Гитлер расплатился за Бергхоф доходами от выпуска своей книги «Майн кампф». Тут возникает вопрос о его привычках и отношении к деньгам, капиталу и частной собственности. Эта тема много раз обсуждалась. Фактически можно сказать, что деньги для Гитлера ничего не значили. У него никогда не было банковского счета. Он никогда не пользовался бумажником. Когда ему требовалась наличность для новогодних подарков или какой-нибудь подобной цели, ее ему передавал адъютант или же он находил мелочь в кармане брюк. Управляющим его собственностью и деньгами был Макс Аман, директор «Эхер ферлаг», издательства, опубликовавшего «Майн кампф». Один или два раза в год Аман приходил к Гитлеру и представлял ему свои отчеты, обязательно выражая свои пожелания по поводу газет и книгоиздательства и прося Гитлера дать распоряжения по тому или иному вопросу. Ему почти никогда не отказывали. В ближайшем окружении Гитлера часто возникали споры, был ли Аман обязан прочным положением своим деловым качествам или тому, что во время Первой мировой войны служил сержантом в роте Гитлера. В финансовых вопросах Гитлер был несведущ, но щедр. Как частное лицо он не умел распоряжаться своими деньгами, а как глава государства не умел распоряжаться бюджетом правительства.
Остальные фонды использовались для расширения личных владений Гитлера на горе Оберзальцберг за Бергхофом и строительства таинственного огороженного сооружения на вершине горы. Эта работа была связана с вхождением Мартина Бормана в круг ближайших сподвижников Гитлера. Ранее я упоминал, что, как начальник штаба, Борман отвечал за Промышленный фонд Адольфа Гитлера. Ранее Борман был управляющим фондом выдачи пособий СА. Используя миллионы Промышленного фонда для увеличения личных владений фюрера вокруг Бергхофа, Борман искусно вошел в фавор к Гитлеру. Он обеспечил себе такое прочное положение, что Гитлер все больше и больше считал его незаменимым. В результате политическое влияние безмозглого Бормана становилось все сильнее. Гитлер доверял ему до самого конца, признавая в Бормане слепо послушный инструмент, который беспрекословно передавал и исполнял его приказания. В завещании, на котором стоит подпись Бормана как свидетеля, Гитлер рекомендовал его потомству как своего «самого верного товарища по партии».
В 1936 году Борман приехал в Берхтесгаден с деньгами Промышленного фонда. Участок за участком он скупал земли вокруг дома Гитлера и начал буквально сверлить дыры в горе. Сначала Гитлер наблюдал за этими действиями с некоторым сомнением, но через некоторое время перестал обращать внимание на увлечение Бормана. Гитлер часто каламбурил, называя его человеком-сверлом.
Изменение пейзажа вокруг горы, которое началось в 1936 году и, безусловно, не улучшило внешний вид Бергхофа, вызвало изменения в образе жизни Гитлера и внутренней позиции, которая начала проявляться примерно в это время. Покой отдаленной горы сменился шумом и суетой. Местные фермеры получили отступные, и им пришлось покинуть свои земли. Деревня Оберзальцберг исчезла, ее сровняли с землей. На ее месте выросли казармы целого караульного батальона СС. Мирные идиллические луговые тропинки превратились в широкие шоссе и бетонные дороги. Там, где раньше задумчиво шествовали вереницы рогатого скота, теперь грохотали огромные грузовики. Цветущие горные пастбища превратились в чудовищные свалки; леса были срублены, а на их месте выросли лагеря. Тишина горных склонов постоянно нарушалась грохотом взрывов динамита. Через некоторое время Гитлер приказал Борману не производить никаких взрывов до полудня, чтобы не будить его. С годами темпы гигантских землеройных работ только усиливались. По мере того как продвигалась работа, росло значение Бормана для Гитлера. Можно получить некоторое представление о размахе строительства, если представить, что не менее пяти тысяч рабочих, большинство из которых были иностранцами, работали в годы войны в Оберзальцберге, этом промышленном оазисе в сердце гор.
