– Чтобы он ее опознал?
– Да.
– Я поеду с вами, – быстро сказал Фамицкий.
– Именно для этого я вам все и сообщил, – кивнул Матвеев. – Лиза будет дома завтра утром?
– Она всегда дома, – невесело усмехнулся Фамицкий. – И всегда одна. Она несчастливая девочка, Максим Валерьевич. Я все готов сделать, чтобы это не было так. Но – не в моей власти.
Семену показалось, что Матвеев что-то хочет на это ответить. Но тот встал и пошел к выходу из кабинета.
– Я приеду завтра утром, – сказал он, открывая дверь. – К восьми часам. Проследите, чтобы Лиза была на месте.
Когда Максим садился в машину, ему показалось, что кто-то отступил за большую липу, стоящую перед главным корпусом. Но слишком мрачное у него было настроение, чтобы приглядываться к теням старого парка.
Женщина дождалась, когда уедет машина, вышла из-за дерева и поднялась на крыльцо особняка.
Когда раздался стук в дверь, Семен едва удержался от того, чтобы сказать: «Не входите».
Однако как ни тяжело было у него на душе, ничего подобного он не сказал, конечно. Не хватало еще из-за собственных проблем пренебрегать служебными обязанностями.
Но когда Семен увидел, кто входит в кабинет, то на мгновение забыл даже о лежащей на сердце тяжести.
– Луша! – воскликнул он.
– Узнали, Семен Борисович. – Она не шла дальше порога. – Здравствуйте.
– Здравствуйте, Лукерья Алексеевна. – Он сам пошел ей навстречу. – Конечно, я вас узнал.
– Конечно!.. – усмехнулась она. – Сколько лет не виделись.
– Проходите, садитесь, – пригласил он. – Давно приехали?
– Вчера.
– Что-нибудь случилось?
– Да ничего особенного. – Она пожала плечами. – Видно, на роду мне написано…
– Что написано?
– Счастья не знать.
– Ну, это вы зря. Все у вас еще будет.
– Ничего у меня не будет. Сердце пустое.
Она машинально коснулась рукой груди, будто для того, чтобы убедиться в достоверности собственных слов.
– Наполнится, – улыбнулся Семен. – Хорошо, что приехали.
– Что хорошего? – пожала плечами Лушка. – Дети и те не обрадовались. Ну, это-то понятно, им меня любить не за что.
– Вы надолго? – осторожно поинтересовался он.
– Насовсем.
– А муж?
– Объелся груш.
– Что собираетесь делать? – помолчав, спросил Семен.
– В деревне доживать, – невесело усмехнулась она. – Что еще?
– Вот еще – доживать! – возмутился он. – Вы молодая красивая женщина.
– А толку? Ладно. – Она махнула рукой. – Нечего обо мне. Я вот из-за чего пришла, Семен Борисович…
Она положила на стол и развязала небольшой узел, который принесла с собой. Семен в ошеломлении смотрел, как высвобождаются из-под тряпки китайская фарфоровая фигурка дракона, резная табакерка… И позолоченая кованая роза.
– За печкой в схованке нашла, – сказала Лушка. – Стала убираться – и вот…
– Но как все это могло туда попасть? – воскликнул Семен.
– Ключ от избы у Ольги с Темкой есть, – ответила она.
– У них могли украсть ключ!
– Да кому нужно? – Лушка пожала плечами. – Взять в избе нечего. Да и про схованку чужие не знают. Дети мои все это туда принесли, Семен Борисович, больше некому. А что делать, вы сами решайте. – От двери она обернулась и сказала: – Я думаю, это Ольга со склада взяла.
– Но зачем ей?!
– А понадобилось, – усмехнулась Лушка. – Ну и взяла.
– Я не верю, что она могла так поступить, – твердо сказал Семен.
– Вы по себе судите. – Она покачала головой. – Только ведь Ольга – не вы. – И добавила: – Я сама такая была. Если чего хотела – долго не думала. Брала, и все.
Лушка вышла. Семен некоторое время в ошеломлении стоял у стола, глядя на лежащие перед ним предметы, потом запер их в сейф, спрятал ключ в карман и выбежал из кабинета.
Уже у самого выезда из парка Максим остановился. Выйдя из машины, он помедлил, но все-таки пошел к директорскому флигелю. И, обойдя его вокруг, заглянул за боковой край занавески крайнего окна.
Лиза стояла к окну спиной и смотрела в зеркало. Вдруг она расстегнула блузку. Максим почувствовал, как у него пересыхают губы при виде этих голых плеч, груди, ставшей видимой ему, когда Лиза чуть повернулась… Ничего не было в ее угловатом облике такого, что должно было бы вызывать возбуждение, но именно его он и почувствовал, этого трудно было не понять. Он отшатнулся от окна и ладонью вытер лоб, мгновенно покрывшийся испариной. Потом повернулся и пошел прочь, все ускоряя шаг.
Если бы он остался под окном еще минуту, то увидел бы, как Лиза резко, чуть не разорвав, натянула на плечи блузку.
– Уродина! – сказала она своему отражению в зеркале. – Никто и не вспомнит.
И, закрыв лицо руками, села на пол, замерла в отчаянии. Но тут же вскочила, с решительным видом подошла к столу и, достав из ящика листок, стала быстро на нем писать.
Когда Семен вошел во флигель, где жили Лушкины дети, Артем лепил из глины Герду, давно обещанную Наташе.
– Ты один? – спросил Семен. – А Оля где?
– Ушла.
– Куда?
– На пруд вроде бы, сумку пляжную взяла. А что случилось, дядя Семен? – удивился он.
– Тема, скажи, ты что-нибудь брал со склада? – спросил тот.
– Я?!
Артем вскочил, выронив почти готовую скульптурку.
– Часть вещей нашлась в вашем доме, – сказал Семен. – В деревенском доме. Ваша мама их мне принесла. Кроме вас с Олей их там спрятать было просто некому.
– Вы не верите мне, дядя Семен?
Лицо Артема было овеяно ужасом от того, что его могут заподозрить в краже.
– Тебе верю.
– А Оле? – тихо спросил Артем.
Семен опустил глаза. Тяжелое молчание воцарилось в комнате. И тут дверь открылась, и Оля появилась на пороге. И, встретив взгляд Семена, остановилась как вкопанная.
– Дядя Семен? А… вы зачем здесь?.. – с каким-то детским, необычным для нее испугом проговорила она.
– Ольга, где остальные вещи? – спросил Семен.
– К-какие вещи?.. – пролепетала Оля.
– Хватит придуриваться! – рявкнул он, втаскивая ее в комнату. – Немедленно покажи, где ты их прячешь!
– Я… – Она все-таки сумела взять себя в руки и пойти привычным путем – в атаку. – Ничего я не прячу!
– Сию минуту покажи, где ты прячешь вещи, которые взяла на складе, – с трудом сдерживая ярость, проговорил Семен.
