– Верно, – подтвердил Блэйн.
От группы отделилась девушка, подошла к Блэйну и протянула ему ладонь.
– Друг, – сказала она, – мы не ждали встретить здесь друга. Нам всем очень жаль, что мы причинили тебе неприятности.
Блэйн взял ее руку и ощутил пожатие сильных молодых пальцев.
– На дорогах редко кого встретишь ночью, – сказал один из ребят.
– Мы просто веселились, – сказал другой, – в жизни так мало веселого.
– Мало, – согласился Блэйн. – Я сам знаю, как мало.
– Мы – ряженые, ведь скоро канун Дня всех святых, – добавил еще один.
– Ряженые? День Всех Святых? А, ну тогда все понял. (Рука, стучащая в закрытые ставни, повешенная на дерево калитка, перевернутая вверх ногами табличка с заклинанием.)
– Им это полезно. Сами напрашиваются.
– Пусть так, – сказал Блэйн, – но ведь это опасно.
– Не очень. Они слишком боятся.
– Но этим положению не поможешь.
– Мистер, положению ничем не поможешь.
– А «Фишхук»? – спросила стоящая перед Блэйном девушка.
Блэйн внимательно посмотрел на нее и вдруг понял, как она красива: голубые глаза, золотистые волосы и фигура, которая в древние времена сделала бы ее победительницей всех конкурсов красоты, – идол, благополучно позабытый человечеством, увлекшимся парапсихологией.
– Не знаю, – сказал Блэйн. – Прости, но я не знаю.
– Что-то случилось? Тебе грозит опасность?
– Пока нет.
– Тебе нужна помощь?
– Ни к чему, – как можно беззаботнее произнес Блэйн.
– Мы можем полететь с тобой, куда скажешь.
– Я не умею летать.
– И не надо. Мы сами. (Он в воздухе, поддерживаемый за руки двумя левитаторами.)
Блэйн передернул плечами:
– Нет уж, благодарю, лучше не надо.
Кто-то открыл дверцу машины, кто-то вышвырнул Райли на землю.
Рыдая, водитель пополз на четвереньках.
– Оставьте его! – закричал Блэйн.
Девушка обернулась. Мысли ее прозвучали резко и властно:
– Отойдите! Не трогайте его! Чтоб никто пальцем его не тронул!
– Но, Анита…
– Даже пальцем! – повторила она.
– Это же подонок. Стреляет серебряной картечью.
– Нет!
Они отошли.
– Нам пора, – сказала Анита Блэйну. – Думаешь, все будет нормально?
– С этим?
Она кивнула.
– Ничего, с ним я справлюсь, – успокоил ее Блэйн.
– Меня зовут Анита Эндрюс. Я живу в Гамильтоне, мой телефон – 276. Запиши в память.
– Записано, – Блэйн показал ей слова и цифры.
– Если понадобится помощь…
– Я позвоню…
– Обещаешь?
– Клянусь! (Крест на бьющемся сердце.)
Неожиданно прыгнув, Райли схватил ружье и теперь, пошатываясь, стоял и шарил в кармане в поисках патрона.
Блэйн бросился ему в ноги, ударив его плечом со всего размаха чуть выше колен; одной рукой он обхватил Райли за пояс, другой попытался поймать ствол ружья, но промахнулся.
Падая, он крикнул:
– Быстрей! Быстрей все убирайтесь!
Затрещала одежда; Блэйн почувствовал, как шершавый асфальт обдирает ему кожу, но Райли не выпустил, увлекая его за собой.
Когда скольжение по асфальту прекратилось, Блэйн снова попытался нащупать ружье. Ствол блеснул в темноте и опустился ему на ребра. Блэйн охнул, попробовал ухватиться за него, но Райли еще раз взмахнул ружьем, как дубинкой. В отчаянии Блэйн наугад нанес удар и почувствовал, как его кулак погрузился в живот водителя. Раздался возглас боли, и тяжелый ствол прошел в дюйме от лица Блэйна.
Его рука рванулась вперед, поймала ствол и дернула на себя, одновременно выкручивая.
Завладев ружьем, Блэйн откатился в сторону и вскочил.
Райли, как носорог, склонив голову, расставив руки, несся на него. На лице его жутко застыл ревущий оскал.
Блэйн едва успел отбросить ружье. Он попытался увернуться от приближающегося Райли, но тот сумел ухватить его своей окорокообразной лапой за бедро. Не давая ему убрать руку, Блэйн резко повернулся. Райли попробовал затормозить, но было поздно. С оглушительным грохотом его тело по инерции врезалось в грузовик.
Райли обмяк и свалился. Блэйн, выжидая, смотрел на него: тот не двигался.
Из ночи не доносилось ни звука. Все исчезли, кроме них, вокруг никого не было. Только он, и Райли, и потрепанный фургон.
Блэйн отвернулся, поглядел на небо, но там тоже ничего не было, кроме луны, звезд и одинокого степного ветра. Он опять посмотрел на Райли и увидел, что тот жив. Райли уже сидел, держась за передний борт. Удар о кузов рассек ему лоб, и больше драться он явно не собирался. Он тяжело пыхтел, стараясь отдышаться, и в глазах у него стоял дикий блеск.
Блэйн сделал шаг в его сторону.
– Дурак проклятый, – сказал он. – Если бы ты еще раз выстрелил, нам бы конец. Они нас на куски бы разорвали.
Райли глядел на него вытаращенными глазами, силясь что-то сказать, но из его рта раздавалось только: «Ты-ты-ты».
Блэйн шагнул к нему и протянул руку, чтобы помочь встать, но Райли отпрянул от него, прижавшись изо всех сил к кузову, как бы пытаясь раствориться в металле.
– Ты один из них! – взвизгнул он. – Я давно понял…
– С ума сошел!
– Я тебя раскусил! Ты не хочешь, чтоб тебя видели. Не отходишь от машины. За едой и кофе всегда хожу я. Ты не ходишь. И насчет бензина договариваюсь я. А не ты.
– Машина твоя, а не моя, – ответил Блэйн. – И деньги у тебя. А у меня, ты знаешь, ни гроша.
– А как ты появился, – скулил Райли. – Вышел прямо из леса. Ты, наверное, всю ночь там с ними провел. И ты не как все, ты ни во что не веришь.
– Потому что я не дурак, – сказал Блэйн. – Вот и все. Я не больший парапсих, чем ты. Думаешь, если б я был колдуном, стал бы я трястись с тобою на этой жестянке?
Он подошел к Райли, схватил его и рывком поднял на ноги. И встряхнул так, что у него закачалась голова.
– Хватит! – заорал на него Блэйн. – Нам ничто не грозит. Поехали отсюда.
– Ружье! Ты выбросил ружье!
