— Знать бы, где он живет…
— Не имею понятия.
— А ты в своей базе посмотри. Что, если он по месту прописки обитает?
— Хорошо, сейчас. — Илья снова придвинул компьютер и стал вводить в поисковик данные Лившица. — Рождественская, двадцать, — прочел Илья. — Это же где-то тут совсем рядом?
— Да. Не тот ли самый барак, в котором дядя Абрам жил еще во времена моего детства?
— Бараки расселили все.
— Может, на их месте какой-то крутой жилой комплекс возвели?
— Хотели. Но там карстовые провалы, и строительство небезопасно. По-моему, даже старые здания не снесли. Стоят, гниют. И оседают. Жить там опасно, так что господин Лившиц вряд ли остался в доме двадцать по улице Рождественской. Но странно, что не выписался. Ему же государство обязано было выдать квартиру…
— Давай не будем гадать? Ты чай попил? Тогда поехали.
Илья с госпожой Весенней согласился и первым направился в прихожую. Ключи от машины, кошелек и документы он достал из сейфа вместе с компьютером, и все это добро сейчас лежало в ящике под зеркалом в тяжелой кованой раме в финтифлюшках. Бердников оформил офис в стиле хай-тек, а дом сделал уютным, чуть старомодным. Если бы он сразу нанял дизайнера и тот оценил краны и ручки, оказавшиеся старинными, они непременно остались бы. Но он сначала пригнал бригаду строителей, которые все поменяли, а только потом понял, что самостоятельно не сможет обставить дом. Одно дело двери, окна, сантехника, обои, а другое — мебель, текстиль, аксессуары. Мелочи делают все! Они создают атмосферу. Дизайнеру было непросто. Ему пришлось работать с готовым помещением. Илья не желал ничего переделывать. В квартире все было таким, как ему хотелось. А благодаря специалисту по интерьеру появилось и то, о чем Бердников мог только невнятно рассказать. Например, это зеркало. Он сказал, мне бы такое, как во дворце, но без пафоса и золотого блеска. А еще хочу ящичек снизу. Непременно с ключиком. И дизайнер смог удовлетворить желание клиента. Каким образом — Илья не знал. Тот пытался рассказать, щебетал что-то, взмахивая своими ручками, похожими на птичьи лапки, но Бердников грубо прерывал его, однако щедро вознаграждал монетой.
Одевшись, молодые люди покинули квартиру. Спустились вниз. Выходя из лифта, Лиза бросила взгляд туда, где когда-то сидел Макар Васильевич или кто-то из его коллег. Сейчас на этом месте был разбит мини-парк: несколько растений в кадках окружали фонтанчик с двумя амурами.
— Непривычно, — сказала госпожа Весенняя. — Лифтер был неотъемлемой частью подъезда. Мне даже казалось в раннем детстве, что сначала появился он, а потом все остальное, включая само здание. Он пришел, уселся на свой стульчик и стал ждать, когда возведут стены и прочее… — Она хмыкнула. — Глупость, конечно. Но почему-то это я помню, а все важное из головы вылетело.
— Ничего, прилетит обратно, — подбодрил ее Илья и открыл перед госпожой Весенней подъездную дверь.
К стоянке они направились дворами. Бердников специально повел Лизу этой дорогой. Хотел, чтобы она оказалась на месте вчерашнего преступления. Ему было интересно, как она себя поведет. Возможно, что-то вспомнит? Или обратит на что-то внимание, но не подаст виду? Он до сих пор еще не доверял ей, хотя все больше склонялся к тому, что поведение госпожи Весенней естественно. Однако Лиза прошагала мимо, погруженная в свои думы.
На стоянке Илья, прежде чем сесть в свой «Ниссан», осмотрел остальные машины. Искал «Лексус» Лизы — он запомнил номера. Не нашел.
— Ух ты, какая прикольная тачка, — восхитилась госпожа Весенняя, когда Илья подвел ее к своему авто.
— «Бэтмобиль».
— Это машина, на которой гонял человек — летучая мышь?
— Ага.
— Никогда не любила супергероев. Разве что Черного Плаща из диснеевских мультиков.
Она забралась в салон, пристегнулась. Илья сделал то же. Поехали. Лиза молчала. Грызла костяшку. Дурацкая привычка. Но она Бердникова если и раздражала, то не сильно.
— Волнуешься? — спросил он.
— Безумно.
Илья кивнул. Вроде как говорил — понимаю. На самом же деле волновался и он. Что, если всему сейчас придет конец? Они приедут, им откроет дверь мужчина, который, увидев Лизу, заключит ее в объятия. Да, официально она свободна, но сейчас чуть ли не каждая вторая пара живет в так называемом гражданском браке. Вдруг дома госпожу Весеннюю ждет не дождется любимый супруг?
Нужный дом оказался таким, как себе Бердников и представлял: высоким, красивым, с претензией на архитектурную оригинальность. Частичка Сингапура в средней полосе России.
В подъезд их впустила уборщица, выносящая мусор. Лизу узнала, поздоровалась.
— Как мы в квартиру попадем? — спросила госпожа Весенняя у Ильи. — Ключей же нет.
— Ты можешь жить не одна. И тогда нам откроют.
Лиза нахмурилась. Но тут же решительно сказала:
— Нет, одна. — Илья вопросительно на нее посмотрел, желая получить объяснения. — Если б меня кто-то ждал, я бы не чувствовала себя такой покинутой и несчастной…
— Лиза, у тебя сильное сотрясение, приведшее к амнезии. Я бы не стал на твоем месте доверять эмоциям.
— Кроме эмоций, у меня ничего не осталось, — тяжело вздохнула девушка. — И все же, как мы попадем в квартиру?
— Может, ты у кого-то из соседей запасные ключи оставляешь?
— Сейчас это до сих пор делают?
— Кто-то да.
— А ты?
— Я — нет. Мои хранятся у подруги. Ее зовут Мартой. — И добавил про себя: «Я доверяю только ей. И то на восемьдесят процентов».
— Но у тебя нет домашних животных и цветов. Зачем?
— Чтобы в случае утери ключей не менять замок. Это очень дорого. У меня дверь швейцарская.
— Да, верно. А подруга твоя… Это в смысле девушка?
— Нет, товарищ. Можно сказать, боевой.
Тем временем они добрались до нужной квартиры. Илья поощрительно улыбнулся Лизе.
— Давай ты, — прошептала она.
Бердников не стал спорить и надавил на кнопку звонка.
Дверь открылась спустя несколько секунд. На пороге возник мужчина. Помоложе Ильи. С похожей внешностью, то есть не красивый, но ухоженный: хорошая прическа, аккуратная бородка, подкачанное тело. Только лоб какой-то некрасивый. Шишковатый. Такой бы челкой прикрыть. А лучше шапкой.
Увидев Лизу, мужчина издал радостный вопль и заключил девушку в объятия.
Картину, которую Илья нарисовал в своем воображении, он увидел наяву…
— Боже, какое счастье, что ты жива! — восклицал мужчина, тиская Лизу. — А я уже и в больницы, и в морги звонил… В полицию собирался, но заявления о пропаже принимают только спустя сорок восемь часов.
Госпожа Весенняя с силой высвободилась из его объятий и спросила:
