– Причем действовать нужно быстро!
– Почему? – переспросила Лариса. – К чему такая спешка? Зачем торопиться?
– Дело в том, что наконечники стрел играли важную роль в друидическом ритуале, который проводился в день летнего солнцестояния, по нашему календарю – двадцать второго июня. Так что люди из фирмы «Омела» наверняка хотят к этой дате заполучить наконечники. А мы должны им помешать. Так что у нас остается всего неделя и ни днем больше. Кстати, не хотите ли вы забрать у меня шкатулку с остальными двумя наконечниками? Я чувствую себя виноватым – ведь я взял один из наконечников на экспертизу и он пропал. Если пропадут и остальные – я себе этого никогда не прощу!
– Нет, Владимир Михайлович! – испуганно возразила Лариса. – Пожалуйста, оставьте их у себя еще на какое-то время! У вас они надежно спрятаны, а мне их некуда положить – вы же знаете, что у меня и дома-то своего нет! Пожалуйста, пусть они еще полежат у вас! Мне будет намного спокойнее.
– Если вам и правда так будет спокойнее… Хорошо, я согласен. Но мы должны решить еще один вопрос: кто из нас пойдет в офис «Омелы»? Ларисе идти нельзя, ее видел тот человек, который приходил в мастерскую. Да и вообще, у людей из «Омелы» наверняка есть ее описание. Меня они тоже наверняка знают в лицо…
С этими словами реставратор повернулся к Лаптю и пристально взглянул на него.
– Что же, значит, надо мне идти, – проговорил Лапоть обреченно. – Надо – значит надо. Только сперва я к одному дружку наведаюсь, кое-какое полезное оборудование у него позаимствую… Ох, ну как все не вовремя, все сроки у меня срываются, планы летят, вот еще забота-то…
Лариса хотела разозлиться и сказать резко, что как-нибудь они и сами управятся, раз Лапоть такой занятой. Но тут же поняла, что ворчит Лапоть не просто так. Ведь и в самом деле у него работа. И сроки окончания ремонта. Ведь кроме дворца Анны Иоанновны у него еще несколько объектов. А здесь еще она влезла без очереди со своей квартирой. И со шкатулкой, будь она неладна, с наконечниками этими.
А вот интересно, откуда все-таки они взялись в той квартире? Тетка двоюродная их хранила. А может, она и сама не знала, что у нее в тайнике лежит?
Да нет же, там еще альбом был с фотографиями, а на них – тетка в детстве, и очень на Ларису маленькую похожа.
– Тебе куда? – спросил Лапоть, когда они вышли из мастерской. – Со мной поедешь?
– Да нет. – Лариса помедлила. – У меня здесь тоже кое-какие дела образовались. Так что встретимся через два часа у метро. – Она назвала станцию метро, находившуюся рядом с улицей, где располагалась фирма «Омела». – Тебе времени хватит?
– Хватит, – сказал он и нахмурился. – Слушай, ты поосторожней там. Одна в уединенных местах не ходи, мало ли что…
– Да я домой зайду, с отцом повидаюсь.
Отец был дома – сегодня ведь суббота, и на просьбу Ларисы встретиться, сказал, чтобы заходила. Голос у него был грустный, но ей он обрадовался.
У самого подъезда столкнулась Лариса с соседкой Зинаидой Васильевной.
– Здравствуй, милая, – сказала старуха, подслеповато прищурившись, – давно тебя не видела.
– Да я ведь теперь здесь не живу, – заметила Лариса, и ее кольнул запоздалый стыд.
Зинаида жила в их доме давно и хорошо помнила маму, они общались. Ларису она знала еще девочкой. И надо было зайти к старухе, хоть попрощаться по-человечески. А она вот не собралась.
– Как вы? – спросила она, помогая затащить в лифт сумку на колесиках.
– Да что я? – Зинаида пожала плечами. – Какие у старухи новости? У твоих вот проблемы.
