«Ты еще не готова», – сказал Хору у нее в голове.
«Маленький ягненочек пришел в пещеру волка», – сказали ведьмы.
«Никто не сможет копаться у тебя в голове, если научишься блокировать проникновение», – сказала Мариам.
Катя закрыла глаза. Она заставила себя увидеть оплетающие ее корни. Странное чувство. Было глупо обманывать себя, будто она никогда этого не знала. Будто никогда не просыпалась посреди ночи с чувством удивительного контроля над происходящим вокруг.
Вскочить на ноги, в доли секунды заметить удар, отскочить, ответить– она просто могла это. Иногда чувствовала, что может. Иногда она замечала, как через нее проходит невероятная сила.
Катя резко дернула руками.
Кандалы затрещали, цепи натянулись и слетели. Она рванула к зеленому шару, не зная, но понимая, что нужно делать.
Вцепилась в него руками, повалила на землю. Он касался ее тела и пытался «стирать», но она побеждала. Это была ее сила. Шар уменьшался.
Когда Катя пришла в себя, от него ничего не осталось. Катя скользнула взглядом по комнате: из шестерых только четверо. Не было доктора и Маши. Не успела, – это была ее последняя мысль.
* * *
Заклинание похоже на цепь домино. Иногда их нужно выстраивать годами, и любая ошибка может привести к обрушению всей цепочки. Оставит за собой тонкую полосу, и ничего больше. Ангаль двенадцать лет готовила круг. Как только осознала себя духом, мастерила эту цепь, связывала нити, склоняя других встать на ее сторону.
Все звенья были поставлены правильно. Все готово. Но в пылу азарта Ангаль проглотила кость, которой подавилась.
Оказавшись внутри заклинания, Катя смогла разрушить его, не использовав и десятой части своей силы. Эта девочка еще не знает, какая судьба ее ждет. Такая же черная, как и оплетающие ее корни. Какой бы путь она ни выбрала, как бы далеко он ни тянулся, дорога всегда приведет ее во тьму. В ствол черного дерева Мало, которое поглотит ее и обречет на вечные муки.
Потому что такова их судьба.
Мариам откашлялась и размазала рукой растекшуюся под ней лужу крови. Перед смертью ее зрение стало еще зорче, мельчайшие детали, которые раньше ускользали от внимания, открылись, прорвались и ринулись непрекращающимся потоком.
Сейчас, задыхаясь, она думала только об одном: как ей повезло, что ей не досталась судьба Кати.
* * *
Катя почувствовала, будто прорывается сквозь толщу воды. Воздуха не хватало, и она тянулась куда-то к свету, пока не рассмотрела люстру в кабинете директора. Ее выбросило наверх, и она резко, жадно вдохнула.
Она стояла, прижавшись к стене. Под ней лежал нож, крови было немного, рана на плече почти затянулась. Маша обмякла в кресле, голова была безвольно откинута назад.
Катя выдохнула, подобрала кинжал Ангаль, убрала его в рюкзак, достала влажные салфетки и аккуратно – капля за каплей – стерла кровь с пола. Она проследила, чтобы лямки рюкзака закрывали плечо и пятна крови на джинсовке.
По громкоговорителю голос директора сообщил, что кто-то из учеников узнал ответы на убойный тест. Прозвучало и ее имя. Катя не слушала.
Она окинула кабинет взглядом в последний раз, проверяя, не осталось ли следов, и со всех ног побежала в подвал. Как можно быстрее, чтобы чувство вины не успело догнать.
Но оно настигло. По дороге Катю стошнило. Она остановилась, чтобы отдышаться, не находя в себе сил двигаться дальше. Маша. Доктор. На ее глазах.
– Эй! – позвал кто-то.
Катя оглянулась. Вятский шел прямо на нее. Не останавливаясь, он схватил ее за запястье и потащил в женский туалет.
У Кати не было сил сопротивляться. Она безвольно семенила следом, не зная, что делать.
– Слушай, – ее язык заплетался, – мне жаль. Но я сделала то, что должна была. И я не говорила о тебе.
Он распахнул дверь плечом, запахло хлоркой. Подтащил ее к раковинам. Выплюнул сигарету прямо на пол.
– Давай позже, – предприняла последнюю попытку Катя, – мне нужно кое-что…
Ее тряхнуло, и сразу за этим накрыла боль. Вятский схватил ее за волосы и со всей силы впечатал в раковину. Еще раз. Еще.
Катя чувствовала соленый вкус крови во рту. Удары были такими быстрыми и резкими, а она такой потерянной, что ничего не могла сделать, пока он не дал ей секунду на передышку.
Вдохнуть, представить черную силу.
Катя вывернулась, потянула руку к рюкзаку, выхватила кинжал Ангаль, испачканный кровью, и приставила его Вятскому к животу.
– Еще одно движение, и я воткну его.
Вятский отшатнулся. Несколько секунд он стоял неподвижно. Потом развернулся и пошел прочь.
Несколько секунд Катя стояла неподвижно. Потом смыла с кинжала кровь, убрала его в рюкзак, умыла лицо, добралась, пошатываясь, до кабинки туалета, сползла по стенке, уткнула руки в ладони и заплакала.
Часть 3
Джонни и Бьянка
Глава 1
Первые холода
Эй, амиго! Ты знаешь, что ты такой красавчик, что стоишь две тысячи долларов?
– Ага, только вы не похожи на тех, кому они достанутся, – вместе с Блондинчиком проговорила Катя. Она сидела на диване, сложив по-турецки ноги, и с наслаждением пересматривала – наверное, в тысячный раз – «Хороший, плохой, злой». Фразы она проговаривала вместе с Иствудом, если рот не был занят карамельным попкорном: огромное ведро стояло на коленях.
Увлекшись фильмом, она не услышала, как домой вернулась мама. Бесшумные двери – хорошо, если сбегаешь ночью, но есть и обратная сторона. Мама подхватила пульт, и экран погас. От неожиданности Катя дернулась, и ведро с попкорном едва не слетело с колен. Она схватила его рукой в последнюю секунду – спасибо быстрой реакции.
– Почему ты никогда не слушаешь меня, Пэт? – покачала головой мама. – Ты должна сидеть и учиться, а ты что делаешь?
Катя поджала губы.
– Ну, я сижу. – Она поставила попкорн на пол. – Так что фактически я не слушаюсь тебя только наполовину.
Мама покачала головой.
– Я горжусь, что ты призналась в покупке ответов на тест, – она сняла черный плащ и перекинула через руку, – но это не оправдывает того, что сначала ты их купила. И ты сильно съехала в учебе в последнее время. Так что, прости, но мне придется включить мамочку.
Она вышла в коридор. До Кати долетал только голос.
– Я не собиралась вмешиваться, но если у тебя какие-то проблемы…
– Все в порядке, – Катя соскочила с дивана, пошла к себе и начала натягивать штаны, – просто у меня не все получается.
Она надела футболку, достала из рюкзака плеер, вышла в коридор и обула кеды – через силу, потому что расшнуровывать было лень. Мама сложила на груди руки.
