Заставляет задуматься ряд особенностей этого снимка. Он единственный из них может служить реальным доказательством в обвинении, но в то же время и вызывает наибольшие сомнения в аутентичности запечатленной на нем сцены. Качество фотографии, в отличие от остальных трех, отвратительное, и вкупе с ракурсом съемки это не позволяет с уверенностью судить о том, снят ли на ней именно Таврин. Мишень подобного рода для тренировок в стрельбе крайне неудобна, не соответствует реальным размерам головы, не дает возможности выбрать нужную точку прицеливания и отработать огонь по всем уязвимым точкам человека. И уж совершенно невозможно понять установку мишени на столь низком уровне, реальный объект теракта никогда не оказался бы в такой позиции. А это означает, что отрабатывать технику покушения на ней бесполезно. Строго говоря, на снимке запечатлена сцена с неидентифицируемым персонажем, абсолютно бесполезная для практической подготовки стрелка, но крайне компрометирующая того, к кому данный снимок будет отнесен. Все это вынуждает усомниться в немецком происхождении фотографии.
Опубликованные буквально во всех посвященных «делу Таврина» изданиях фотографии агента в обществе офицера СД заставляли задуматься многих исследователей, не удовлетворяющихся предположением о необходимости включить их во внутренний отчет главной команды «Руссланд Норд» о проведенной операции. Некоторые в поисках нормального, логичного объяснения такого вопиющего нарушения изначальных основ конспирации предположили, что снимки могли играть роль вещественного пароля для предъявления некоему агенту, потерявшему связь с СД. Согласно этой версии, агент мог не иметь запасных условий связи и, соответственно, не мог поверить на слово прибывшему к нему связнику, а фотографии своего начальника вместе с курьером помогли бы завоевать его доверие. Утверждение по меньшей мере спорное. Безусловно, практика агентурно-оперативной работы знает метод восстановления связи по фотографии, однако для этого офицеру совершенно не обязательно было надевать униформу СД. Гражданский пиджак, еще лучше советского покроя, не помешал бы опознаванию, но не подвергал бы Таврина бессмысленному риску провала.
Фотокопия листа протокола о приобщении вещественных доказательств к уголовному делу. Обратим внимание на знак вопроса возле номера пункта с упоминанием фотографий
Агент с Грайфе
Любопытен еще один факт, показывающий уровень исследований «дела Таврина» историками спецслужб. Широко известная ныне фотография, на которой Шило (Таврин) запечатлен вместе с «оберштурмбаннфюрером СС доктором Грейфе», впервые была представлена как иллюстрация к очерку Андрея Соловьева «Сентябрь сорок четвертого…», опубликованному в 1971 году в журнале «Смена» № 18–19. С тех пор она многократно кочевала по страницам различных изданий. При этом почти все в разных вариантах повторяли подпись вслед за первым публикатором, а некоторые задавались вопросом: как мог агент, получивший медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза и другие ордена перед самым вылетом в советский тыл в начале сентября 1944 года, сфотографироваться в них с Грэфе, погибшим в автокатастрофе в январе 1944 года? Вопрос резонный, но, на взгляд автора, логичнее было бы поинтересоваться другим обстоятельством, а именно: почему на мундир этого оберштурмбаннфюрера нашиты петлицы унтерштурмфюрера СС? К сожалению, мало кому из исследователей приходила в голову идея уточнить личность немца или хотя бы сверить его звание. Правда, иногда подписи разнообразились в стиле: «Таврин с инструктором» или «Таврин с офицером СД» (что объективно было абсолютно верным утверждением). До последнего времени единственным исключением являлось издание «Лубянка, 2», в котором спутник террориста назван хотя и тоже неверно, но все же ближе к истине — заместителем начальника разведоргана «Цеппелин Норд». Между тем ответ на этот вовсе не загадочный, вопрос лежит на поверхности, ибо на снимке запечатлен отнюдь не начальник восточного отдела разведки СД и начальник «Цеппелина» Грэфе, а офицер существенно меньшего ранга — унтерштурмфюрер CC Георг Грайфе («Георгий Эрнестович»), с июня по конец 1943 года возглавлявший ауссенкоманду-1 главной команды «Руссланд Норд» («Россия-Север»), а затем ставший начальником отдела «А» той же главной команды, силами которого и готовились Таврин и Шилова
[128].
Снимок из следственного дела, предъявленный Таврину для опознания Грайфе
При этом следует отметить, что на этапе следствия контрразведка прекрасно разобралась в том, как выглядит Грайфе, о чем свидетельствует снимок, по которому тот был опознан Тавриным.
Когда и как появились фотографии пары Таврин — Грайфе, неизвестно, но некоторые из них оставляют впечатление вымученности композиции и какой-то искусственности, что и породило у ряда исследователей сомнения в их подлинности. Как уже отмечалось, впервые об этом открыто заявил А. Шлаен в статье «Волчья охота» в 2000 году
[129], со ссылкой на мнение кинооператора Вилена Калюты. Исследователи В. Макаров и А. Тюрин подвергли это заявление осмеянию в самых резких выражениях («борзописец», «незадачливый критик» и пр.). Кстати, стоит отметить уровень их знакомства с критикуемым материалом: в ссылке на статью вместо ее подлинного заглавия авторы ошибочно указали всего лишь заголовок одного из разделов. Впрочем, дело не в этом. Макаров и Тюрин имели доступ к архивному делу и полную возможность показать источник этих фотографий. Дело в том, что они не были отобраны у Шило-Таврина при обыске (отсутствуют в перечне изъятого при аресте), но позднее оказались приобщенными к делу в качестве вещественного доказательства. Любой вещдок в ходе расследования не появляется из ниоткуда, у него есть источник происхождения, который, в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, обязательно указывается в материалах дела. В противном случае его юридическое значение ничтожно, и суд такое вещественное доказательство не принимает. Казалось бы, чего проще: с позором опровергнуть Шлаена и привести данные из дела о конкретном источнике появления в нем спорных фотографий. Однако вместо этого мы обнаруживаем многословные рассуждения о том, что якобы абвер и СД не проверяли багаж диверсантов перед их вылетом на операции на предмет наличия у них компромата (неясно, из чего Макаров и Тюрин вынесли такое, по меньшей мере, дискуссионное суждение), и ссылку на помещенную в сборнике «СМЕРШ» фотографию немецкой диверсионной группы. Такой снимок там есть, подпись под ним гласит: «Диверсионный отряд перед заброской в советский тыл»
[130].
