– Я вашей беседе не помешаю? – Ольга возникла внезапно.
– Ты слышала?
– Да.
– Что-то меня сегодня все подслушивают!
– А кто еще?
– Мама. Она велела передать, что не пустит меня домой, если я с тобой не помирюсь.
– Хитров, ну что ты как маленький мальчик? Зачем приплетать сюда маму.
– Не буду, но, согласись, это очень весомый сторонник!
– Соглашусь. Ты о чем поговорить-то хотел?
– О нас.
– Давай лучше о тебе. – Ольга вдруг резко обернулась к мужу: – Давай о тебе поговорим! Что это за история с девушкой Викой? Что за бред вы с отцом придумали?
– Оля, понимаешь, была такая сложная комбинация, и вот пришлось подключить ее.
– Ты хочешь сказать, ты ее до этого не знал?
– Нет.
– Ты до этого с ней не встречался?
– Нет.
– Ты в Испанию поехал с ней, потому что попросил отец?
Хитров молчал. Его жена была так устроена, что любое вранье по отношению к ней имело вид преступления. И Леониду не захотелось ничего придумывать. Ему не хотелось прятаться за спину Мезенцева.
– В Испанию я поехал с ней, потому что мне показалось…
Хитров замолчал.
– Тебе показалось, что ты влюбился в нее?
– Ну, не влюбился! Так, она мне понравилась. Но не в том смысле… А в смысле… Ну, в смысле…
Ольга все так же стояла на крыльце, опустив руки. Огромный секатор она осторожно положила на пол.
– Хитров, я тебя убью, – тихо произнесла она, – понимаешь, ты даже соврать не сообразил! Ты даже не понял, что мне сейчас твоя правда не нужна!
– Соврать? – Леонид опешил. – Господи, соврать! Да, конечно! Я вообще никогда не был в Испании. Ты же знаешь, я боюсь на самолетах летать! Оля, как ты могла подумать, что я куда-то полечу? С кем-то? Нет, Оля, я никогда, никуда, без тебя…
Хитров так увлекся монологом, что не обратил внимания на то, как Ольга взяла большие садовые перчатки, зажала их в кулаке и с размаху шлепнула ими мужа.
– Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе за Вику! За самолет! За Испанию! Вот тебе за твои эсэмэски по ночам! Вот тебе за телефонные разговоры в ванной!
– Какие эсэмэски? Какая ванная? Какие разговоры? – опомнился Леонид.
Садовые перчатки были сделаны из доброкачественной плотной резины. Били они больно, но на это нерадивый муж внимания не обратил. Он послушно отрицал все обвинения. Он делал большие глаза и возмущенно надувал щеки.
– Как тебе не стыдно? – Ольга устала колотить его.
– Да за что? За что? – Леонид потер левое плечо – ему досталось больше всего.
– Ты знаешь, за что! – Ольга сморщилась, на мгновение справилась со слезами, а потом разрыдалась.
Хитров мигом подскочил к жене и обнял ее.
– Оленька, да что ты в самом деле?! Ну, перестань, перестань, я никогда больше не буду так себя вести!
– Значит, все-таки вел себя? – прорыдала жена.
– Да не вел, не вел! – бормотал Хитров, соображая, что будет, если он все-таки поцелует жену.
Наконец, улучив момент, он осторожно прикоснулся к ее губам.
– Плакса моя. Любимая.
– Ты не врешь? – отстранилась Ольга.
– Не вру. Я вообще… Не вру!
– Смотри мне.
– Хорошо, – послушно кивнул Хитров.
Они расцепили объятия и сели на ступеньки крыльца.
– Все позади? – спросила Ольга. – Все уже позади? Никогда больше этого не будет в нашей жизни?
– Ничего не было и не будет, – ответил Хитров и не соврал.
– Я люблю тебя, – вздохнула Ольга.
– Как я тебя люблю, ты даже себе не представляешь! – наконец сказал то, что давно хотел, Леонид. – И я вообще все люблю – наш дом, наш сад, нашу собаку. Кстати, что это он такой смирный?!
– А, да! – Ольга покачала головой. – Влетело ему тут. А нам, похоже, алименты придется платить.
– Это еще почему?
– Матильда из углового дома в интересном положении. Хозяйка утверждает, что отец – наш пес.
– Ого! – Леонид с уважением оглянулся на собаку. – Ну надо же! Живешь без имени, а туда же… Выходит, ничего мы ему лучше не придумаем. Так и будут его звать – Пес?
– Да! И дети у него будут Псовичи. Ну я пойду чай поставлю. – Ольга поднялась со ступенек.
Хитров свистом подозвал пса. Когда тот наконец подошел, Леонид сказал, обращаясь к нему:
– А ты, старик, прав! Дети – это главное! Вот, и Васса Федоровна от внука бы не отказалась.
Хитров погладил пса по имени Пес, счастливо вздохнул и вошел в дом.
Эпилог
Эта осень была не золотой, а красной. Бывает так, что разом заалели клены, на улицах появились красные и розовые гладиолусы, флоксы попадались все больше бордовые, а георгины соревновались в карминных оттенках. Еще этой осенью очень пахло арбузами. «Это потому что лето было жаркое, и сентябрь такой теплый. Заморозков ночных нет», – объясняла Васса Федоровна.
На большой площадке перед красивым низким, но широким зданием выстроились дети. Здесь были почти малыши, были чуть постарше и были те, кто вот-вот станет подростком. Совсем маленьких сопровождали родители. Остальные, сжимая букеты, старались не ломать строй, в который их с таким трудом поставили педагоги. Родители в отдалении образовали самостоятельную группу, в которой иногда доносились возгласы:
– Леночка, я тебе яблочко в рюкзак положила! На переменке съешь.
Или:
– Жди меня у школы, никуда не уходи!
Все, собравшиеся в этом красивом и уютном месте, очень волновались. Шутка ли – первое сентября в новой школе. С умилением и тревогой поглядывая на отпрысков, родители несколько запоздало делились между собой информацией.
– Мы наводили справки – Ольга Константиновна на хорошем счету. Она отличный преподаватель. Новые методики осваивает, – говорили одни.
– И в управе ее знают. Поддерживают. Это очень важно! – вторили другие.
– А как она школу отстроила. За каких-нибудь полгода!
– Ну, не полгода, а месяцев семь! Хотя все равно быстро! – обязательно находились сведущие зануды.
– А какая здесь детская площадка!
Собравшиеся пришли к единому мнению, что попасть в эту новую частную школу, к молодой, но уже известной руководительнице была необыкновенная удача. Программы, по которой здесь собирались обучать, были признаны передовыми. И несмотря на платное обучение и первый год работы, конкурс оказался достаточно высок.
