Нелишне напомнить, что лужайка перед домом много скажет о хозяевах. Ваша лужайка отражает вашу личность? Намек: аккуратно подстриженная изгородь и чистые занавески на окнах – знаки приличного семейства.
Лестер Шингл
Когда в апреле 1952-го по городу разнеслась весть о смерти Лестера Шингла, несколько женщин (по крайней мере четыре) опечалились не сильно. Вслух об этом они не говорили, но про себя знали. Трое на похороны пришли, а Тотт Вутен – нет, она была не из тех, кто изображает фальшивую скорбь. Панихиду служили в воскресенье, когда салон красоты не работал, и Тотт отправилась в боулинг-клуб. Предстоял важный турнир, она решила хорошенько потренироваться.
Прошлый год стал триумфом городской женской команды, занявшей первое место в чемпионате штата.
Близняшки Гуднайт и их младшая сестра Ирен (благодаря превосходным страйкам больше известная как Ирен-спокойной-вам-ночи) катали шары отменно. Но в критические моменты команду всегда выручала Тотт Вутен, которую за уникальный талант соперники прозвали Разящей Адовой Левшой. Щуплая худышка, она легко управлялась с шаром весом в тринадцать фунтов. Об ее беспримерной меткости ходили легенды. Она умела так закрутить шар, что одним броском сбивала все к чертовой матери.
– Наловчишься, если столько лет завиваешь клиенток на бигуди, – говорила Тотт.
Когда Лестер Шингл очнулся на «Тихих лугах» и понял, где оказался, он первым делом сказал:
– Угадайте, что со мной стряслось.
– Понятия не имею, – ответила Люсиль Бимер.
– А вы угадайте. Ну как я здесь очутился?
– Дай подумать. Может, болезнь? Скверный грипп или еще что.
– Нет. Меня хладнокровно убили.
Впервые за все время в роли встречающей Люсиль растерялась и даже не знала, что сказать. Невероятно, что подобное случилось в Элмвуд-Спрингс.
– Боже мой… – пролепетала Люсиль. – Какая жалость… Вот уж неприятность-то… – Она понимала, что слова эти совсем не годятся, но что еще тут скажешь?
Разумеется, она помнила Лестера. Вечно весь в прыщах. А теперь еще это. Помнится, его не любили, но все равно известие ошеломило.
Лучше бы, конечно, не ворошить эту историю. Даже думать о том не хотелось, а уж тем более говорить. Но едва на «Тихие луга» прибыла миссис Кэрри Аптик, которую подвела печень, Лестер тотчас атаковал ее вопросом:
– Мою убийцу арестовали?
– Чего?
– Бабу, что меня грохнула, взяли?
– О господи… Да нет, я не слыхала, чтобы кого-нибудь повязали за душегубство.
Вот зараза, подумал Лестер. Значит, она на свободе и могут быть новые жертвы. Местные правоохранители явно не чешутся. А баба возьмет и скроется.
Он подозревал четырех женщин, но не знал, кто именно лишил его жизни. Возможно, бабы действовали скопом. В разное время все они ему угрожали. А в тот вечер вся четверка была в боулинг-клубе. Он их видел.
Лестер забыл, что среда – женский день, и поперся в клуб. Поняв свою оплошность, он хотел уйти, но, видимо, кто-то его засек. Последнее, что помнилось, – удар по затылку чем-то тяжелым, а затем он очнулся на «Тихих лугах». Все яснее ясного. Какая-то баба запулила шаром ему в башку, укокошив насмерть.
Поездка на ферму
Молодые супруги Уоррен не прожили и года, как Мэкки забрили в армию и отправили в Корею. Промаявшись неделю, Норма поехала к тетушке Элнер.
– Я ненавижу перемены, – сказала она, усевшись на ее крыльце. – Пусть бы все оставалось как есть.
– Но ведь многое неизменно, дорогая, – ответила Элнер. – Что бы человек ни творил, утром взойдет солнце, а ночью засияют луна и звезды. Прорва людей рождается и умирает, а мир все прежний. Разве не утешительно знать, что все равно придет весна?
– Наверное.
– Заведи-ка себе котенка. Он отвлечет от тревожных мыслей.
– Тетя Элнер, если Мэкки убьют, я этого, ей-богу, не переживу… Я не знаю, что я сделаю…
– Хватит себя изводить! Никто твоего Мэкки не убьет, и помни, что ты ждешь ребенка. Не думай о плохом. Думай о хорошем, чтоб ребеночек родился спокойный. Я говорила твоей матери: Ида, говорю, ты вот психуешь, а это все отражается на дочке.
– Да, я сильно нервничаю.
– Милая, ты всегда была психованная. Просто комок нервов. Так что следи за своими мыслями. Ты же не хочешь психованного ребенка, правда?
– Не хочу.
– И потом, от переживаний появляются морщины. Вот посмотри на меня: я старая, а ни одной морщинки. Почему? Потому что не психую.
Возвращаясь в город, Норма поймала себя на том, что опять думает о покойном Джине. Родители его так и не оправились от потери. Никто из родных не оправился. Вспомнилось, как Джин пришел на отчетный концерт степисточек. Норма исполняла партию главного тюльпана и сбилась с ритма. После выступления мать ругалась, а Джин обнял Норму, сказал, что она была самым красивым тюльпанчиком, и по дороге домой купил ей шоколадку. В шесть лет Норма без памяти в него влюбилась, обещав стать его женой, как только вырастет. Джин рассмеялся: «Родственникам жениться нельзя, но ты не расстраивайся. В свое время твой суженый объявится. А если он тебя обидит, я ему рыло-то начищу». Жалко, он не видел ее свадьбу. Если родится мальчик, они с Мэкки назовут его Джином.
Смерть кузена сказалась на всех родичах. Семейство – как мозаика, и теперь в ней не хватало большого фрагмента. Зияла пустота.
Через семь месяцев Норма родила девочку, которую назвали Линдой. Она была очень спокойной, а Мэкки вернулся домой целым и невредимым.
О ЧЕМ ВЕСЬ ГОРОД ГОВОРИТ
колонка миссис Иды Дженкинс
Весь город говорит о новом телевизоре, установленном в витрине универмага братьев Морган.
Еще приятная новость: к восторгу ребятишек, в нынешнем году вместе с ними раскрашенные яйца искал Пасхальный кролик.
Спасибо всем, кто встал пораньше и спрятал яйца. Магазин Уорренов «Товары для дома» обеспечил игру симпатичными ведерками в горошек и полоску. Напоминаю: на следующей неделе в город прибудет пони, непременно сфотографируйте вашего ребенка на лошадке. У меня до сих пор хранится снимок Нормы верхом на пони – по-моему, том же самом.
Пасха прошла, пора готовиться ко Дню матери. На следующей неделе «Клуб садоводов» приступит к изготовлению корсажных букетиков для наших матушек и бабушек, обитающих в доме престарелых «Счастливое раздолье».
Поверьте, я не хочу выглядеть брюзгой, однако… Я посмотрела новый вестерн «Ровно в полдень», где Гэри Купер в роли шерифа, а прекрасная мисс Грейс Келли играет его долготерпеливую жену, хотя, по правде, годится ему в дочери. Возникает вопрос: кто в Голливуде ведает подбором актеров? Сдается мне, старичье, ослепленное беспочвенными мечтаниями. Посему я не рекомендую этот фильм к просмотру.
