Он реально заботился о каждом. Как-то я заболел, и надо же — Новый год, а я — в госпитале. Обидно! И тут под самый праздник приезжает ко мне один из руководителей нашего подразделения с новогодним подарком. Книга о скульптуре на немецком языке, поскольку я германист, и автограф Ивана Ивановича Агаянца с пожеланиями скорейшего выздоровления и поздравлениями. Тепло на душе стало…
И так бывало всегда. У одной нашей сотрудницы слегла мама. Тогда Агаянц связался с Минздравом, и вскоре было получено разрешение положить ее в Институт кардиологии.
Иван Иванович старался, чтобы мы общались семьями. Поэтому в Центральном клубе два или три раза в год обязательно собирался весь коллектив — с женами. Большой концерт, угощение, вино. Приглашались и знаменитые люди, познакомиться с которыми было не только интересно, но и полезно. Агаянц участвовал в этих встречах. Не просто по должности, как организатор и руководитель, а как товарищ. Даже один его внешний вид вызывал невольное уважение. Подтянут, хорошо, я бы сказал, элегантно одет… Понимаете, таким руководителем гордились. Старались, по возможности, брать с него пример.
Конечно, многое решал и его чисто профессиональный опыт. Он прошел такую нелегкую школу в зарубежье. И делился он знаниями щедро. Это было видно всем — те, кто хотел учиться, набираться навыков, попадали в благоприятную среду.
Мы в нашем подразделении не занимались вербовочной работой, цели нам ставились несколько иные, но сотрудники, работавшие с Иваном Ивановичем за границей, считали его блестящим вербовщиком. Он лично приобрел немало агентов и в Иране, и во Франции. Люди, привлеченные Агаянцем, трудились вместе с ним, с его последователями не один год.
Была у него своя манера поведения. Он никогда не повышал голоса. Никогда. Тихо, спокойно высказывал свои мысли, свои соображения. И пришедшего подчиненного сам слушал внимательно. Обсуждал всё высказанное, пытался в мягкой форме обратить его внимание на те, скажем, недоработки или моменты, которые тот не учел.
Агаянц был удивительно тактичным человеком. Даже давая суровую оценку, он умел одновременно указывать верный путь к решению. Подсказывал, как выработать правильную версию. Такая манера общения с оперативным составом приводила к тому, что мы не просто его уважали, а по-настоящему любили. Он был каждому из нас примером того, как надо работать, как вести себя в коллективе с подчиненными. Если хотите, то это и была постоянная воспитательная работа. Иван Иванович демонстрировал, показывал, как надо общаться с людьми, как вдохновлять их на более успешные, результативные решения возникающих проблем.
Меня да и всех Агаянц поражал феноменальной памятью. Вообще-то у большинства людей моей профессии память развита неплохо. А Иван Иванович мог досконально воспроизвести ход какого-то события и его даты. Он помнил не только имена, но и — что не часто случается с начальниками, общающимися с огромным количеством людей, — отчества подчиненных, с которыми ему когда-то и где-то приходилось встречаться. Это вызывало и удивление, и благодарность за такое к себе отношение.
Еще два качества — вежливость и внимательность были у него врожденными. Вошел к нему в кабинет вызванный сотрудник, и Иван Иванович обязательно вставал из-за стола, чтобы с ним поздороваться. А если заходила сотрудница, то Агаянц ждал, когда она устроится на стуле, и сам садился только после дамы.
И, знаете, как часто бывает… Человек хорошо работает, и поэтому начальник стремится его у себя удержать, не дает расти. Иван Иванович поступал по-другому. Он сам старался помочь нам, дать возможность обращаться к оперативной работе, рекомендовал своих сотрудников для поездок в очередную загранкомандировку. Он понимал: именно это дает возможности оперативного роста, позволяет товарищам набираться опыта. Совершенно не случайно, что потом, после командировки, люди в большинстве своем старались вернуться в этот же коллектив, к Ивану Ивановичу.
Но если у вас создалось впечатление, будто Агаянц был эдаким начальником-добрячком, то вы очень ошибаетесь. Оценки сослуживцам он давал прямые, честные. Надо было — критиковал, и довольно жестко. Служил у него в подразделении Анатолий Яцков. «Атомный разведчик», в 1996-м ему посмертно присвоили звание Героя России. За плечами — сложнейшие командировки, в США он работал с нашими агентами, передававшими ценнейшие сведения об атомной бомбе.
Но жизнь непредсказуема: развелся Анатолий Антонович с женой. Как в те годы было принято, решили заслушать его персональное дело на партсобрании. И, знаете, Иван Иванович был за то, чтобы строго наказать сотрудника по партийной линии. Собрание шло нормально, спокойно. Но выступает один товарищ и говорит: за что Яцкова наказывать? Жена к Анатолию особых претензий не имеет, ну, полюбил другую — следует ограничиться тем, что «поставить ему на вид». Была такая мера партийного воздействия. Собрание к этим доводам прислушалось, работником Яцков был отличным и отделался самым легким наказанием. Но как же был недоволен Иван Иванович! Правда, промолчал, ни на кого не давил, хотя и сидел насупившись. Был он вот такой, правильный…
На каком-то первом этапе создания коллектива сложилась ситуация, что поскольку место работы здесь в основном было более-менее стабильное, кадровики старались сплавить в подразделение тех, кто по самым разным причинам не имел возможности выехать в командировки. В какой-то период это подразделение рассматривалось неким отстойником, где уж сядешь и никуда больше не поедешь, не будет у тебя дальнейшего развития.
Иван Иванович смог эту тенденцию переломить. А в результате люди пошли в это подразделение, стали охотно здесь работать, а по возвращении из командировок, как я уже сказал, опять стремились попасть сюда же. К тому же это подразделение давало очень много оперативному составу с точки зрения политического развития, политического роста.
Отмечу, что у Агаянца были очень тесные контакты с Министерством обороны, с Генштабом, МИДом и Госпланом. Он там везде был своим. Поэтому именно он, а не начальник разведки, обычно звонил, встречался, договаривался с высоким руководством самых разнообразных ведомств по всем нашим проблемам.
Иван Иванович довольно долго проработал на этом месте. В декабре 1965-го руководство разведки дало достойную оценку его усилиям: «Благодаря правильной организации работы отделом успешно проведен ряд активных мероприятий, направленных на разоблачение планов США и оказание влияния на позиции правительств, генштабов и разведок противника по политическим, экономическим и военным вопросам. Принимал участие в выполнении заданий Инстанции (так именовался ЦК КПСС. — И. Д.) по срыву агрессивных планов США против Кубы, а также Конго и Лаоса… В настоящее время И. И. Агаянц занимает должность, которая по перечню должностей не подлежит замещению генералами. Однако, учитывая заслуги и многолетнюю деятельность И. И. Агаянца в органах разведки, а также то, что он многие годы занимал должности, подлежащие замещению генералами, считаем возможным в порядке исключения представить к присвоению звания генерал-майора».
20 декабря — наш профессиональный праздник, День разведчика. А в его канун, 16 декабря 1965 года, Совет министров СССР принял постановление о присвоении Агаянцу Ивану Ивановичу звания генерал-майора. Он и был настоящим генералом, боевым, действующим, никаким не «паркетным» и не «кабинетным».
