— Вы мой противник? — ошарашенно спросила Дейвина.
Джей утвердительно кивнул:
— Конечно. Я стал им в тот самый день, когда умер Дэвид Уилсон.
— И этой ночью тоже оставались таковым?
— Естественно.
— Понятно!
— А кто же мы, черт возьми, по отношению друг к другу? Влюбленная пара?
Дейвина готова была разрыдаться, но не хотела показать этому человеку, как жестоко он ее оскорбил. И не в последнюю очередь потому, что как раз эту цель он и преследовал. Ему надо было избавиться от нее, ибо Джея испугала возможность возникновения между ними далеко идущих и очень серьезных отношений.
— Я никогда не считала нас влюбленной парой, — пробормотала Дейвина.
— Вот и прекрасно! Кстати, вы внесли свой очередной недельный взнос в счет ренты за коттедж.
— За всю следующую неделю?
Джей утвердительно кивнул и отрывисто бросил:
— Будем поддерживать связь.
Дверь мягко закрылась за ним…
Только вернувшись в коттедж, Дейвина дала волю слезам. Она зарылась лицом в подушку и плакала. Плакала, ибо не знала, что еще может сделать, дабы приворожить к себе Джея.
На следующее утро, когда Джей уже сидел за завтраком, в столовую вошла Патти.
— Итак, какое впечатление произвела на Дейвину эта ночь? — с улыбкой спросила она.
Джею очень не хотелось отвечать на ее вопрос — меньше всего сейчас он был расположен с кем-либо обсуждать свои отношения с Дейвиной. И в первую очередь с Патти.
— Впечатление? Вполне нормальное, — буркнул он.
— Но ты выглядишь совершенно измученным. И даже не спрашиваешь, получила ли я этой ночью удовольствие от секса.
— Ты намерена пожаловаться?
Патти глубоко вздохнула.
— Знаешь, Джей, я чувствую, как ты начинаешь меня игнорировать. Например, не желаешь со мной ничем делиться.
Прескотт решил-таки сказать ей правду, но не всю.
— Этой ночью я имел великолепный секс.
— И только?
— Что значит «и только»?
— Терпеть не могу, когда ты начинаешь говорить со мной как со свидетельницей в суде. Почему я должна тебе объяснять очевидное? Ты ведь отлично понял, что имеется в виду!
— Нет, не понял.
— Я хотела знать, было ли в этом сексе нечто особенное, чего ты никогда раньше не испытывал? Может быть, тебе удалось пробудить в Дейвине бешеный темперамент и ненасытное желание? Или же просто запугать ее?
— Зачем мне было бы запугивать эту женщину?
— Нет, ты мне скажи! Ведь еще в начале вечера ты всячески старался ее запугать. Не сомневаюсь, что это продолжалось и после нашего ухода!
— Если ты так думаешь, то глубоко ошибаешься. Мы просто занимались сексом.
— Но ты же никогда «просто сексом» не занимался! Ибо очень чувствителен по натуре. Так что не темни и расскажи мне, как все происходило.
— Патти, я же не прошу тебя описать твой секс с Тоддом, да и с Таней. Разве не так?
— Так.
— Тогда почему я обязан перед тобой отчитываться? Поверь, у меня голова, ей-богу, занята проблемами куда более важными, чем сексуальные игры прошлой ночи.
Патти пристально посмотрела на Джея, который весь ощетинился в ожидании дальнейших расспросов, хотя отвечать не собирался. Но она решила ни о чем его больше не спрашивать. И без того было очевидно, что ее реакция на происшедшее абсолютно не волнует Джея Прескотта.
Патти не ошиблась. В первую очередь Джея сейчас волновало неожиданное чувство, возникшее в его душе прошлой ночью. Особенно после того, как он, планируя эту оргию, холодно и методично рассчитывал все дальнейшее развитие своих отношений с Дейвиной. Джей полагал, что сможет легко забыть эту женщину, поскольку станет презирать ее после задуманных ночных игр. Однако случилось совершенно иное. Дейвина не только не перестала для него существовать, но заинтриговала еще больше. А когда они остались с ней вдвоем, Джей неожиданно почувствовал, как его наполняет почти неизвестное доселе чувство нежности. Он даже подумал, не приворожила ли его эта женщина? Но если такое и впрямь произошло, то лучшим способом рассеять наваждение могло бы стать тривиальное бегство. Он легко мог воспользоваться утренним телефонным звонком из Бостона и срочно уехать в Америку. Конечно, Прескотт презирал себя за слабость — намерение трусливо бежать от Дейвины. Тем более что никогда раньше подобная мысль ни при каких обстоятельствах просто не могла бы прийти ему в голову.
Джей, наверное, еще долго бы размышлял на эту тему, причиняя своим молчанием дополнительные страдания Патти, если бы дверь столовой не открылась и на пороге не выросла Таня.
— Привет! — лучезарно улыбнулась она. — Похоже, сегодня нас ждет еще один потрясающий день. Скажи, Джей, а почему бы не поехать в Оксфорд полюбоваться окрестностями? Там ведь очень даже красиво.
— Ну уж нет! — проворковала Патти. — Я никуда не поеду. Когда ты намерен возвратиться из Америки, Джей?
— Через неделю. От силы — дней через десять.
— Мне поехать с тобой?
— Зачем? Дни пролетят так быстро, что ты не почувствуешь моего отсутствия. К тому же я там буду день и ночь работать. Ты просто умрешь от скуки.
— Дейвина знает о твоем отъезде?
— Ей-то какое до этого дело?
Но Джей тут же поймал себя на том, что говорит неискренне, а голос его звучит до того грубо, что у Тани от изумления округлились глаза.
— Я сам только сегодня утром узнал о необходимости ехать в Бостон, — поспешил поправиться он. — Но мне кажется, что Дейвина должна быть довольна, ведь тем самым переносится срок ее очередного взноса в ренту за коттедж.
— Вы уверены в этом? — тихо спросила Таня.
— В чем?
— Таня, видимо, имеет в виду то, что перенос уплаты ренты вряд ли обрадует не только Дейвину, но и тебя самого, — хмыкнула Патти. — И она не ошибается. После того, что произошло между тобой и Дейвиной этой ночью после нашего ухода, вам определенно будет не хватать друг друга!
— Боже мой, Патти! Похоже, Дейвина стала для тебя каким-то пунктиком! Ты только о ней и говоришь.
— Ну уж только не для меня! — запротестовала Патти. — Лучше последи за собой. Как ты следил за ней всю эту ночь! Ты ведь хотел, чтобы мы играли с Дейвиной. И вдруг стал ревновать! Разве не так? Так! Ты хотел ее оставить только для себя, поэтому и отослал нас прочь!
Джей почувствовал себя вконец измученным. Он всегда терпеть не мог иметь дело с эмоциями, а потому весь этот разговор утомил его до крайности.
— Ну хватит об этом! — раздраженно ответил Джей. — Честное слово, Патти, довольно!
