В эволюции Космоса решающая роль принадлежит свету и другим электромагнитным явлениям. Так, на четвертой стадии лучевой (терминальной) эры корпускулярное вещёство превращается в лучевое, а «человечество становится бессмертным во времени и бесконечным в пространстве», перейдя в лучистую форму высокого уровня. В результате «мозг высших организмов превратится в необратимую форму лучистой энергии, наиболее совершенную форму материи вообще, (…) обладающую каким-то особым космическим сознанием, разлитым в мировом пространстве». Возникает «лучистое человечество». Смелые выводы Циолковского как бы конкретизируют на естественно-научной основе мысль, ранее высказанную Владимиром Соловьевым: «Древняя наука догадывалась, а нынешняя доказывает, что органическая жизнь есть превращение света».
Однако, прежде чем сформулировать эти дерзновенные выводы, Циолковский поднял другую, не менее захватывающую проблему — о природе человеческого мышления и сознания вообще. Он отверг введение в ранг абсолюта и истины в последней инстанции господствующую тогда (да и в наши дни тоже) теорию рефлексов, связанную с именами И. М. Сеченова и И. П. Павлова, считая её ограниченной и не способной ответить на многие — в том числе и главные — вопросы. Не умоляя значения сеченовских и павловских опытов по выявлению безусловных и условных рефлексов, Циолковский все же считал их самыми низшими и примитивными механизмами высшей нервной деятельности. Свою же задачу в решении данной проблемы видел в поисках иных каналов, свободных от рефлекторных схем и замыкающихся на неизвестные пока природно-космические закономерности.
Космическим феноменом, обеспечивающим постоянную связь между людьми и любыми другими существами, по его мнению, является телепатия. Данное явление, имеющее психокосмическую природу, Циолковский считал научно доказанным, не ограничивая, однако, его лишь «передачей мыслей на расстояние», а выводя из некоего общего телепатического поля мироздания, наподобие единого мозга Вселенной, объединяющего все разумное в этом бесконечном и вечном мире. Он говорил:
«Я считаю, что истинная физиология мозга начнется с изучения механизма телепатии. Телепатия — это не только одна из функций или потенциальных возможностей мозга, а — самый мозг в некоторой нам неизвестной форме. Леонтович, Кажинский, Дуров, Чеховский, Бехтерев и другие думают, что передача мысли (или эмоций) совершается с помощью электромагнитных волн. Это, очевидно, ошибка. Мгновенность — это самое удивительное. Мгновенность и проницаемость. Последнее качество обязательно сопровождает первое. Но есть ещё одно качество телепатии — это повсюдность, т. е. проницаемость повсюду. Мозговое общение есть мировое явление. И если где-либо живут люди, они „слышат“ нас. И наоборот. Многое, что знают они, передается нам телепатически через любые пространства и времена, а мы думаем, что это — наше. Отсюда — пророки, гении, провидцы, космические люди. Это величайшее качество мозга как мирового излучателя и резонатора, объединяющего Вселенную. (…) Если телепатическая функция перейдет со временем в „самое существо мира“, а это, очевидно, неизбежно, то тогда отпадет необходимость в отдельных мозговых аппаратах — людях. Весь Космос станет единым мозгом, земные и неземные люди или подобные существа выродятся. (…) Назовем это состояние „лучистым“, хотя, говоря откровенно, я не знаю, как лучше назвать такое состояние материи. Может быть, его следует назвать телепатическим состоянием или телепатическим полем мира».
Четвертую, «лучистую», стадию будущего космического бытия человечества Циолковский называл ещё и «всетелепатической эрой Космоса». По его мнению, космическая материя, время, разум и мировая телепатия связаны между собой определенными математическими отношениями, кои можно установить уже сегодня. Циолковский оперировал также понятиями «телепатический Космос», «телепатизация» Вселенной, «телепатическое сознание», считая развиваемую теорию тайной доктриной, предназначенной лишь для посвященных. Чижевский зафиксировал даже такой тезис, сформулированный Учителем в ту знаменательную августовскую ночь: «Телепатия вместо человечества» — в будущем, конечно, весьма отдаленном будущем!
В самом деле, нет ничего мистического в передаче знания от поколения к поколению через эпохи и эры. Помимо культурных и письменных памятников вместе с устным словом существует целый ряд достаточно надежных носителей информации: во-первых, давно и досконально исследованные архетипы коллективного бессознательного, заложенные в каждом индивидууме, так сказать, на генетическом уровне; во-вторых, ноосферные каналы, по которым любой познающий субъект в принципе может черпать сведения и знания, накапливающиеся в энергоинформационном поле Вселенной. Любой, да не каждый: ноосфера открывает свои тайники лишь избранным — гениям и пророкам, жрецами шаманам, подвижникам и пассионариям, йогам и юродивым.
В данном плане образы и идеи, спонтанно возникающие сегодня в человеческом сознании, на самом деле могут представлять наидревнейшее знание, почерпнутое из энергоинформационного поля. Всякий словесный образ заключает в себе и конкретный смысл, который кодируется на информационно-голографическом уровне и не зависит от языкового выражения. Слова в разных языках, особенно далеко отошедших друг от друга в процессе дифференциации, звучат по-разному, но смысл в них один и тот же. Можно в определенной мере даже говорить об информационных «атомах» или матрицах смысла, составляющих содержание мышления, существующих и вне сознания человека, но постоянно подпитываемых и обогащаемых им. Люди умирают, смысловые матрицы, содержащиеся в энергоинформационном поле, остаются. Эти матрицы, естественно, скрыты и закодированы, но поддаются расшифровке. Люди с разным уровнем развития открывают разные пласты знания, недоступного для постижения с помощью иных способов, кроме интеллектуальной и чувственной интуиции. Таким же путем черпают свое вдохновение и творчески одаренные личности.
В ноосфере аккумулированы некоторые идеи-эйдосы, которые, как полагал ещё Платон, не формируются путем эмпирического обобщения опытных фактов, а припоминаются «в чистом виде». Они выступают своего рода организующим и направляющим началом познавательного процесса и существуют в виде своего рода атомов смысла. Законы смыслообразования, смыслозакрепления и смыслопередачи не тождественны связанным с ними закономерностям фонетики или грамматики. По отношению к последним смысл оказывается первичным. Ему принадлежит примат и в процессе овладения языком. В определенном плане сказанное подтверждает и открытый Карлом Юнгом (1875–1961) упомянутый выше архетип коллективного бессознательного. Где он может находиться? В нейронах? В генах? Частично, видимо, да, но лишь частично. Как объективно-природная и социально обусловленная матрица архетип коллективного бессознательного конечно же пребывает преимущественно в ноосфере и транслируется оттуда в случае необходимости, пробуждаясь в каждом из нас как спящая почка на дереве.
С точки зрения космически обусловленных законов сохранения и распространения ноосферной информации совершенно не важно, каким конкретным путем это происходит. Важно только одно — чтобы информация была сохранена и от поколения к поколению передавалась живым потребителям. Через некоторые смысловые константы происходит кодировка энергоинформационного поля Земли и Вселенной, откуда устойчивая информация всегда может быть извлечена различными способами
[10] и в самой разнообразной форме, включая зрительные образы в виде живых картин или же обобщенных символов. В этом смысле мифологемы, как и научные понятия, исполняют роль своего рода ноосферной клавиши: произнести её вслух или даже мысленно — значит активизировать соответствующий канал энергоинформационного поля, открывающий доступ к самой информации и предоставляющий возможность использовать такую информацию в благих или, напротив, зловредных целях.
