— Что было после парохода?
— Мексика, конспиративная квартира товарища из нашей, советской Службы и еще полмира: Франция, Германия, Швейцария… Конечный пункт — Москва.
— Вы добирались до нее не самым прямым путем…
— Не всегда самый короткий путь наиболее надежный. В Швейцарии было трудно попасть на самолет. Рейсы, например, из Женевы в Прагу — лишь раз в неделю, и билетов не оказалось, а мы не давили, требуя себе места, — не в той находились ситуации. В аэропортах, сами знаете, паспортный контроль обеспечен. В поездах его иногда удается избежать. А Хелен была на пределе: гонка по миру действовала на психику. И мы решили рискнуть, перебраться из Германии в Чехословакию поездом. Была сложность. В те годы для редких американцев, направлявшихся в страны коммунистического блока, требовался маленький вкладыш в паспорт. Он выдавался в Госдепе или в консульствах США за границей. Вот в них-то нам хотелось обращаться меньше всего. Двинулись поездом, без вкладыша. И нарвались на проверку документов.
— Вы же наверняка ехали по чужим паспортам…
— По-моему, мы были миссис и мистером Бриггс. Но за время некороткого путешествия могло произойти что угодно. Может, нас уже искали по всей Европе. Короче, мы были задержаны западными немцами, высажены из поезда и получили приказ от немецкого офицера: «Следуйте за мной!» Задержали нас около полуночи в субботу, было уже три часа утра, а мы еще торчали на станции. Офицер названивал в американское генконсульство, и, к нашему счастью, телефон не отвечал: уик-энд для дипломатов — святое. Однако как же глупо было попасться вот так, после всего, что мы сделали и после стольких миль пути! С другой стороны, могли затормозить и в аэропорту. Еще не арест, но очень рядом. Надо было действовать, что-то предпринимать, и жена подняла типично американский скандал — орала на немцев: «Кто в конце концов выиграл войну — Штаты или вы?! Не имеете права задерживать американскую делегацию!» Знаете, это в стиле Хелен: чем труднее ситуация, тем лучше она ориентировалась и решительнее действовала. А уж голос у нее был в те годы громкий. И напуганные пограничники привели какого-то заспанного малого — сержанта Ю-Эс арми (американской армии. — Н. Д.). Тот хоть и спросонья, но быстро вошел в наше положение. Оно было еще более нелегким, чем ему могло спросонья представиться, и парень обратился при нас по телефону к своему военному начальству. Но и там ответили, что генерал, от которого все зависело, приедет в девять утра. Сержант нам сочувствовал, откуда-то притащил чудное вино «Либе фрау Мильх», и мы с ним принялись отмечать наш идиотский арест или нечто вроде того. Жена пригласила двух задержавших нас офицеров-немцев. Лона разошлась, «Либе фрау» поглощалось все быстрее, однако генерала не было ни в девять, ни в десять, наверное, загулял, как и мы. Сержант попытался запросить насчет нас кого-то в Мюнхене. Кажется, мышеловка захлопывалась.
И вдруг пришел он, шанс. Каждый разведчик всегда его ждет, а шанс изредка появляется, но чаще всего нет. Но тут внезапно возник: во-первых, закончилось вино; во-вторых, сержант торопился на свидание к спасшей нас незнакомой Гретхен; в-третьих, немецкие офицеры-пограничники напились и по команде нашего соотечественника с трудом поставили неразборчивые закорючки в паспорта таких компанейских супругов-американцев. И, в-четвертых, почему-то как раз подоспел поезд на Прагу, и рыжий сержант нас в него посадил. Был столь любезен, что даже забросил на полки наши чемоданы. Короче, 7 ноября 1950 года мы отмечали в Праге.
— Уж там-то вас встречали как героев?
