Она открыла дверь. Но на пороге стоял не Клайв, а совершенно незнакомый мужчина.
— Вы Дейвина? — тихо спросил он. — Меня зовут Джордж Миддлтон. Я должен был присутствовать на сегодняшнем вечере у вас в доме. Разрешите войти?
Дейвина удивленно посмотрела на незнакомца и пропустила его в холл.
— Что-то произошло? — с тревогой спросила она.
— Боюсь, что да.
— Какой-нибудь несчастный случай?
— Видите ли, все произошло так… внезапно. — Голос его задрожал и прервался.
Дейвина почувствовала, как у нее перехватило дыхание в ожидании неминуемой беды.
— С моим дядей? Он ранен? Говорите!
— Боюсь, что случилось нечто более страшное!
У Дейвины задрожали колени.
— Вы хотите сказать…
— Извините, Дейвина, но ваш дядя… ваш дядя погиб…
Дейвина побледнела и почувствовала, что вот-вот упадет. Но Джордж подхватил ее и осторожно посадил на стоявший у стены стул.
— Позвольте принести вам воды? — все так же тихо спросил он.
Дейвина молча кивнула. Джордж бросился на кухню, наполнил стоявший на столе стакан и поднес Дейвине. Та продолжала неподвижно сидеть на стуле. Лицо ее было белее снега. Казалось, что слегка дрожат только руки. Но когда Дейвина поднесла стакан ко рту, зубы застучали о стекло.
— Как это случилось? — с трудом произнесла она.
— Ваш дядя споткнулся о корень, выпустил из рук ружье, и оно, ударившись прикладом о землю, непроизвольно выстрелило. Пуля попала прямо в сердце мистера Уилсона. Он даже не успел вскрикнуть.
Рыдания, клокотавшие в груди Дейвины, вырвались наружу. Все тело ее содрогалось, слезы потоком катились по щекам. Из горла неслись хриплые стоны.
— У вас есть кто-нибудь, кому бы я мог позвонить? — спросил Джордж. — Родственник? Может быть, друг?
Сквозь рыдания Дейвина смогла произнести номер телефона Фила. Но прошло еще несколько минут, прежде чем она смогла вновь нормально говорить:
— Где остальные охотники?
— Мы все собрались в большом доме вашего дяди. Вызвали доктора и «скорую помощь».
— Дайте мне чуть опомниться. Я приду через пятнадцать минут.
— Вы в этом уверены? Извините, судя по вашему состоянию, я очень сомневаюсь, что пятнадцати минут будет достаточно.
— Это мой долг перед дядей. А сейчас, если вы позволите, я хотела бы остаться на несколько минут одна.
Позже Дейвина не могла понять, как у нее хватило сил прийти в себя, собраться с мыслями и, дойдя до двери большого дядиного дома, присоединиться в гостиной к его многочисленным друзьям. Тем не менее она сумела с достоинством выполнить все обязанности хозяйки.
Только когда тело дяди увезли в морг, а все друзья покойного разошлись, Дейвина позволила себе вновь упасть на софу и разрыдаться. Клайв тактично ждал в соседней комнате, пока не появился Фил, предупрежденный Джорджем по телефону о происшедшей трагедии.
— Сейчас ты выглядишь немного лучше, — старался подбодрить Дейвину Фил, пока та безразлично доедала приготовленную им яичницу. — А чтобы на щеках вновь появился румянец, выпей стакан красного вина.
— Не говори глупостей, Фил. Причина моей бледности — смерть дяди. Красное вино здесь не в силах что-либо изменить.
— Конечно. Но ты должна беречь себя, Дейвина. Ведь, в конце концов, все здесь теперь принадлежит тебе одной.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что ты слышала. Дом, поместье и все остальное теперь перейдут к тебе. Разве не так?
— Я об этом никогда не думала.
— Но ты не могла не знать, что когда-нибудь станешь хозяйкой всего дядюшкиного наследства. Хотя, я понимаю, ты не думала о том, что это случится так скоро.
— Я не понимаю, о чем мы сейчас говорим. Дядя Дэвид погиб. Это ужасная трагедия. Тебя же интересует только то, какое наследство мне от него достанется. Уж не приезжал ли ты сюда каждый уик-энд только для того, чтобы в будущем иметь какие-то права на наследство, которое я когда-нибудь получу?
— Не говори ерунды, Дейвина! — нервно рассмеялся Фил.
— Но ведь ты думал об этом. Разве нет?
— Естественно. Все давно знали, что Дэвид готовил тебя для управления своим имением. Я был почти уверен, что в ближайшие десять лет он непременно переберется за рубеж. Особенно после того, как заболел артритом. Он чувствовал бы себя куда лучше в более мягком и теплом климате. А ты в это время управляла бы имением.
— Что ж, увы, получилось так, что Дэвиду не было суждено дожить до всего этого.
В глазах Дейвины снова заблестели слезы. Фил хотел обнять ее за плечи, но она осторожно отвела его руку.
— Тебе надо хорошенько выспаться, — мягко сказал Фил. — Иди наверх, а я уберу в комнате и тоже поднимусь к тебе.
У Дейвины не было сил спорить. Но когда Фил тег рядом с ней в постель и она почувствовала упирающуюся в ее ягодицы напряженную, полную желания мужскую плоть, то резко отодвинулась и презрительно процедила сквозь зубы:
— Как ты только можешь так? Неужели непонятно, что мне сейчас не до секса?
— Мне казалось, что ты нуждаешься в утешении.
— Тогда просто обними меня.
— Иногда мне кажется, что ты всегда хотела от меня только этого, — недовольно буркнул Фил.
Дейвина пропустила эти слова мимо ушей. Она подумала, что утверждение, будто бы горе или трагедия делают людей мягче и добрее, пробуждая в них самые лучшие чувства, далеко не всегда верно. Во всяком случае, к Филу это никак не относилось…
Похороны Дэвида Уилсона состоялись в следующую среду — через шесть дней после его смерти. Был август. Погода стояла прекрасная. Местная церковь была полна народа. Дейвина и Фил ехали в одном автомобиле вслед за катафалком. На ней было серое платье с короткими рукавами и жакет того же цвета. В эти минуты она больше всего хотела, чтобы поскорее все закончилось. Тем более что дядя Дэвид всегда говорил, что не желал бы горьких слез и стенаний по поводу своей смерти. Но все же его уход из жизни стал внезапным. И случилось это чуть ли не сразу же после их памятного разговора. Слова Дэвида глубоко запали в душу Дейвины. Сейчас она понимала, почему в последние недели Фил выглядел таким раздраженным. Дядя был прав: между ней и любовником не было ни настоящей любви, ни страсти. Но при этом Дейвина чувствовала, что нуждается в защите, которую Фил ей обещал.
— Хорошенькое дело! — ворчал Фил, выходя из машины и пристраиваясь к большой группе, следовавшей за катафалком.
Дейвина тоже присоединилась к процессии. Оглянувшись, она увидела кругом только хорошо знакомые лица. Тут были и здешние друзья дяди Дэвида, его приятели из столицы и даже приехавшие из других стран. Всех она более или менее хорошо знала. Но по левую сторону катафалка шел мужчина лет тридцати пяти, которого Дейвина видела впервые. Он выделялся необыкновенно высоким ростом и подчеркнуто прямой осанкой. Вопреки господствовавшей тогда моде его каштановые волосы были очень коротко пострижены, аккуратно сходя на нет у самой шеи.