– А что такое? – встревожилась Лариса. – С отцом что-то?
– А ты не знаешь? Виктория-то с ума сошла.
– Как это? – Лариса хотела сказать, что девчонке и сходить-то не с чего, ума у Витьки всегда было немного, по возрасту – шестнадцать, а по уму – шесть.
Но она вовремя прикусила язык – не к чему болтать лишнее на лестнице.
– А вот так, – старуха поджала губы, – нашли ее в садике, сидит, ничего не соображает. Думали – под наркотиком, оказалось – нет. В больнице подержали и выпустили, ничего не нашли. А она теперь как овощ, ничего не говорит, никого не узнает.
Тут двери лифта разъехались на Зинаидином этаже, а Лариса поехала дальше.
Дверь открыл отец, потому что Ларисин ключ не подошел. Все ясно: Антонина сменила замки. Лариса мысленно пожала плечами и решила этот вопрос не заострять.
Отец выглядел неважно – плохо выбрит, одет в какую-то вылинявшую футболку. Сегодня, конечно, выходной, человек дома отдыхает, но раньше он себе такого не позволял.
– Проходи, чаю выпьем! – сказал отец, мягко подталкивая Ларису на кухню.
На кухне было грязновато, в раковине – немытые тарелки, на полу какие-то подозрительные разводы, плита в жирных пятнах. При всем отношении к Антонине, Лариса не могла не признать, что раньше содержала она квартиру в порядке.
Отец вынул из шкафа чашки из парадного сервиза, еще маминого, положил пакетики с чаем и залил кипятком. Лариса удивленно подняла брови – отец терпеть не мог чай из пакетиков, покупал чай в специальном магазине, сам заваривал в специальном чайнике. А теперь вот пьет такую бурду…
Печенье было наломано и положено не в вазочку, а просто на тарелку, конфеты давно засохли.
– Извини, – отец перехватил ее взгляд, – надо бы в магазин сходить, да вот не собрался.
– Да ничего, – Лариса отважно отхлебнула чаю, – я вообще-то по делу пришла. Но прежде… что у вас случилось? Что с Викторией?
– Ты откуда знаешь? – Отец скрипнул зубами. – Соседи донесли? Ох уж эти соседи!
Лариса поняла, что отец не хочет об этом говорить, и ненавязчиво сменила тему.
– Скажи, что ты знаешь о своей двоюродной тетке, хозяйке той квартиры?
– Что? – Отец смотрел удивленно, потом задумался. – А пожалуй, что и ничего не знаю. Она была двоюродной сестрой моего отца, я и с отцом-то мало общался, а с ней и того меньше. Откровенно говоря, и забыл о ней совсем, думал, она давно померла. А тут вдруг два года назад вызывает меня нотариус и показывает ее завещание. Все по закону, квартира мне отписана. Я спрашиваю – что от меня требуется, похороны там, то-се… Нет, отвечают, на похороны деньги у нее оставлены были, все уже сделано, а вам только налог заплатить – и пожалуйста, пользуйтесь. Антонина все в свои руки взяла, сдала квартиру жильцам, а я там всего один раз был. Вещей никаких там теткиных не осталось, уж не знаю, куда делись, – на помойку, наверное, вынесли.
– А кто она была, тетка-то? Где работала, какое образование имела?
Задав вопрос, Лариса тотчас об этом пожалела, потому что отец нахмурился.
– Да не знаю я! – резко ответил он. – Ничего о ней не знаю, помню, что вроде бы звали ее Еленой, а больше ничего. Она с отцом была в ссоре, а потом и я с ним разошелся. У него характер очень тяжелый был. Любил, чтобы все всегда по его желанию было. Умней всех себя считал. Я, говорил, знаю, что для тебя лучше. В институт меня запихал, в какой я не хотел, потом, когда с мамой твоей мы познакомились, очень был против. Не к чему тебе, говорил, серьезные отношения. Тебе нужно на ноги становиться, карьеру делать.
