все предполагают услышать?
– Договорённость. Я помогаю ей, она – мне.
– И зачем тебе её помощь? Ты один не в состоянии справиться? – Недовольство усиливалось, дополнялось раздражением и презрением, но совершенно не волновало.
