– Да, – прошептала Лиза. И тут же словно какую-то перегородку сломали у нее внутри, проговорила горячо: – Я понимаю… Таких, как я, во всем можно подозревать!
– Каких – таких? – не понял он.
– Нелепых! – Она залилась краской, опустила взгляд и добавила: – И некрасивых. Это у всех вызывает неприязнь.
«Почему она так говорит? – подумал Максим. – Кокетничает, что ли? Да нет, вроде на нее не похоже. Тогда зачем говорит, что некрасивая?»
Он осторожно положил ладони ей на щеки и приподнял ее голову. Она смотрела растерянными близорукими глазами, тонкое лицо светилось и пылало.
– Вы похожи на свою маму, – сказал Максим. – И вы очень красивая. Честное слово. Не волнуйтесь. Я найду вора.
Ему стало так неловко, что он и сам чуть не покраснел. Но не покраснел, конечно, а быстро поднялся с лавочки и обошел кусты, выбираясь обратно на аллею.
– Я очки новые закажу! – услышал Максим, уже идя к выходу из парка. – Завтра же в Москву поеду и закажу!
Лиза стояла на аллее и смотрела ему вслед. Он засмеялся, помахал ей рукой и исчез в сумраке парка.
– Посиди здесь, – велела Оля, отпирая навесной замок. – Посмотрю, как там.
Она вошла в избу. Оставшись один, Артем обошел дом, приложил ладонь к бревнам, словно слушая его. Когда Оля вышла обратно, он поспешно отдернул руку, стесняясь своей сентиментальности.
– Добротный домишко, – сказала она. – Продастся на ура. Хоть за что-то можно сказать матери спасибо. Ну, пошли.
– Уже? – удивился Артем. – А зачем ты меня сюда позвала?
– Одна боялась идти.
Ничего себе! Оля – боялась? Да такого просто быть не могло.
– С чего вдруг? – спросил он.
– А оборотень? – засмеялась Оля. – Мог на пустоши догнать!
– Глупости.
– Ничего не глупости. Про оборотня все рассказывают.
– Про Ангела-хранителя тоже все рассказывают, – напомнил Артем. – Может, Ангел бы и встретился. Надо верить в лучшее.
– Верят в лучшее только дураки, – уверенно сказала Оля. – Умные готовятся к худшему. Ладно, пойдем.
Она вообще была последнее время какая-то сердитая. Хотя приехала ведь после сессии веселая, ходила с загадочным видом. А теперь вот мрачная ходит. Непонятно!
Оля пошла к калитке. Артем обернулся на дом.
– Может, не будем продавать? – вздохнул он.
Неизвестно, что ответила бы его решительная сестра, но тут они увидели идущую по улице женщину. Она открыла калитку и вошла во двор.
– Эй, вы к кому? – крикнула Оля.
Женщина подошла поближе. Оля ахнула.
– Мама! – воскликнул Артем.
Неудивительно, что они не узнали ее издалека. Она переменилась, и очень. И не от старости – ей и сорока еще не было – а от того, что называется «побила жизнь». Черты ее по-прежнему прекрасного лица стали жестче, резче, злее, а в том, как она шла, смотрела, говорила, появилось что-то особенное, не виданное Олей и Артемом ни в одном человеке из всех, кто их окружал.
– Смотри ты, узнали, – усмехнулась мать.
Оля пришла в себя первой – все-таки материнский у нее характер.
– Легка на помине, – бросила она.
– Уже поминаете?
– Зачем ты приехала? – зло спросила Оля.
– Оля! – укоризненно воскликнул Артем.
– Домой вернулась, – пожала плечами мать.
– Этого только не хватало! – возмутилась Оля.
– Оля!!! – крикнул Артем.
– Что – Оля?! – еще громче крикнула та. – Явилась, здрасте, дорогие детки! На шею ей теперь кинуться? Вспомнила про нас, вот спасибо!
– Не меняешься, Олька, – окинув дочь взглядом, сказала та. – Такая, видно, уродилась.
– В тебя!
– Тоже верно, – кивнула мать.
И, не обращая внимания на взбешенную дочь, достала ключ, отперла замок.
– Что ты собираешься делать? – глядя на мать исподлобья, спросила Оля.
– Жить, – ответила та.
– Мама, в доме холодно, – сказал Артем. – Давай протоплю.
– И похолоднее видала, – отказалась она. – Сама протоплю.
Она вошла в дом и закрыла за собой дверь.
– Ненавижу! – сквозь слезы проговорила Оля.
И как фурия вылетела со двора.
Артем догнал сестру только на Оборотневой пустоши, возле баньки, стоящей над прудом.
– Оля! – позвал он. – Оля, подожди.
– Дождались уже!
Все-таки она остановилась. Артем протянул ей пустую пляжную сумку, которую она забыла возле избы.
– Да что ты в самом деле? – спросил он.
– Я – что?! – выкрикнула Оля. – Это она – что?! Какого черта она явилась?
– Оля, нельзя так о маме, – покачал головой Артем.
– Ой, сейчас зарыдаю! Мамочка-мамусенька, наконец ты к нам приехала! – зло проговорила она. – Ее когда из колонии выпустили, подсказать? Пять лет назад! Что-то она про деточек любимых не вспоминала.
– Значит, раньше не могла приехать.
– Значит, ей на нас плевать, вот что это значит, – отчеканила Оля.
– Дядя Семен ей написал, что оформил над нами опеку, – напомнил Артем.
– А она и рада! Всегда про нас говорила: обуза на мою голову. Никогда не прощу! – Все-таки она слегка успокоилась и сказала: – Ладно. Может, и хорошо, что приехала. Не придется ее разыскивать, чтобы дом продать.
– Мама же сказала, что жить в нем собирается.
– Меня ее планы не интересуют, – отрезала Оля. – Мне принадлежит треть дома. И я свою долю получу.
Глава 7
Ангелово оказалось так прекрасно, что всю неделю после приезда, просыпаясь по утрам, Андрей жмурился и думал, как в детстве: впереди бесконечный летний день, и весь он будет наполнен счастьем.
Николь тоже понравилось в России, хотя она находила здесь немало недостатков.
– Все-таки жаль, что вода пропадает зря, – сказала она, когда они с Андреем направлялись к парковому источнику во время обычной своей утренней прогулки.
– Почему же зря? – не понял он. – Ведь здесь санаторий.
– Но все очень примитивно, – объяснила Николь. – В Виши за счет минеральной воды живет целый город, а здесь устроено только одно маленькое помещение для ванн. Это не социализм. При социализме все бывает самое передовое.
– Не уверен, – усмехнулся он.
– Твоя мама передала тебе свои буржуазные взгляды, – поморщилась Николь. – А мир идет вперед, Андрэ! За коммунизмом будущее.
