Лиза сделала несколько шагов через крошечную палату и остановилась у кровати. Лиза!..
Петр так обрадовался, как будто получил подарок. Да, только в детстве он так радовался, и именно подаркам – здесь, в Ангелове, когда приходил на новогодние праздники. Никто из братьев-сестер, хоть двоюродных, хоть единокровных, не обращал внимания на него, переростка. А Лиза дружила с ним всегда. Она была единственной радостной памятью его детства.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, садясь на край кровати.
– Хорошо.
Лиза положила руку ему на лоб и сказала:
– Температура.
– Пройдет. Укол сделали.
– Может, все-таки в больницу?
– «Скорая» была же, – сказал он. – Ранение сквозное, ничего страшного. Тут отлежусь. Ты-то как?
– Хорошо. – Она улыбнулась. – Максим в МУРе по-прежнему, я в туполевском конструкторском бюро. Мальчишки в летнем лагере сейчас, а Наденьку я с собой привезла, завтра тебе ее покажу. Почему ты мне не сказал, что Ангелово купил, Петя? – спросила она, помолчав.
– Ну, почему… – Петр вздохнул. – Стыдно было, Лиз. Так-то вроде сам себе говорю: я в своем праве. А представлю, как ты скажешь: «Это несправедливо!» – Он виновато улыбнулся. – И стыдно.
– Не стоит теперь об этом, – сказала она. – Какой все-таки ужас, Петя! Ты же чуть не погиб.
– Может, и хорошо.
– Что хорошо? – удивилась она.
– Мозги на место встали.
Она смотрела серьезными близорукими глазами. Точно так она смотрела на него в детстве – не с жалостью, а с пониманием. С тем самым пониманием, которое так необходимо было ему сейчас.
– Этот же, пенсионер-герой… – сказал Петр.
– Максим говорит, он явку с повинной написал.
– Да я не о том. Обиделся же он на меня, вот что! И достаточно ему этого было, чтоб на тот свет меня отправить.
– Ужасный человек, – поежилась она.
– А я чем от него отличаюсь? – усмехнулся Петр.
– Ты что, Петя? – покачала головой Лиза. – Ты же никого не собирался убивать.
– Чтоб на тот свет отправить, иного человека и убивать не надо. Так можно жизнь его повернуть, что сам уйдет… Только я ведь правда ничего плохого не хотел, Лиза! – Он разволновался так, что попытался подняться, но Лиза коснулась его здорового плеча, и он лег снова. – Мне же Ангелово не чужое. Про иконостас я с детства слышал – батя, помню, рассказывал, как церковь открывали, ту, где клуб сейчас. Я же хотел…
– Не волнуйся, Петя, – сказала Лиза. – Ты все сделаешь как надо.
Ангелова в ее жизни больше не будет. Раньше она не задумывалась, что значит для нее этот дом, этот парк, эта вода, текущая в мраморную чашу… Все это было всегда, и она ждала лишь, когда сделается настолько взрослой, чтобы покинуть родное гнездо. И вдруг оказалось, что гнезда больше не будет. И как только она это осознала, огромный мир, в который она так рвалась, показался ей страшным.
Любочка зачерпнула из чаши воду, плеснула себе в лицо. Это успокоило ее, хотя вода была очень холодная.
Кто-то шел по аллее. Любочка обернулась.
Он запыхался и казался взволнованным. Она постаралась придать своему лицу совершенно спокойное выражение. Ей нелегко это далось, конечно: она не бабушка, не привыкла сдерживать эмоции.
Увидев ее, Антон остановился как вкопанный.
– Люба… – проговорил он. – А я… Нашел кое-что.
Он зачем-то открыл деревянную коробку, которую держал в руках.
– Вступаешь во владение собственностью? – холодно поинтересовалась Любочка, кивая на хрустальное яйцо, лежащее в стружках.
А ему, похоже, спокойный тон дается вообще без усилия!
– Просто нашел новые сведения о парковых механизмах, – этим своим спокойным тоном сказал Антон. – Если хочешь, можем вместе посмотреть.
Конечно, она намеревалась отказаться. Но ровно за секунду до того как собиралась произнести «не хочу», ответила:
– Ну давай посмотрим.
Равнодушным, впрочем, ответила голосом.
Антон достал из кармана связку ключей и кивнул на старинную будочку, которая стояла рядом с источником:
– Это здесь.
Тусклый свет падал в зарешеченное окно. Вообще, все выглядело таинственно.
– Мрачно здесь, – сказала Любочка.
– Помнишь, ты рассказывала, что есть легенда? – спросил Антон. – Про Ангела-хранителя. Так вот смотри!
Он подошел к противоположной от входа стене и зачем-то приложил к ней хрустальное яйцо. Любочка не успела понять, что он с ним делает, как вдруг раздался скрежет – и входная дверь, которую они оставили приоткрытой, медленно закрылась. А в стене зато открылся проем – и из него хынула вода!
– Что это? – испуганно воскликнула Любочка.
– Не знаю, – удивленно, но без испуга ответил Антон. – Такого не должно быть.
Должно или не должно, но вода хлестала из этого непонятного проема все сильнее.
– Пойдем-ка отсюда, – сказал Антон. – Похоже, что-то я не так сделал.
Он толкнул дверь, но та не открылась.
– Кто это нас закрыл? – дрожащим голосом проговорила Любочка.
Не прошло и десяти минут, как они уже стояли в холодной воде по щиколотки.
– Антон… – жалобно спросила она. – Нас затопит, да?
– Ну что ты? – ответил он. – Здесь же не океан.
– Но вот же вода! И дверь закрылась…
Он притянул Любочку к себе и сказал:
– Не бойся. Я сейчас.
Пока он пытался расшатать решетку на окне, Любочка держалась за ремень его джинсов. Время от времени она оглядывалась и с ужасом смотрела, как льющаяся из стены вода заполняет комнату.
Антон оглянулся тоже.
– Все будет хорошо, – сказал он. – Ты мне веришь?
– Да, – кивнула Любочка.
Он еще разок тряхнул решетку, потом достал из кармана сложенный лист, развернул его и сказал:
– Посмотрим, что не так. Черт, темно! Ага, вот. Ну точно! Сейчас так и сделаем.
Он отпустил Любочку и побрел по воде обратно к той стене, в которой торчало, как ключ, хрустальное яйцо.
– Не надо! – воскликнула она, увидев, что он снова крутит его, надавливая при этом обеими руками. – Еще сильнее польется!
Но будто в ответ на ее перепуганный возглас бьющий из стены поток остановился. То есть, конечно, ни при чем здесь была она – просто Антону наконец удалось сделать то, чего он добивался.
Любочка изумленно смотрела, как вода с бульканьем уходит прямо в пол.
– Слив открылся! – воскликнул Антон. Глаза у него сверкали. – Таинственный остров прямо! Только капитана Немо не хватает. Или сокровищ.
