Принц Август-Вильгельм из рода Гогенцоллернов был активным штурмовиком. В 1932 году Гитлер несколько раз гостил у него в Потсдаме. Там он познакомился с симпатичным шестнадцатилетним сыном принца Александром. Однажды вечером, когда Гитлер возвращался из Потсдама в Берлин, он сообщил, что намерен сделать принца Александра преемником кайзера Вильгельма II. В последующие месяцы он неоднократно говорил об этой идее как о свершившемся факте, но после прихода к власти больше никогда не поднимал этого вопроса. Впоследствии его отношения с принцем Августом охладели и стали по-настоящему недружественными. Он перестал называть принца королевским высочеством, как раньше, всем рассказывал, что принц пробивной малый, не приглашал его больше к себе и запретил своим адъютантам иметь с ним дело. Это довольно иррациональное изменение отношения к принцу говорило о внезапных переменах в его взглядах на монархию. По мере того как крепла его власть, он становился все более и более язвительным по отношению к принцу и знати. Раньше он не пренебрегал помощью этих людей; почувствовав, что расположение народа завоевано, он охладел к нему. Были и другие причины для этой перемены. Ему причиняли боль некоторые мелкие знаки неуважения со стороны дома Гогенцоллернов. В политическом салоне знакомой знатной дамы его неожиданно представили бывшей императрице Гермине, и его крайне смутили преувеличенно глубокие реверансы светских дам. Незадолго до прихода к власти он был приглашен на чай к кронпринцессе Цецилии. Позже слуга насплетничал ему, что после его ухода кронпринцесса приказала открыть все окна, «чтобы запах этих тварей ушел из дома вместе с ними».
Этот личный опыт, наверное, впоследствии сыграл свою роль в его отношении к монархии. Главным фактором, однако, является то, что Гитлер, придя к власти, освободился от всякого политического и социального балласта. Он изменился с головы до ног и нацепил заготовленную маску – маску народного трибуна. В свой первый визит в Вену он выразил сожаление, что у Муссолини не хватило мужества свергнуть Савойский дом. Коронованные особы, сказал Гитлер, всячески ограничивают его режим и способствуют медленной гибели фашизма.
Во время кризиса в британской королевской семье Гитлер безоговорочно принял сторону принца Уэльского, упрекая его только за бездеятельность. Ведь его поддерживает сочувствующий рабочий класс, а при такой поддержке он легко может заставить правительство и королевский дом «внять голосу разума». Однако немецкой прессе Гитлер строго запретил вмешиваться в дела королевского дома Британии. С характерным для него экстремизмом он даже запретил все новые публикации. Начав заниматься перевооружением Германии, он хотел сохранить или даже завоевать симпатии британского правительства.
Неприязнь Гитлера к коронованным особам усилилась во время политических событий, предшествовавших Балканской кампании, и превратилась в стойкую ненависть, когда Италия предала его дело. Искреннее расположение он испытывал только к царю Болгарии Борису. Царь Борис умер вскоре после возвращения из ставки Гитлера, и поговаривали, будто тот его отравил. Учитывая гармонию, которую я наблюдал между этими двоими людьми во время последнего визита, а также многочисленные сердечные и дружеские замечания Гитлера в адрес царя после его отъезда, эти разговоры абсурдны. Напротив, Гитлер был очень подавлен известием о смерти Бориса. Фактически он обвинял «царицу и ее дворцовую клику» в политическом убийстве.
Атмосфера среднего класса в Берлине всегда вызывала у Гитлера неприязнь. Полностью в своей тарелке он чувствовал себя только в Мюнхене. Живя в Берлине, за все время пребывания у власти он ни разу не появился ни в ресторанах, ни в казино. Исключение составляли лишь театры и концертные залы. В 1933 году он несколько раз заходил выпить чаю в гостиной отеля «Кайзерхоф», но после чьего-то сомнительного рассказа, будто после его ухода кресла, в которых он сидел, за деньги сдавались каким-то старым девам, он перестал ходить туда. Его частная жизнь в столице почти целиком протекала в доме Геббельсов, в кругу их семьи. Гитлер был свидетелем на свадьбе Геббельса. В 1932 году он фактически ежедневно бывал у Геббельсов в доме на площади, позже известной как Адольф-Гитлер-плац, или в их летнем коттедже в Капуте. Позже он ездил с ними в Кладов и Шаненвердер. Одним из видов отдыха, разрешенных себе Гитлером, были прогулки по озеру Ванзее на небольшой моторной яхте Геббельса.
