– Полагаю, – вмешался Юргенс, – мы и так зря потеряли время, дожидаясь генерала. Он ушел, и ушел навсегда.
– Что же теперь будет с нами? – спросила Сандра.
– Вы про пастора и генерала? – уточнил Юргенс.
– Дело не в том, что пропали два человека, и не в том, кого именно нет. Мы начинали путь вшестером, теперь нас четверо. Когда настанет черед остальных?
– Здесь у нас больше шансов выжить, чем в городе, – попыталась успокоить ее Мэри. – Город был убийцей. Именно там мы потеряли наших спутников.
– Все будет хорошо, – в тон ей сказал Юргенс. – Мы будем соблюдать осторожность, выставлять часовых и не станем рисковать понапрасну.
– Но мы же по-прежнему не знаем, куда идем, – простонала Сандра.
– Мы этого и не знали. С того момента, когда мы оказались в этом мире, мы не знаем, куда идем. Может быть, цель нашего путешествия откроется за следующим поворотом дороги, завтра, послезавтра или несколькими днями позже.
Ночью вновь объявился Вынюхивающий. Он тщательно обследовал все вокруг лагеря, но люди его не видели. Они сидели и прислушивались к звукам. В самом появлении Вынюхивающего было что-то успокаивающее – будто вернулся старый друг или нашлась потерявшаяся собака. Пыхтение больше не пугало людей. Вынюхивающий не пошел с ними в город; возможно, он разделял неприязнь путешественников к этому месту. Теперь же он вновь был с ними.
На следующий день, задолго до темноты, странники на небольшой террасе, расположенной над дорогой, обнаружили какие-то развалины.
– Подходящее место для ночлега, – заметил Юргенс.
Они вскарабкались на террасу. Бесформенная груда блоков из песчаника являла собой все, что осталось от стены, с четырех сторон окружавшей полуразвалившееся здание.
– Песчаник? – удивился Лэнсинг. – Откуда он здесь?
– Оттуда. – Юргенс ткнул пальцем в сторону утеса, образующего заднюю часть террасы. – Видите слой песчаника в глине? Похоже на следы старых разработок.
– Странно, – задумчиво произнес Лэнсинг.
– И вовсе нет, – возразил робот. – На пути нам не раз попадались выходы песчаника.
– Да? А я и не заметил.
– Они не бросаются в глаза, поскольку песчаник и глина одного цвета.
Площадь, окруженная обломками стены, занимала не более полуакра. В центральном строении, по-видимому, находилась единственная комната. Крыша провалилась, стены частично осыпались. На когда-то хорошо утоптанном земляном полу валялась разбитая посуда, а в углу Юргенс нашел потемневший мятый металлический котелок.
– Место для отдыха путешественников, – констатировала Сандра, – караван-сарай.
– Или форт, – предположил Юргенс.
– Форт для защиты? От кого? Здесь не от кого защищаться, – возразил Лэнсинг.
– Возможно, раньше было иначе, – пожал плечами робот.
Недалеко от каменной постройки они нашли следы костра: кучку золы, окруженную закопченными камнями, по-видимому служившими очагом. Рядом были сложены дрова.
– Наши предшественники запасли дров больше, чем им требовалось, – сказал Юргенс, – нам их хватит до утра.
– А как с водой? – забеспокоился Лэнсинг.
– На сегодня хватит, – успокоила его Мэри, – а завтра придется поискать.
Лэнсинг подошел к остаткам стены и обвел взглядом местность, покрытую невероятным нагромождением выветренных скал. Бедленды
[3] – после двухдневных поисков он наконец нашел подходящее определение этому ландшафту. На запад от Северной и Южной Дакоты тоже есть такие земли. Первые поселенцы (кажется, это были французы, в точности он не мог вспомнить) назвали их бедлендами – «землей, по которой плохо путешествовать». Давным-давно потоки воды после, должно быть, необыкновенно сильных ливней снесли, смыли, слизали всю почву; там, где бушующая стихия встречала отпор, остались скалы, замысловатые формы которых поражали глаз.
В давно ушедшие времена дорога, которой они шли, могла служить торговым путем. Если Сандра угадала, здесь останавливались караваны, везущие драгоценные грузы в город или из города. Если в город, то откуда? И где заканчивался этот путь?
Сзади тихо подошла Мэри и встала рядом с Лэнсингом.
– Снова мысли ни о чем?
– Я пытался заглянуть в прошлое. Если бы понять, что творилось здесь тысячи лет назад, мы бы лучше поняли и происходящее с нами. Сандра предположила, что раньше здесь останавливались путешественники.
– Это место нашей стоянки.
– А до нас? Я думаю о караванах, проходивших по этой дороге. Для них местность не была белым пятном. А перед нами – неизвестность.
– Мы справимся, – уверенно сказала Мэри.
– Мы уходим все дальше и совершенно не представляем, что нас ожидает. В один не особенно прекрасный день еда кончится. Что делать тогда?
– У нас еще есть продовольствие, которое несли генерал и пастор. Еды хватит надолго. Меня значительно больше беспокоит вода. Обязательно надо найти ее завтра.
– Должны же где-то кончиться эти бесплодные земли, и воду тогда найти станет легче. Но давайте вернемся к костру, – предложил Лэнсинг.
Рано взошедшая полная луна осветила бедленды призрачным неземным светом. Обращенная к путешественникам сторона скалы, стоящей по другую сторону дороги, была еще в темноте, хотя иззубренная вершина четко выделялась на фоне неба.
Передернув плечами, Сандра подвинулась поближе к огню.
– Волшебная страна, но, похоже, правит ею злой волшебник. Я и не представляла, что сказки бывают такими страшными.
– Ваша оценка, – сказал Лэнсинг, – отражение представлений вашего мира.
Глаза Сандры засверкали.
– При чем здесь мой мир? Я жила в замечательном мире, наполненном чудесными вещами, населенном прекрасными людьми.
– Это я и имел в виду.
Слова Лэнсинга были заглушены страшным воем, раздавшимся прямо над ними.
Сандра с визгом вскочила. Мэри мгновенно оказалась на ногах, схватила ее за плечи и встряхнула.
– Замолчите сейчас же! Успокойтесь!
– Оно преследует нас! – надрывалась Сандра. – Оно нас выслеживает!
– Это там, – Юргенс указал на утес.
Вой стих, воцарилась тишина.
– На самом краю, – спокойно уточнил робот.
Действительно, на вершине скалы они увидели силуэт огромного зверя, четко вырисовывающийся на фоне лунного лика.
Существо напоминало волка, но было гораздо крупнее и массивнее. Подобно волку, оно производило впечатление сильного и ловкого хищника. Огромный зверь, со свалявшейся клоками шерстью; похоже, жилось ему несладко – вой был жалобой на долгие безуспешные скитания в поисках добычи и укромного местечка для отдыха, жалобой на безысходное одиночество.
