Рита долго не выходила из своей комнаты. До тех пор, пока в мочевом пузыре не начались рези. Пришлось покидать убежище, чтобы посетить туалет.
— Марго, а ты почему дома? — тут же услышала она голос Татьяны Олеговны.
— Заболела, — бросила она на бегу.
— Что с тобой?
Но Рита захлопнула за собой дверь, сделав вид, что не услышала вопроса из-за хлопка.
Вот только от мачехи было не так легко отделаться. Она проследовала к туалету, стуча костылями по паркету, и повторила:
— Что с тобой?
— Что-то с желудком.
— О, у меня тоже в животе бурлит. Это несвежая сметана, что мы ели на ужин, всему виной.
Мы ели? Мы? То есть вы и я? Смешно. Сметану слопала Татьяна Олеговна на пару с Маркизом. Печенье курабье — с дядей Веней. Икру, пусть минтая, но дорогую, качественную, не манкой разбавленную, одна. Любила Татьяна Олеговна ее ложкой трескать, да без хлебушка. В итоге Рите на ужин достался только бутерброд с маслом. Так что даже если бы ее желудок и расстроился сегодня, то никак из-за несвежей сметаны.
В их уборной была еще и раковина, поэтому Рита смогла сразу умыться и почистить зубы, щетка и паста хранились в ящичке. За дверью стояла тишина, и она надеялась, что Татьяна Олеговна удалилась, но не тут-то было. Когда Рита вышла из туалета, то столкнулась с ней лицом к лицу.
— Получше? — с показным участием проговорила Татьяна Олеговна. Последние двое суток она просто из кожи вон лезла, чтобы показать себя заботливой матушкой. Рита не думала, что все это из-за их ссоры, во время которой она пусть не все, но многое высказала Татьяне Олеговне. Мачеха что-то задумала! И Рита не могла понять что.
— Вы сможете сами сварить себе кашу? — спросила она. Татьяна Олеговна всегда ела на завтрак овсянку. Исключительно на воде, но с изюмом, орехами или цукатами. Кашу быстрого приготовления с наполнителями игнорировала. И Рите приходилось каждое утро заморачиваться.
— У тебя что, совсем нет сил?
— Просто мне уйти нужно.
— Но ты же больна.
Рита тяжко вздохнула. Легче приготовить мачехе завтрак, чем препираться с ней.
— Вам с чем сделать кашу?
— С курагой.
— Ее нет.
— Как это? В доме всегда должны быть сухофрукты.
— Если бы вы вчера не пожелали дорогущей выпечки, я бы купила их, — отпарировала Рита. — Мы едва сводим концы с концами.
— Может, тебе, Марго, репетиторством заняться? Я слышала, это прибыльно.
— Я подумаю над этим.
На самом деле Рита уже занималась с двумя ребятами-близнецами, братом и сестрой. Два раза в неделю приходила к ним домой и проводила там час. Платили ей немного, зато жила семья в двух шагах от школы, и Рита говорила, что просто задерживается на работе, получая при этом дополнительные деньги.
Рита, зайдя на кухню, сразу встала к плите. Татьяна Олеговна уселась на стул, прислонив костыли к стене. Она ходила все лучше. Рите даже казалось иногда, что мачеха симулирует. Не в смысле, что на самом деле может бегать спринт, нет, но заменить костыли палочкой — да.
— Так с чем вам подать кашу? — Рита занялась завтраком. Сама она овсянку ненавидела, поэтому планировала просто чаю попить все с тем же простейшим бутербродом.
— А что у нас есть?
— Остатки изюма, сушеная земляника, фундук, — перечислила Рита, открыв ящик, где все это хранилось.
— С ягодами.
Татьяна Олеговна никогда не присутствовала при приготовлении завтрака. Ждала, когда ей подадут. Кушала она обычно в гостиной перед телевизором. Когда плохо себя чувствовала, в кровати. Из-за этого Рита вынуждена была просыпаться раньше на полчаса. Но сейчас мачеха стояла над душой (если можно так сказать о сидящем человеке), и это что-то значило.
— Вы мне что-то сообщить хотите? — не выдержала Рита.
— С чего ты взяла?
— Если нет, то ладно.
— Вообще-то да. Хочу. Но даже не знаю, с чего начать.
— С сути.
— Мы с Вениамином Павловичем будем жить вместе.
— Он все же решился сделать вам предложение? — воскликнула Рита пораженно. — Пошел против воли матери? Так вот по какому случаю было вчерашнее чаепитие?
— Нет, мы не собираемся сочетаться узами брака. По крайней мере, пока. Просто съедемся.
— Вы к нему или он к вам?
— Естественно, он ко мне. Я не собираюсь жить под одной крышей со старой ведьмой. Так что нас в квартире станет трое. Надеюсь, ты не против?
— Нет, мне дядя Веня нравится, — сказала Рита равнодушно.
На самом же деле она ликовала. Плевать на то, что в их доме появится чужак, да еще мужского пола, зато мачеха переключит свое внимание на него и оставит в покое Риту.
— Я очень рада, — просияла Татьяна Олеговна. И на сей раз была искренна. — Но тебе придется перебраться в кабинет.
Зажигательная румба, залпы салютов, радостное улюлюканье — все звуки, что звучали в ее голове, символизируя радость, смолкли. И замешкавшаяся труба дала петуха.
— Что, простите?
— Марго, но ты же должна понимать, что люди нашего с Вениамином Павловичем возраста не спят в одной кровати. — «Жених» был младше мачехи лет на десять, но ей приятно было считать, что они ровесники. — Даже те пары, что вместе прожили тридцать лет, все равно расползаются по разным комнатам, если жилищные условия позволяют.
— Вот пусть дядя Веня и занимает кабинет.
— Но там жесткий диван, считай, кушетка. Он не сможет на нем спать. А ты молодая, здоровая, голову только опустишь на подушку, уже дрема…
— Я не уступлю свою комнату.
— Очень жаль, что приходится напоминать… — Татьяна Олеговна поджала губы. Накраситься она не успела, и было видно, как губы ссохлись с возрастом. Без макияжа мачеха выглядела пусть и младше своих лет, но все равно не очень хорошо. — Ты, Марго, тут права голоса не имеешь. Живешь, потому что я позволяю. Если не нравится что-то, съезжай по месту прописки.
— Хотите, чтоб я выгнала вашу дочь с ребенком оттуда?
— Попробуй, — ухмыльнулась мачеха. — Мне интересно, как у тебя это получится.
— На всех можно найти управу.
— Не спорю. Поэтому не возражаю против того, чтоб ты съехала и ввязалась в борьбу с моей дочкой. Я даже буду болеть за тебя. Как бы то ни было, ты мне ближе, чем она. Да, я тебя не люблю. Но я к тебе привыкла, и ты даже нравишься мне. Ты надежная. Не злая. Управляемая. Я хотела и до сих пор хочу все мирно решить. Поэтому прошу, уступи мне, как всегда делала. Потому что в противном случае я изгоню тебя.
— За шкирку выкинете?
— Нет, просто, когда ты будешь на работе, сменю замки. А твое барахло отправлю к тебе в школу курьером.
