– Не буду, Степушка, – испуганно закивала Наталья. – Вот и знахарь сказал: сама ты виноватая, что мужик твой зажечься не может…
Степан посмотрел на нее с недоумением. И вдруг, поставив фонарь на деревянную балку, резко притянул к себе жену.
– Чего ты, чего? – вскрикнула Наталья, испугавшись, наверное, что муж наконец выполнит материно желание и начнет ее бить.
– Я – зажечься не могу?.. – проревел Степан. – Я?!
Взметнулась над сеном Натальина юбка, взметнулись белые худые ее ноги… Вздрагивал огонек в керосиновом фонаре, бешено, яростно метались, сплетаясь, тени мужчины и женщины в полумраке сеновала.
Глава 13
– Вера Андреевна!
Она обернулась и, постаравшись, чтобы в голосе не слышалось ничего кроме отстраненной приветливости, произнесла:
– Здравствуйте, Сергей Петрович.
– А мне показалось, вы не запомнили, как меня зовут, – сказал, выходя из машины, Смирнов.
Он шел по залитой солнцем Петровке и сверлил Веру таким взглядом, что трудно было не поежиться.
– Я помню все, что мне необходимо, – ответила она.
– Это комплимент! – усмехнулся он.
– Кому же? – улыбнулась Вера.
Да, лучше улыбнуться и постараться, чтобы улыбка вышла соблазнительной. Опасных людей лучше соблазнять. Неприятный, но самый надежный способ нейтрализовать опасность.
– Мне, – ответил он. – Вы правильно понимаете: я вам необходим. Зачем вы направились прямиком в Главнауку? – Он кивнул на вывеску над дверью ближайшего дома. – Голову отдам – проверять, все ли в порядке с документами на музей.
Опасен, опасен. И догадлив сверх всякой меры. Вера приезжала в организацию, в подчинении которой находился музей-заповедник Ангелово, именно с этой целью.
– В Главнауку я езжу постоянно, – пожала плечами она. – Здесь мое начальство. И по счастью, от Ангелова пустили электричку, ездить теперь удобно.
– Верочка, ум у вас острый и быстрый, это я уже понял, – усмехнулся Смирнов. – Но поймите и вы: если я захочу прикрыть этот ваш так называемый музей – а фактически, уютное дворяское гнездышко, которое вы сохранили лично для себя, – то это не составит мне труда. Предлагаю все обсудить за обедом. Не против?
Что можно было ответить на такую тираду? Тем более что он уже распахнул перед ней дверцу своего авто.
– Не против, – сопроводив свои слова такой улыбкой, будто он ее не шантажирует, а приглашает к приятному времяпрепровождению, ответила Вера.
Кстати, она действительно проголодалась, а «Славянский базар», в который привез ее Смирнов, был ресторан из лучших. Некоторая нэпманская вульгарность в нем, правда, появилась, но все же чувствовался старый лоск. И расстегаи по-прежнему подавали. Вера вспомнила, как однажды папа брал всех трех своих дочек с собой в Москву и водил обедать в «Славянский базар»… Она постаралась поскорее отогнать это воспоминание.
– И ради этого я кровь проливал в Гражданскую? – патетически заметил Смирнов, придвигая Вере вазочку с паюсной икрой.
– Интуиция мне подсказывает: именно ради этого, – заметила она.
– Ошибается ваша интуиция.
– Почему? – поинтересовалась Вера.
Только чтобы разговор поддержать, поинтересовалась, вообще-то ответ был ей безразличен.
Однако он оказался неожиданным, его ответ.
– Потому что все это без корней, – сказал Смирнов. – Пух на одуванчике. Дунь – и улетит.
– Не понимаю… – проговорила Вера.
– В Европе когда последний раз были? – небрежным тоном спросил он.
– Гимназисткой, – быстро ответила она. – С папой ездила.
– А я пять лет назад впервые по службе попал. В Берлин. И сразу понял: вот там рестораны, отели, дороги, да все – как дерево. Срубишь его, а из корней-то новая поросль пойдет. Через год-другой смотришь – опять дерево стоит, краше прежнего. – Он обвел рукой зал с бронзовыми канделябрами и тяжелыми портьерами и заключил: – А тут все это – пух на одуванчике.
– Интересно рассуждает ответственный советский работник! – нервно усмехнулась Вера. – Не пойму, вы меня провоцируете или…
– Или. Соблазняю я вас, – невозмутимо ответил он. – Выпьем, Вера. Такие женщины, как вы, разумом красивы. Вот за вашу красоту и выпьем.
Они выпили кларета, глядя друг другу в глаза.
– Не пойму я вашей цели, – медленно произнесла Вера.
– А что тут понимать? – пожал плечами Смирнов. – Вы – моя цель.
В том, как он это произнес, была убедительность; Вера чувствовала такие вещи. И все-таки она сомневалась… И вместе с тем он притягивал ее к себе сильно, по-мужски притягивал, а может, по-животному; это не слишком отличается, впрочем. И вместе с тем она понимала, что не может послать его подальше, слишком это опасно. И вместе с тем ей не хотелось, чтобы вся эта смесь чувств отразилась у нее на лице и стала ему понятна.
– Вы предлагали что-то обсудить, – напомнила она.
Но Смирнов тоже был не прост. Он посмотрел на часы и сказал:
– На службу пора. Когда опять увидимся?
– А надо?
– Надо, – твердо ответил он.
Об этом его «надо» она размышляла все время, пока ехала в электричке до платформы Ангелово, а потом шла через Оборотневу пустошь к парку. И только у самого особняка ей пришлось из задумчивости выйти.
– Вера Андреевна! – окликнул ее кто-то. – Здравствуйте.
Она вздрогнула было, но тут же узнала мужчину, поднимающегося ей навстречу с парковой скамейки, и успокоилась. Он успокаивал одним своим видом, это она отметила хоть и мимоходом, но с приязнью.
– Здравствуйте, Семен Борисович, – сказала Вера. И поинтересовалась: – Что это вы с чемоданом?
– Уезжаю, – ответил Фамицкий. – Направили в Ленинград, в Военно-медицинскую академию. Повышать квалификацию. Вера Андреевна… – В его голосе мелькнула робость, очень ему не подходящая. – Могу я увидеться с Надей?
– Ну конечно!
– Но ее нет.
– Как нет? Не может быть! Она целыми днями здесь. Сейчас я ее найду! – воскликнула Вера. – Подождите. Только не уходите! Сейчас!
Она бросилась в особняк, распахнула дверь в Надину комнату – пусто.
– Да куда же она подевалась?! – Вера была вне себя от возмущения. – В самый нужный момент!
Не найдя сестру, она вернулась к Фамицкому.
– Что ж, не судьба, – сказал он, выслушав Верины извинения. – Передайте Наде… А впрочем, не надо. Всего доброго, Вера Андреевна.
Глядя, как он уходит по аллее, она в сердцах произнесла:
– Такой идиотки, как моя сестрица, свет не видывал!
