Ни больше ни меньше! Как-то этот патернализм слабо напоминает жесткий стиль работы СД с кандидатами в агенты на Восточном фронте, к которым всегда относились как к расходному материалу и «пушечному мясу». Благо в лагерях таких были еще тысячи. Но именно Таврину Грэфе почему-то не отдает приказание, а предлагает подумать и выбрать интересующую его сферу деятельности, обещает еще раз привезти в Берлин за счет СД, да заодно и раскрывает ему едва ли не весь возможный спектр направлений агентурных операций «Цеппелина». Можно ли в это поверить? Думается, нет. Теоретически Грэфе мог вести себя подобным образом в случае, если бы контрразведка установила, что Таврин в действительности никакой не перебежчик, а агент советской разведки, и СД решила бы завязать оперативную игру с противником, используя этот канал для продвижения дезинформации. Но беда в том, что и это невозможно. Слишком уж несопоставим удельный вес Грэфе и Таврина на шахматной доске разведки, и ясно, что здравомыслящий агент никогда не поверил бы в назойливо демонстрируемое ему доверие со стороны германской спецслужбы. В этом варианте тому подставили бы максимум начальника лагеря или старшего оперативного офицера, да и то не в Берлине. Описанная же ситуация может означать, скорее всего, то, что к августу 1943 года на каком-то из этапов пребывания ложного перебежчика в германских лагерях его подлинная миссия была раскрыта, а сам он перевербован. Похоже, игра велась в открытую, и визит к Грэфе удивить его не мог, поскольку перевербованный серьезный агент советской разведки был уже достаточно значимой фигурой для встречи с начальником восточного направления СД. В такой ситуации все становится на свои места, и Таврин в качестве агента-двойника старательно участвует в разыгрываемом немцами спектакле, предназначавшемся для усыпления возможных подозрений недоверчивого противника. СД не могла не знать, что в НКВД и ГРУ любой непосредственный контакт оперативного офицера или агента с противником, вне зависимости от степени его успешности, всегда обязательно рассматривается также и в компрометирующем варианте, с точки зрения возможной двойной игры своего сотрудника. И поэтому немцы могли разыграть столь сложный спектакль с намерением заведомо отсечь на дальнейшее все возможные подозрения советской контрразведки.
Последующие этапы пребывания бывшего старшего лейтенанта у немцев тоже находят логическое объяснение только при данном условии, в противном случае рассматриваемая операция становится похожей на спектакль в театре абсурда. Читатели без труда самостоятельно оценят ряд фактов, не имеющих, на взгляд автора, альтернативных объяснений.
Прежде всего, вызывает недоумение факт поручения непрофессионалу, к тому же не кадровому сотруднику разведки, ответственной задачи разработки плана самого масштабного и резонансного покушения в истории не только СД, но и всех германских спецслужб. Вот как описывал этот процесс сам Таврин:
«Вопрос: — Какое задание вам дал ГРЕЙФЕ по практическому осуществлению террористического акта?
Ответ: — Получив от меня согласие принять задание по террору, ГРЕЙФЕ предложил разработать и представить ему в письменном виде конкретный план совершения террористического акта, а также указать, какие средства мне необходимы для этой цели.
Вопрос: — Вы разработали этот план?
Ответ: — Этот план был разработал ЖИЛЕНКОВЫМ, я его лишь переписал.
Вопрос: — Вы показываете неправду, пытаясь умалить свою роль. Говорите правду.
Ответ: — Я говорю правду, получив от ГРЕЙФЕ задание составить план совершения террористического акта, я был доставлен одним из сотрудников ГРЕЙФЕ в гостиницу, где меня поселили. В тот же день ко мне приехал ЖИЛЕНКОВ, которому я рассказал о задании, полученном от ГРЕЙФЕ, а также о трудностях, возникших у меня при попытке написать план совершения террористического акта. Тогда ЖИЛЕНКОВ предложил мне свою помощь и увез к себе на квартиру. Там он написал этот план, поручив мне переписать его своей рукой и вручить ГРЕЙФЕ.
Вопрос: — Какие мероприятия предусматривались этим планом?
Ответ: — Большая часть плана была посвящена всякого рода клеветническим выпадам против Советского правительства и декларативным утверждениям о необходимости совершения террористического акта против И.В. СТАЛИНА. Затем было указано, что террористический акт должен быть совершен путем проникновения на какое-либо торжественное заседание. Все это было написано ЖИЛЕНКОВЫМ, я лишь дописал о средствах, необходимых для его выполнения.
Вопрос: — Следовательно, вы по своей инициативе потребовали от немцев такие средства как отравленные разрывные пули и бронебойные снаряды?
Ответ: — Нет я этого не требовал. Все это мне дали немцы незадолго перед переброской через линию фронта. В плане я написал лишь о том, что мне необходимо 500 тысяч рублей денег, документы и пистолеты.
Вопрос: — Вы передали ГРЕЙФЕ этот план?
Ответ: — Да, я переписал весь план совершения террористического акта своей рукой и на следующий день вручил ГРЕЙФЕ. Он одобрил его и направил меня в распоряжение начальника главной команды «Цеппелин» («Норд») майора Отто КРАУС, под руководством которого я должен был проходить подготовку. КРАУС в то время постоянно находился в городе Пскове, куда я и прибыл 23 сентября 1943 года».
Как видим, главный разведчик СД-аусланд на Востоке, под началом у которого находилось сотни специалистов по тайным операциям, поручил составление плана призванному из запаса офицеру-пулеметчику (а фактически интенданту и обознику) без опыта оперативной работы, и тем более острых операций, а тому в инициативном порядке вызвался помогать в выполнении этой задачи бывший гражданский, а впоследствии обычный армейский политработник. При этом руководителя «Цеппелина» полученный результат якобы вполне устроил. Если верить протоколу допроса, немцы лишь слегка доработали его, под самый конец дополнили обычные пули отравленными и снабдили агента портативным гранатометом весьма сомнительной пригодности. Отметим попутно, что в трофейных документах не были обнаружены ни этот план, ни какие-либо другие немецкие документы по подготовке данного покушения.
Что же так удачно написали Жиленков с Тавриным? Это, вероятно, уже никогда не будет установлено. Однако мы имеем полную возможность с высокой степенью достоверности определить, что должно было быть включено в этот план. Разведывательные службы различных государств в некоторых вопросах похожи, как близнецы. И план любой разведывательной, диверсионной или террористической операции, подлежащей выполнению их силами (часто это не один документ, а целая совокупность), обязательно включает в себя не только задание как таковое, но и расчет потребных сил и средств, состав агентурно-боевой группы, план вывода в тыл противника и возвращения обратно, выделение агентурного прикрытия, условия связи, основную и отступную (защитную) легенды участников и еще многое другое, недоступное квалификации ни Таврина, ни Жиленкова. Остается предположить, что Грэфе либо не собирался действовать по плану своего агента, либо не намеревался осуществлять операцию всерьез. В любом из этих двух вариантов каноническая версия о настоящем террористе терпит крах.
