От чужого мёртвого тела убежишь. А от себя-то? Не тянет кинуться в костёр? Тоже вспыхнуть, очистить душу мучением.
Смеялась у неё в глазах отсветами огня.
Последний раз тогда тепло было.
Когда удавка сгорела, удалось освободиться, выбраться. Вылетела вместе с дымом, кинулась вдогонку за обидчицами. Не должны они были далеко уйти.
Ну да. Вот, совсем рядом. Обе стоят на улице, прямо возле входа, словно нарочно дожидаются. Глупенькие!
Ни к чему девчонка. Выбирать, так ведьму. Пусть ощутит настоящую силу, покорится, сдохнет.
Бросилась в дверной проём, да так и распласталась в нём, словно древесный лист, прилипший к мокрому стеклу. Беспомощная, слабая, никчёмная.
Ведьма. Это всё ведьма. Заперла без замков. Колдовством, заклинаниями, знаками.
Чтоб ей самой сгореть!
Ещё и морок наверняка навела. Чтобы не замечали дом, безучастно проходили мимо. Чтобы никто не сунулся внутрь. Особенно женщина или девочка. Да они и так в подобные места не полезут.
Холодно! До чего же холодно. Устала от вечного озноба, вечной стужи в себе. Вечного однообразия и одиночества. Сколько ещё придётся бродить по этим комнатам и коридорам? Смотреть в окна без стёкол и понимать, что увиденный мир для тебя всего лишь мираж. Сколько ещё вслушиваться в тоскливые завывания ветра, надеясь, что принесут они новые звуки? Но ничего не меняется. Изо дня в день одно и то же: шорох, шелест, скрип и вдруг…
Голоса. Один мужской, жёсткий и тоже холодный. Бр-р-р. Зато другой – сладостной музыкой. Ясный, высокий, нежный.
Девушка! Неужели зайдёт?
Пришедшие долго переговаривались на крыльце, заставили изнывать от нетерпения, маяться от близости и недоступности долгожданного спасения. Даже шелохнуться не решалась, даже мыслить боялась, чтоб не спугнуть. Хотя так и потянуло на живое тепло, будто продрогшего путника к пылающему камину.
Потерпеть. Ещё чуть-чуть. Лишь бы гостья не ушла, лишь бы решилась вступить внутрь дома.
Решилась, переступила через порог, зашагала. Сначала быстро и вроде бы даже сердито, а потом всё медленней и неуверенней. Растерянно бормотала себе под нос:
– Прямо сказка. Пойди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю что. – Затем и вовсе остановилась, поёжилась, растёрла ладонями плечи. – И чего тут так холодно-то?
Почувствовала, значит. И ладно.
Специально подобралась к девушке сзади, чтобы не пугать напрасно своим призрачным бесформенным силуэтом, и словно нырнула в тёплую ласковую волну. В новое тело.
Обдало жаром, отогрело наконец-то. Растворилась в живой плоти, разлилась по крови, по нервам, по мыслям.
Блаженство!
«И какое же у неё имя? Точнее, у меня. Теперь».
Выхватила из сознания, повторила про себя несколько раз: «Кира. Кир-ра». Похоже на насмешливое карканье той самой вороны, что гуляла по подоконнику.
Улыбнулась, удовлетворённо ощутила мелкие движения мышц на лице. Попробовала поднять руки. Получилось. Посмотрела на аккуратные нежные ладони, сложила вместе, прикоснулась сама к себе. К щекам, к шее. Кожа прохладная, гладкая. Приятная. Переступила ногами. Слушаются.
Ещё как слушаются. Значит, можно бежать прочь из опостылевшего дома.
«Отпускай, как обещал. Я теперь – живая!»
Глава 22
Живые и мёртвые
Ну почему все эти скрытые существа не могут обитать в приличных домах или хотя бы в интересных исторических памятниках? Обязательно приходится тащиться в самые мерзкие и скучные места: на развалины, в старые заброшенные здания, в лесные заросли. Единственное – на кладбище пока не побывали. Но всё ещё может случиться, даже прямо сейчас. Вполне.
Место подходящее: тишина, безлюдье, запустение. Ещё несколько шагов, возможно, и начнутся ограды, могилы, памятники. И что там ещё? Мертвецы ходячие?
Опять Ши её куда-то тащит по очень важному делу и не желает объяснять толком, в чём его суть. Типа, на месте расскажет.
– Долго ещё?
– Нет.
А сам даже темпа не сбавляет, как будто дороге конца и края не видно. И Кира, значит, послушно должна топать за ним и ни о чём не спрашивать?
Ага. Бегал бы так со своей демоницей. Скоростная романтическая прогулка. Чудная парочка. А что?
Даже смотреть на него не получается без чувства брезгливости после вчерашнего. И разговаривать с ним не хочется, а уж тем более куда-то идти. А ему всё по барабану.
Привёл к какому-то заброшенному дому, то ли наполовину сломанному, то ли так и не достроенному. И ощущение странное. Если бы Кира шла одна, она бы этот дом просто не увидела.
До последнего не замечала его, пока не приблизилась на несколько метров. Будто здания и не существовало раньше. Только деревья вокруг, а среди них – одинокая трансформаторная будка. И вдруг – целый дом. Точнее, не совсем целый, но не в том суть. Или случайно так сложилось, что издалека он почти не виден. Спрятался за деревьями.
Подошли к крыльцу, Кира остановилась, посмотрела на Ши недовольно и вопросительно:
– Ну и?
Он произнёс, как обычно, приказным тоном:
– Ты должна обойти дом и проверить, нет ли там чего странного.
У Киры глаза полезли на лоб. От изумления. И возмущения.
– Я? Проверить? Странное?
Захотелось ткнуть пальцем в висок и покрутить из стороны в сторону. Даже не себе, ему. Или постучать по лбу: он соображает, что говорит? Но Ши оставался невозмутимым и уверенным.
– Не бойся. Там совершенно пусто. Никого живого нет.
– Класс! – воскликнула Кира с сарказмом. – Никого живого. Одни трупы.
– Какие трупы?
Наверное, закатил глаза к небу. Судя по интонациям. Но Кира не смутилась и не упокоилась.
– Ну… не знаю, – протянула слишком многозначительно, придав лицу крайне задумчивое выражение. – Наверное, человеческие.
– Что за чушь? – отрезал Ши. – Просто посмотри. Может, обратишь внимание на что-то необычное.
– А сам не в состоянии посмотреть? – поинтересовалась Кира, снисходительно скривив губы, и Ши ответил с той же снисходительностью, вопросом:
– Сколько раз повторять? У меня не такое восприятие, как у обычных людей. Я вижу, чувствую и слышу то, что другим не полагается, а простое могу не заметить.
– Простое, но необычное? – насмешливо уточнила Кира.
– Да, – подтвердил Ши невозмутимо и добавил: – Или правда боишься?
На «слабо» решил взять? Да ладно. Кира даже оправдываться не станет и доказывать на словах ничего не станет.
Всё равно ей, куда идти и зачем. Лишь бы его рожу самоуверенную не видеть. Половину самоуверенной рожи. Глазки-то спрятаны под чёлкой. Удобно. Что угодно можешь говорить, и совесть не замучит.