Каков был результат этих нечеловеческих усилий? Прекрасный уголок природы вокруг дома Гитлера превратился в искусственный парк с бетонными дорожками и гравийными тропинками. Огромное пространство было огорожено несколькими рядами колючей проволоки с охраняемыми воротами. До 1937 года право свободного передвижения по этому участку имели все. С 1933 до 1937 года, когда бы Гитлер ни останавливался в Бергхофе, тысячи людей, как из ближних окрестностей, так и издалека, ежедневно поднимались на гору в надежде увидеть фюрера во второй половине дня, когда он обычно прогуливался перед домом. В такие моменты его фотографировали играющим с детьми, передавали ему в руки письма и петиции. Гитлер гостеприимно приглашал ребятишек угоститься сладостями на террасе, а сам не возражал прогуляться в обществе нескольких человек из пришедших. Проект реконструкции положил конец этим контактам с народом. Борман построил Гитлеру золотую клетку, и Гитлер никогда больше не покидал ее.
Гитлер искал уединения и все больше подчеркивал свою уникальность как лидера, по мере того как чувствовал свое почти сверхъестественное влияние на массы, свою неограниченную власть над народом и все возрастающую военную мощь Германии, которую считал непобедимой. Это изменение внутреннего состояния отражалось и во внешних символах. За оградой его горной резиденции, в четверти часа ходьбы от Бергхофа, был сооружен небольшой чайный павильон. В ясные дни оттуда был виден Зальцбург. Если его не удерживали какие-либо срочные дела, Гитлер почти каждый день посещал этот павильон со своими гостями. Неподалеку, на высоте 1000 метров, были построены здания фермы. Она задумывалась как образцовая ферма Гитлера, но сам Гитлер не проявлял к ней особого интереса. Ему больше нравились просторные теплицы, построенные метров на 100 выше уровня его дома, где круглый год выращивались свежие овощи для его вегетарианского стола. Прекрасное здание, стоявшее неподалеку от дома Гитлера, с замечательным видом на горы служило частным домом отдыха для моряков. Его снесли, а на этом месте запланировали построить гигантский уникальный горный отель, который бы привлекал туристов со всего мира. Но когда были выполнены наброски нового отеля, Борман обнаружил, что проектируемое здание будет закрывать собой вид из долины на резиденцию Гитлера Бергхоф. Строительство тотчас же приостановили, и в течение многих лет там была только груда булыжников. Вместо строительства нового отеля был куплен и перестроен отель «Платтергоф», где когда-то жил Дитрих Эккарт.
В 1939 году я присутствовал при получении Гитлером сюрприза – чайного домика, построенного для него на самой вершине горы, называемой пиком Кехльштайн, на высоте примерно 2000 метров. Иногда этот чайный домик так и называли: Кехльштайн-хаус. Примерно за два года к нему были проложены по горе самые трудные дороги, какие только можно представить. Однажды Борман пригласил Гитлера осмотреть и принять в подарок это скалистое «Орлиное гнездо», столь же уютное, сколь и величественное. Расположенное на вершине пика Кехльштайн, оно просматривалось издалека. Вверх от Бергхофа к нему шла широкая асфальтовая дорога с чудесным видом на Альпы, то вьющаяся над обрывами, то ныряющая в туннели. Она приводила к просторной парковочной площадке на высоте примерно 2000 метров и резко обрывалась перед огромными, тяжелыми латунными воротами в скале. Проехав в ворота, мы попали в ярко освещенный коридор длиной в 150 метров, ведущий в глубь скалы. В конце коридора была дверь огромного лифта, который быстро поднял нас к вестибюлю оригинального, потрясающего и очень симпатичного каменного чайного домика. Он был обставлен с изысканным вкусом. Там была столовая, солнечная терраса, а на самой вершине пика огромный круглый зал с камином. Из многочисленных окон в массивных каменных стенах со всех сторон открывался чудесный вид на прекрасный горный пейзаж.
