В конце мая «Эссекс» пересекся с «Авророй», новеньким кораблем, построенным компанией «Гидеон Фолджер и сыновья» специально для Даниеля Рассела, бывшего капитана «Эссекса». «Аврора» покинула Нантакет на следующий день после Рождества и принесла новости всего лишь пятимесячной давности – совсем свежие, с точки зрения моряка. Когда «Аврора» покидала Нантакет, цена на масло все еще была высока, люди все еще обсуждали пожар в классной комнате Роды Харрис в черной части города, которую называли Новой Гвинеей, а в деревеньке Сиэсконсет ловили треску, набирая до двухсот рыбин в одну лодку.
Но больше всего люди радовались мешочку с письмами, который Даниель Рассел передал капитану Полларду вместе с несколькими газетами. После того как капитан и его помощники разобрали свои письма, мешок был отдан остальным членам экипажа. «Забавно было наблюдать за теми из наших парней, кто разочаровался, не найдя ничего для себя, – вспоминал Никерсон. – Они бродили за нами по палубе, а когда мы читали свои письма, усаживались рядом, как будто могли найти в наших письмах что-то для себя». Отчаявшись узнать что-нибудь о собственной семье, неудачники утешались тем, что Никерсон назвал «просмотром газет по диагонали». Сам он перечитывал эти газеты столько раз, что наизусть выучил каждую строчку.
Встреча «Авроры» и «Эссекса» позволила Полларду пообщаться со своим бывшим капитаном, тридцатичетырехлетним Даниелем Расселом. «Аврора» была гораздо большим, современным судном и возвратилась в Нантакет всего через два года, доверху загруженная маслом. Позже многие говорили, что, уйдя на «Аврору», капитан Рассел забрал с собой и сопутствовавшую «Эссексу» удачу.
Среди всего прочего Поллард и Рассел обсудили новое, недавно открытое китовое пастбище. Словно в опровержение слов капитана Свейна о том, что кашалоты в Тихом океане перевелись, капитан Джордж Вашингтон Гарднер в 1818 году на корабле «Глобус» ушел в воды Тихого океана дальше, чем отваживался кто-либо из китобоев Нантакета. Он отошел от побережья Перу больше чем на тысячу миль и нашел там воды, полные кашалотов. Он возвратился в Нантакет в мае 1820-го, на его борту было свыше двух тысяч баррелей масла. Открытие Гарднера назвали «Дальними пастбищами». Весной и летом двадцатого года это была главная тема для разговоров между китобоями.
Понимая, что на Дальних пастбищах киты появятся лишь к ноябрю, Поллард решил сделать еще одну остановку в Южной Америке и пополнить напоследок запасы провизии, загрузив вдоволь фруктов, овощей и воды. А потом, пройдя Галапагосскими островами, где можно было набрать гигантских черепах, ценившихся благодаря их мясу, он направится к отдаленным океанским водам.
Где-то в сентябре «Эссекс» зашел в Атакамес, маленькое поселение в Эквадоре, к северу от экватора, где проживало порядка трехсот испанцев и индейцев. Там на приколе они нашли «Георг», китобойное судно из Лондона. Все на его борту, за исключением капитана Беннефорда и еще двух человек, слегли с цингой. Слишком уж долго они пробыли в открытом море. Их состояние было настолько серьезным, что капитан Беннефорд снял дом на берегу и превратил его в госпиталь для своих людей. Это было наглядное свидетельство того, как опасно уходить в открытый океан надолго.
Атакамес (китобои называли его «Такам») был городком бедным, но красивым. Некоторым морякам он представлялся садами Эдема. «Не перестаю восхищаться обильной зеленью этого овощного царства, – писал Фрэнсис Олмстед, чей корабль останавливался там в 1830 году. – Перед нами расстилались самые сладкие ананасы, а кокосовые пальмы, платаны и бананы изящно покачивали широкими листьями под порывами утреннего бриза. Тут были и апельсины, и лимоны, и другие фрукты, просто лежавшие повсюду в изобилии. Финики же вообще считались здесь сорным деревом». Тем не менее в лесах, окружавших город, кишели монстры – ягуары и другие опасные твари. Чтобы защититься от хищников, а также москитов и песчаных блох, горожане жили в бамбуковых хижинах, крытых соломой и поднятых над землей на целых двадцать футов. Атакамес был знаменит и своими птицами.
