Самолет как будто к чему-то присматривался, маневрировал курсом и высотой, выбирая маршрут вдоль железной и шоссейных дорог, то приближался, то удалялся от НП ВНОС.
Наши наблюдатели, прислушиваясь к шуму моторов, убеждались, что это чужой, неизвестного типа самолет. Они хорошо научились распознавать самолеты по звуку. И, действительно, через некоторое время из-за верхушек деревьев вынырнула громадная птица, стремительно пронеслась над постом, заполнив гулом моторов всю округу. На утреннем небе довольно четко различался силуэт огромного четырехмоторного, похожего на летающий вагон, самолета.
Перемахнув еще через один пост у деревни Холмец, самолет включил три мощные фары и, прощупывая темноту длинным ярким конусом света, нашел площадку для посадки.
Машина, коснувшись земли, покатилась по кочковатой поляне. Пробежав больше предполагаемого расстояния и задев крылом большую ель, самолет, вздрогнув мощным телом и ударившись о ствол дерева, уткнулся тупым носом в траву. Крайний мотор, оторвавшись от крыла, улетел далеко вперед и загорелся, озаряя пожаром верхушки сосен.
Ошибка экипажа в расчете привела к аварии и не позволила самолету вновь взлететь. С ближайших постов ВНОС немедленно были посланы группы бойцов для захвата самолета. Группу с поста Холмец Волоколамской роты ВНОС возглавил начальник поста старший сержант Грознов, с соседнего поста Можайской роты ВНОС — старший сержант Николай Петрович Мартынов. Преодолев расстояние километров пятнадцать, бойцы увидели озаренные верхушки деревьев, а затем и поляну, на которой темной громадой высился самолет. Вокруг было тихо, лишь в стороне яростно гудело пламя от горящего мотора. На лужайке были разбросаны термосы, бутылки, бинокли, комбинезоны, оставленные при поспешном бегстве экипажа вражеского самолета. Для посадки был выбран луг у деревни Яковлево, Кармановского района, в 15 километрах юго-западнее НП Холмец»
[160].
Как видим, информация о маршруте самолета в значительной мере не совпадает с содержащейся в спецсообщении УНКВД. Следует обратить внимание на информацию о моторе, загоревшемся не из-за попадания с земли, а в результате падения и отрыва его от крыла при неудачной посадке. К сожалению, автор не приводит никаких данных о времени событий.
Зато у нас имеются и другие свидетельства, которые можно использовать для привязки посадки самолета к конкретному времени. Для начала вспомним, что на следствии Шилова дала показания о том, что аварийная посадка произошла в 1 час ночи. Конечно, не приученная фиксировать события по хронометру женщина могла и ошибиться, тем более, что по характеру она была совершенно не боевой разведчицей, а несчастным, запуганным существом, всеми силами стремившимся спрятаться за спину мужа. Однако ее слова подтверждаются и другими свидетельскими показаниями, присмотреться к которым стоит повнимательнее:
«Был обычный летний вечер. Жители деревни Яковлево собрались на посиделки. Шла война, мужчины были на фронте, и на гулянье собирались только молодые девушки, старики да подростки. В тот вечер посиделки шли своим чередом. Примерно в час ночи внимание людей привлек незнакомый гул самолета, пролетевшего низко над лесом и, судя по всему, идущего на посадку. Самолет скрылся за лесом, а через какой-то промежуток времени оттуда послышались взрывы и появилось пламя. Молодежь побежала на зарево.
Тем временем из леса выехал мотоцикл, в коляске которого сидела женщина, а за рулем — человек в форме советского офицера. Он спросил дорогу на Карманово. Показать дорогу вызвалась молодая учительница Анастасия Малинина. Она проводила мотоциклистов до деревни Сидорово.
Ребята, которые побежали на зарево, обнаружили в лесу разбитый немецкий самолет и, вернувшись в Яковлево, позвонили через Ветрово, Мало-Носовые и деревню Никульники в точки воздушного наблюдения»
[161].
Приведенный отрывок из воспоминаний является еще одним независимым свидетельством времени посадки самолета. При всей спорности данного источника откинуть его невозможно, вариант с посадкой в 1 час ночи выглядит все же более правдоподобным. Правда, к достоверности воспоминаний можно предъявить множество претензий. Если вечер в начале сентября еще с очень большой натяжкой можно признать летним, а время после полуночи именовать вечером и пренебречь этими небольшими нестыковками, то в посиделки до часу ночи верится мало. Согласно архиву метеосводок и воспоминаниям современников, ночь была дождливой, не располагающей к длительным гуляньям. Кроме того, сентябрь является временем активных полевых работ, утром людям предстояло вставать с зарей, и это было еще одной предпосылкой для прекращения гулянья пораньше. По указанным причинам к данному свидетельству следует отнестись с некоторой осторожностью. Заметим, что очевидцы пишут о военной форме на мотоциклисте и ни словом не упоминают кожаное пальто. А ведь данный предмет гардероба в те годы и в тех местах был редкой экзотикой, не обратить внимание на него было немыслимо.
Мы располагаем еще одним, хотя и косвенным свидетельством относительно времени происходивших событий. Ранее мы уже оценили степень достоверности воспоминаний бывшего начальника РО НКГБ К. Ф. Федосеева, но все же имеет смысл вернуться к ним еще один раз. Бывший чекист сообщил, что телефонное предупреждение о необходимости организации перехвата террористов поступило к нему около 4 часов утра. Здесь следует сделать небольшой расчет. Допустим, что после аварийной посадки летчики и агенты быстро пришли в себя и согласованно начали раскреплять явно экипированный заранее мотоцикл, опускать аппарель и выгружать его, на что, по самым оптимистическим оценкам, у них ушло не менее 15 минут. Допустим, что сразу после этого Таврин и Шилова покинули место крушения «Арадо» и направились в деревню Яковлево. Добавим на это еще 15 минут. Итак, до появления агентов в деревне с момента посадки прошло минимум полчаса. Как раз в это время сельские ребята побежали в лес, увидели брошенный самолет и вернулись. Еще 15 минут в каждую сторону, итого плюс 60 минут. Добавим еще 10 минут на звонки на посты ВНОС. Именно к этому моменту к информации о посадке неизвестного самолета добавились сведения о том, что от него отъехал мотоцикл с мужчиной и женщиной в советской военной форме.
Допустим, что на это оповещение от ВНОС и далее по инстанциям ушло еще 20 минут. Следовательно, начальник РО в данном случае мог получить его к моменту времени «Ч + 90 минут», то есть спустя полтора часа после вынужденной посадки Ar-232. Следовательно, если утверждение Федосеева верно, то при получении им оповещения о высадившихся агентах в 4 часа утра посадка самолета произошла примерно в 2 часа 30 минут ночи. А поскольку ни один из источников не сообщает о таком времени данного события, это служит еще одним доказательством того, что отставной чекист в своих воспоминаниях, мягко говоря, неточен, принимать их на веру даже в отношении времени поступления оповещения не стоит.
