* * *
Вятский бездумно смотрел в окно уже минут пять, а в голове снова и снова звучали слова Евы: «Это был твой пистолет». После того как Вятский позвонил Мариам, Ева предложила перенести Катю в свою квартиру. Идея связываться с подругой Бьянки казалась дерьмовой, но у Евы была машина, и ее квартира находилась неподалеку. Так что другого выбора не оставалось.
Теперь Вятский сидел на кухне на широком утепленном подоконнике. Окно было распахнуто, но морозный воздух не помог ему прийти в чувство.
– Эй, бой, не пускают? – спросила Ева за спиной. Она положила руку ему на плечо. Вятский резко отстранился. Его раздражало, что Ева права. Мариам заперлась в спальне с Катей и Гошей, который ей «ассистировал». Конечно, Гоша.
Ева протянула сигарету, и Вятский молча принял. Она уселась на подоконник напротив, так что их ноги теперь соприкасались лодыжками. Ее раскосые глаза остановились на блестящем льду Белой речки.
– Я искала другого охотника, – Ева усмехнулась, – если верить записям родителей, это был мужчина. Опытный и храбрый. Его звали Виктор, и он был очень хорошим охотником.
– Наверное, это был ее отец, – Вятский втянул дым и сморщил нос. Табак у Евы был дерьмовый. – Он умер десять лет назад.
– Мои родители тоже.
Ева открыла окно и выпустила дым, а Вятский выдыхал прямо в кухню. Ему хотелось, чтобы в помещении стало накурено и душно.
– Они были учеными, – зачем-то сказала Ева, – занимались всей этой хренью, связанной с тенями и демонами. Собрали большую библиотеку, сделали, наверное, тонны три записей, – она стряхнула пепел, – у меня ими весь багажник забит. А толку? Больше половины зашифровано. А шифр не знала даже родная дочь. Я искала пять лет, – Ева нервно усмехнулась и выдохнула дым в окно, – этого гребаного охотника, который мне поможет. А когда нашла, эта стерва просто выстрелила. Я спасла ее, а она выстрелила!
Вятский посмотрел на Еву с сомнением.
– Зачем ты его искала? – спросил он хриплым голосом.
– Хочу понять, что за хрень со мной произошла, – Ева подняла руку и посмотрела на ладонь. Вятский тоже посмотрел, но не заметил ничего странного.
– И что за «хрень»? – спросил он и выпустил облако дыма. Дым застилал глаза пару мгновений, а когда он снова увидел Еву, ее лицо было как две капли воды похоже на Катино.
– Ох ты ж… – отшатнулся он. Вятский считал, что многое повидал в жизни. От Кати, Мариам и Гоши наслушался еще больше. Но каждый раз находилось что-то, что удивляло еще больше. – А как ты?..
Он замолчал. Долго смотрел и даже не заметил, как протянул руку.
– Можно?
Ева кивнула. Он осторожно коснулся ее щеки, сначала пальцами, словно боялся, что это иллюзия, потом положил ладонь, провел вдоль линии скул к губам…
Ева отпрянула.
– Эй, бой, – подняла она руки, – это только ее лицо!
Сигарета уже тлела. Длинный серый хвост рассыпался по подоконнику. Вятский одернул руку и зажмурился.
– Прости, – он растер переносицу, – нервы. Так… – Он заставил себя поднять глаза. – Ты можешь сделать такую штуку с любым лицом?
– Не только с лицом. – Ева пожала плечами. Она смотрела на него пытливым взглядом Кати, и Вятский почувствовал себя неуютно.
– Не могла бы ты?..
– Оу, о’кей, – он снова не заметил как, но уже через секунду лицо Евы выглядело как раньше.
Она подожгла новую сигарету, затянулась и продолжила:
– Тела, прически, маникюр… Все внешние приметы в пределах человеческого вида.
– Пол тоже можешь?
– Могу, но показывать не буду, – Ева усмехнулась. – Процесс довольно мучительный. К тому же меня раздражает эта болтающаяся штуковина.
Вятский оставался серьезным.
– Ты демон? – спросил он, не отрывая от нее взгляда. Насколько он помнил по рассказам Кати, существуют только четыре силы: тени, охотники, ведьмы и демоны. Если Ева не относится к первым трем, ответ напрашивается сам собой.
– Бой-я, – сказала она без тени насмешки, – если бы я знала, кто я, я бы сюда фиг приехала.
Глава 4
Потерянные дети
– Я знала, что ты придешь, – сказала Оракул, – я ждала тебя.
Катя посмотрела на ее вытянутое лицо с правильными чертами, словно нарисованными старательным художником, взглянула в ее темные глаза. Она помнила их, не могла понять откуда, но помнила.
Оракул заметила ее реакцию и провела по своей щеке ладонью.
– Пытаешься понять, почему лицо кажется знакомым? – она улыбнулась. – Придет день, и ты узнаешь. Всегда приходит такой день, – сказала она грустно. Катя заметила блеснувшую на щеке слезу, и слова сами сорвались с губ:
– Сколько вы уже здесь?
Оракул смахнула слезу, словно и сама удивилась ей, и ответила, глядя куда-то в сторону:
– Я была младше тебя, когда сюда попала. Но это уже неважно.
Оракул махнула рукой, приглашая Катю следовать за ней. Они вышли из пещеры и оказались в лесу. Ветер качал деревья, небо уже начинало светлеть, через пару часов рассвет. Катя вспомнила, что где-то там детки в плену ведьмы, а остальные прячутся в пещерах.
Катя не могла себе даже представить: столько лет убегать и бояться…
– Я не знаю, откуда она пришла, – тихо сказала Оракул, проведя Катю на поляну и предложив присесть на поваленное дерево. Ствол был мокрым от росы, но Катя чувствовала такую усталость, что уже не могла стоять на ногах. – Не знаю, как давно появилась в этом мире и когда уйдет, но я знаю, чего она хочет. Наполовину разрушенная тварь, уже не способная жить в реальном мире, но отказывающаяся умирать. Застряла между жизнью и смертью. Это очень хлопотно. – Оракул присела рядом и сложила руки на коленях, прикрытых подолом старой выцветшей юбки. – Ей постоянно нужно питаться, поэтому она ловит детей. Как паук, опутала своими сетями весь мир. И дети из разных уголков мира, оказавшиеся на грани смерти, попадают сюда и становятся ее жертвами. Не все, только часть. Это идеальное преступление, потому что никто не ищет виноватых.
Катя нахмурилась.
– Почему вы не дали ей отпор?
– Я не воин, – ответила Оракул. Она оглянулась на пещеру, откуда доносились детские голоса, – среди нас нет воинов.
– Но вы помогли им.
Катя видела этих детей, потерянных и напуганных, которые остались один на один с безжалостной ведьмой. Бесконечный лес, жуткие монстры и постоянный страх… Они выжили только благодаря Оракулу.
– Без вас они бы не справились.
Оракул засмеялась, но это был горький смех.
– Они считают меня святой, – сказала она, глядя на лес, на небо, на дом ведьмы – куда угодно, лишь бы не встречаться с Катей глазами. – О, если бы они только знали!.. Если бы они когда-нибудь узнали, скольких я принесла в жертву. Сколько раз я видела в своих видениях, что грызуны забирают меня, и сколько раз я обманывала других. Отправляла их на смерть, лишь бы самой выбраться, – наконец она посмотрела на Катю. – Я знала, что во что бы то ни стало должна дожить до твоего появления. Я должна была научить тебя. Я знаю, что поступала правильно, – она вздохнула, – но от этого не становится легче.