Вскоре у берега бросил якорь и другой корабль из Нантакета – «Люси Адамс». С его капитаном, двадцатисемилетним Шубаелем Хасси, Поллард отправился на «охоту за индейками», как назвал это Никерсон. Готовясь к этому предприятию, оба корабельных повара весь день готовили пироги и другие деликатесы для охотничьей экспедиции в джунгли.
Но охотникам нечем было поднимать добычу. «Я, как самый младший на борту, – вспоминал Никерсон, – был выбран, чтобы сопровождать компанию и выполнять роль охотничьей собаки». Так они и тронулись в путь, «через луга в лес, к охотничьим угодьям». Часа через три они услышали «невообразимо жуткий вой». Всеми силами стараясь не замечать криков, оба капитана пошли быстрее и двигались вперед, пока не стало ясно, что они приближаются к источнику звуков. «Что же это может быть? – спрашивал себя Никерсон. – Кровожадный ягуар?» Все молчали. Наконец два отважных китобоя остановились. Они взглянули друг на друга, будто оба хотели что-то сказать, но не знали, кому начать первому. И, словно сговорившись, развернулись и пошли назад, заметив, что день выдался слишком жарким и что они предпримут еще одну вылазку, как только станет прохладнее. Им не удалось обмануть своего спутника, выполнявшего роль собаки. «Они боялись, что прячущийся в джунглях хищник разорвет их, – писал Никерсон, – а я, молодой и неопытный, не смогу выбраться из чащи и рассказать их женам об участи, постигшей мужей». В свой очередной поход в лес Никерсон разузнал, что же так напугало двух отважных капитанов – крошечная птичка размером не больше синицы.
В Атакамесе случилось нечто, что глубоко повлияло на моральный дух экипажа. Генри де Витт, один из чернокожих матросов с «Эссекса», бежал.
Никто не удивился его поступку. Матросы бежали с китобойных судов постоянно. Как только «зеленорукий» понимал, как мало денег он получит по завершении похода, он, не раздумывая, уходил, едва предоставлялась такая возможность. Тем не менее момент этот был крайне неудачен для капитана Полларда. На каждом вельботе должно было находиться по шесть человек, а значит, теперь во время китовой охоты на корабле будут оставаться всего двое. Два человека не сумели бы толком управиться с кораблем такого размера, как «Эссекс». Если накатит шторм, они никак не смогут убрать паруса. Но Поллард очень хотел попасть на Дальние пастбища к ноябрю, и у него не было выбора, кроме как выходить в море с неполной командой. Лишившись одной шлюпки и одного члена экипажа, «Эссекс» собирался отойти от берегов Южной Америки дальше, чем когда бы то ни было за всю историю своего существования.
Второго октября «Эссекс» взял курс на Галапагосские острова, лежащие примерно в шестистах милях от побережья Эквадора. Большинство моряков называли их Галапагосы, но у них было и другое имя – Зачарованные, или Колдовские, острова. Сильные и непредсказуемые течения вокруг этих вулканических образований порой кипели так, что возникало ощущение, будто это движутся сами острова.
Даже до того, как были открыты Дальние пастбища, китобойные суда часто останавливались на Галапагосах, чтобы пополнить запасы провизии. Достаточно удаленные от материка, острова давали гостеприимное убежище от политических дрязг Южной Америки. А в окрестных водах водились кашалоты. Еще в 1793-м, всего через два года после того, как «Бивер» впервые обогнул мыс Горн, Галапагосы в составе исследовательской экспедиции, призванной разведать китобойные пастбища в Тихом океане, посетил капитан Джеймс Колнетт. Там он нашел и будуар кашалотов, и их детскую. Он и его команда стали свидетелями редкого зрелища – брачных игр кашалотов. Самцы, перевернувшись кверху брюхом, подныривали под самок. Они также увидели огромное количество молодых китов. «Размером не больше дельфина, – писал Колнетт. – Я полагаю, мы увидели гигантское собрание всех кашалотов от побережья Мексики до Перу и Панамского залива, прибывших сюда, чтобы воспроизвести потомство». Он отметил в своем журнале, что из всех убитых ими китов самцом был только один.