— Что-то не сработало, и в Праге никто нас не ждал! Праздники — связаться с кем-либо сложно. Но уже в гостинице мы почувствовали себя в безопасности. Нас, правда, напугал страшный стук в дверь: но то была всего лишь горничная, вежливо осведомившаяся, не нужен ли телефон американского посольства. Хелен почему-то сказала, что нет. В Праге мы провели месяц.
— Почему так долго?
— В силу разных довольно сложных обстоятельств. Ждать в Праге, как вы, вероятно, догадываетесь, было лучше, чем где-нибудь в Париже. И, наконец, самолет Прага — Москва.
— Вот уж где, готов спорить, вас принимали с достойными почестями!
— Проспорили. Как и в Праге, во Внукове нас никто не встречал. Расстроились, в голову лезла дурацкая мысль: «А, может, дядюшка Джо арестовал товарищей, с которыми мы работали?» Прошли паспортный контроль, таможню — никого. Видя наше смятение, у выхода из аэропорта вежливый юноша предложил подвезти в посольство США. На площади шофер автобуса вызвался подбросить туда же — далось же чехам и русским это посольство! Мы отмахнулись от любезных предложений, попросили остановить возле единственной гостиницы, о которой слышали. В «Национале», теперь я понимаю наше страшное везение, поселили в неплохом номере.
Наступил вечер, русских денег не было: от наших долларов отказывались с испугом, будто мы хотели купить на них военные секреты. С некоторыми усилиями заказали в комнату чай с сухим печеньем. И тут к нам ворвались друзья из нашей Службы. Теперь мы были дома и пили нечто покрепче хрупкой «Фрау Мильх».
…Так бесследно исчезли из квартиры на 71-й Ист-стрит Лона и Моррис Коэн. Отец Морриса через некоторое время со вздохом сообщил знакомым, что сын с женой покинули Штаты, чтобы попытать счастья в иных краях, и закрыли свой банковский счет. По-нью-йоркски сие обозначает уплыть с концами…
Самая короткая глава
— Хорошо, вы добрались до СССР. Что было дальше? Вам и Хелен предложили продолжить сотрудничество?
— Это вопрос чисто профессиональный. Я оставляю его без ответа.
***
Придется ответить мне, отдав дань уважения человеку, и в 84 года не забывшему принцип: не рассказывать, чего нельзя. Немного отдохнув, Коэны три с лишним года штудировали с советскими преподавателями то, чему 12 лет обучались на курсах самоподготовки в США, а именно — работу разведчиков-нелегалов. Иногда куда-то на короткое время выезжали…
Как бы то ни было, под Рождество 1954 года в доме 18 по Пендерри-райз в Кетфорде, что на юго-востоке Лондона, обосновалась милая семейная пара: Питер и Хелен Крогер приехали в Великобританию из Новой Зеландии. Глава семьи приобрел небольшой букинистический магазинчик поблизости. Дело у него поначалу двигалось вяловато. Порой путался, но не в книгах — здесь-то он был как раз силен, а в финансах. Соседи и те поняли, что интеллигентный, мягкий Питер — букинист из начинающих. Резидент-нелегал Конон Молодый, он же бизнесмен Гордон Лонсдейл, отлично знакомый Коэнам — Крогерам по совместной деятельности в США под псевдонимом Бен, использовал своих радистов вовсю. За шесть лет в Лондоне трио успело многое.
Они стали профессионалами еще в США. Официальный статус разведчиков получили в Москве, в 1961 году их арестовали в Англии. Но что было до этого? Почему приходят в разведку? Что — или кто — подталкивает к трудному жизненному решению?
Из просто Ольтманнов — в просто разведчики
В годы могучей веры в великое пришествие коммунистического завтра задача по привлечению новых кадров была несколько упрощена. Фашизм еще резче подтолкнул многих, даже от марксизма-ленинизма далеких, в объятия Страны Советов. «Пятерка» из Кембриджа, Шандор Радо, руководивший до и во время войны нашей разведывательной сетью в Западной Европе, Рихард Зорге… работали со страхом, с совестью и с парадоксальным по нынешним временам бескорыстием.
