Удостоверение Шиловой
Автору довелось просматривать сотни документов ГУКР «СМЕРШ» и его подчиненных органов, и ни один из них не был исполнен в подобном стиле.
Печати и штампы из экипировки агента
Далее обратим внимание на подмеченную все тем же Маршевым еще одну особенность выданных Таврину и Шиловой документов. Все они начинают свое действие с 5 сентября 1944 года, то есть с того дня, когда была произведена доставка агентов в советский тыл. Между тем это — полный абсурд. Мотоциклист с 1-го Прибалтийского фронта ни при каких обстоятельствах не мог доехать до Москвы за один день, так что в любом случае все документы полагалось бы датировать 3 или хотя бы 4 сентября, однако это сделано не было. Маршев отметил также еще одну странность, заключающуюся в полной нестыковке сфальсифицированной телеграммы из Москвы, предписывавшей командировать Таврина в Москву немедленно, и командировочного предписания, якобы выданного ему целых три дня спустя, только 5 сентября. На предписании имеется отметка о выдаче требования на проезд по железной дороге (впоследствии изъятого при аресте и фигурирующего в перечне изъятых документов), что совершенно не стыкуется с отправлением на мотоцикле. Серию непонятных ошибок венчает неправильное написание фамилии в командировочном предписании, причем прописными буквами: «ТАВГИН» вместо «ТАВРИН». Более ярко выраженную, опасную и нелепую ошибку трудно придумать, равно как и более легко выявляющуюся при первой же поверхностной проверке. Все это крайне странно. Сюда же можно отнести и уже описанную ошибку в расположении орденов на кителе агента на фотографии. Безусловно, нет оснований утверждать, что все это было сделано намеренно, но и списать на случайность такую странную комбинацию ошибок просто невозможно. Не исключается, кстати, что все это было делом рук не СД, а работавшего в штате главной команды «Руссланд Норд» советского патриота, стремившегося провалить агентов. В этом отношении вновь и вновь всплывает неясная фигура Якушева, руководившего именно документальным обеспечением операции. Однако документальная экипировка агента, тем более отправлявшегося со столь важной миссией, обязательно подвергалась многоступенчатой проверке, и совершенно непонятна странная слепота, внезапно настигшая и самого агента, и особенно его руководителей.
Оборудование для подделки печатей из экипировки агента
В подготовке операции и ее планировании есть немало загадочных особенностей. Одной из таковых является выбор жены в качестве радистки для агента. Относительно ее личности у автора не было никаких сомнений, но для порядка запросить архивы все же стоило. В Государственном архиве Псковской области хранится дело «Списки граждан, проживающих в городе Пскове» за 1920 год, в котором имеются сведения о Якове Адамчике и его семье. Вполне естественно, что о Лидии там нет и упоминания, поскольку этот документ был издан за два года до ее рождения. А вот в архиве ЗАГСа Псковской области Лидия Яковлевна Адамчик 1922 года рождения зафиксирована и по факту рождения, и по факту замужества, в результате которого женщина приняла фамилию Шилова.
Бланки различных документов, изъятые у немецкого агента Шило (Таврина)
После окончания девяти классов школы и курсов она работала бухгалтером в жилищном управлении Пскова, прекратившем свое существование в условиях оккупации города. Для обретения средств к существованию Лидия мыла посуду и шила для немцев, а потом была принудительно отправлена на лесозаготовку. Таврин фактически спас ее от изнурительного труда, за что женщина была ему безмерно благодарна и абсолютно верна. Однако на первых порах в «Цеппелине» она являлась всего лишь вольнонаемной гражданской служащей, ее обязанности состояли исключительно в печатании на машинке несекретных документов. Насколько можно заключить из имеющихся материалов, устроил ее на эту должность Краус, скорее всего, по просьбе самого Таврина.
Лидия Адамчик
Лидия Шилова
После свадьбы
Вступление в новый брак изменило все. В августе 1944 года по рекомендации мужа СД привлекла Лидию к сотрудничеству в качестве его помощницы и в ускоренном порядке обучала работе на агентурном радиопередатчике. Все домыслы о чрезвычайной изощренности и жестокости молодой женщины, ее принадлежности к личной агентуре начальника РСХА обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера (которого она, естественно, никогда в жизни не встречала и который на протяжении всей своей карьеры в РСХА никогда не руководил ни одним агентом), к аппарату гестапо, равно как и о якобы данном ей задании контролировать мужа и в случае возникновения проблем ликвидировать его, ничем не подтверждаются. Зато из материалов дела вырисовывается образ обычной провинциальной горожанки, отчаянно пытавшейся занять хоть какую-то приемлемую нишу в страшном круговороте войны и потому цеплявшейся за любую возможность, невзирая на ее отдаленные последствия. Шилова оказалась бесперспективной радисткой и не только медленно вела прием и передачу, но и вообще крайне неуверенно устанавливала связь. Да и обучение ее длилось менее месяца, а за этот срок качественно подготовить оператора агентурной радиостанции невозможно даже из талантливого курсанта.
Шилова в обществе германских офицеров
Впоследствии на допросах Лидия показала, что готовили ее всего 16 дней — крайне мало для оператора агентурного радиопередатчика. Когда за 2 часа до вылета в советский тыл ей предложили принять проверочную радиограмму из Берлина, женщина справилась с этой задачей лишь наполовину, остальное за нее сделали сами специалисты «Цеппелина». Выход Шиловой в эфир в условиях действовавшего в СССР жесткого радиоконтрразведывательного режима был почти равносилен самоубийству, что немцы прекрасно понимали. Но, несмотря на эту практическую бесполезность, они с готовностью пошли на отправку Лидии с мужем. Возможно, потому, что СД изначально не надеялась услышать в эфире ее передатчик, а совместная заброска была одним из выдвинутых Тавриным условий?