Геббельс ввел Гитлера в театральные и кинематографические круги Берлина. Люди этого круга часто приглашались Гитлером на вечерние кинопросмотры или на чашку чая у камина. Светская жизнь Гитлера в Берлине ограничивалась несколькими обязательными визитами к Герингу в Каринхолл, а позже более частыми встречами с доктором Леем.
Квартира Гитлера в Берлине находилась в доме номер 71 на Вильгельмштрассе, на первом и втором этажах старой имперской канцелярии. Во время ремонта президентского дворца там некоторое время жил Гинденбург. Когда Гитлер переехал в эту квартиру, Гинденбург предупредил его, чтобы он «ступал осторожно»: за многие годы лестница очень расшаталась, а полы начали проваливаться. Гитлер обычно приходил в негодование от того факта, что прусские короли селили своих премьер-министров, а позже канцлеров в бывших королевских конюшнях. Сам он быстро распорядился перестроить квартиру Бисмарка без всякого уважения к ее историческому прошлому. С помощью мюнхенских художников по интерьеру он заново обставил ее в строгом классическом стиле и интересной цветовой гамме. Эскизы новой мебели Гитлер сделал сам. После завершения работ приемная и кабинет в цокольном этаже были преобразованы в просторный кинозал. В задней части здания была построена большая стеклянная веранда с примыкающей к ней огромной, величественной столовой для государственных приемов с мощными колоннами из красного мрамора. В саду канцелярии Гитлер безжалостно распорядился срубить вековые дубы и уничтожить галечные площадки, которые так любил Бисмарк. Деревья пришли в негодность, но многим было жаль видеть их уничтожение. На их месте Гитлер разбил фонтан, а посередине лужайки вырыл пруд. Ему нравилось кормить белок, прибегавших из близлежащего Тиргартена и доверчиво приближавшихся к самой двери квартиры. Никакое провидение и шестое чувство не предвещали ему в те многообещающие мирные годы, что всего через несколько лет он сам найдет могилу среди корней этих исторических деревьев, корней, развороченных бомбами.
Личная квартира Гитлера, состоявшая из кабинета, библиотеки, спальни и комнаты для гостей, примыкала к историческому залу, где проводился Берлинский конгресс. Во время войны, когда его штаб находился в Берлине, он в полдень, как только просыпался, отправлялся в этот зал, где на столе уже были разложены карты, а генералы ждали его для обсуждения ситуации. В этом зале зимой 1939/40 года сформировались его первые планы относительно кампании во Франции. По всей вероятности, здесь же – ведь именно здесь он разрабатывал свою стратегию – в его голове родились идеи Норвежской, Балканской кампаний и злополучной русской авантюры. Сегодня кажется судьбоносным знаком, что первые бомбы, упавшие на канцелярию в 1944 году, упали именно на эту историческую комнату и полностью стерли ее с лица земли.
Переехав в 1933 году на Вильгельмштрассе, Гитлер усердно и пунктуально приступил к выполнению своих непривычных обязанностей. Пока Гинденбург был фактически его соседом – между их офисами располагалось только министерство иностранных дел, – Гитлер появлялся у него каждое утро в десять часов. Он регулярно, хотя и неохотно, проводил совещания кабинета; в то время он еще не имел большинства в кабинете, и ему приходилось идти на компромиссы, хоть это и приводило его в ярость. По этой причине он позже все реже и реже созывал совещания кабинета, а после 1937 года не провел вообще ни одного. До и во время войны он пренебрежительно называл кабинет «клубом пораженцев». В первые дни своего правления он также посещал заседания рейхсрата и произносил там речи. Но когда представитель Пруссии согрешил, позволив себе возразить Гитлеру, тот больше никогда не созывал рейхсрат. В рейхстаге он вступил в ожесточенную словесную битву с депутатами от различных партий и до того застращал их, что они приняли закон о предоставлении правительству чрезвычайных полномочий, давший его администрации право проводить законы
[31]. Теперь рейхстаг ему был не нужен. Новый рейхстаг, который он все же приказал избрать, был всего лишь фарсом: Гитлер лично составил список кандидатов. Впредь рейхстаг становился всего лишь кафедрой для его заявлений в области внутренней и внешней политики.
