– Я разговаривала с отцом. – Мать остановилась возле аквариума и долго смотрела на него. – Он сказал, что Новый год мы будем отмечать в Махачкале. Что у тебя с оценками? Проблем не будет?
Лера натянула брюки.
– Ты забросила тренировки? – Мать повернулась и, наверное, впервые посмотрела на дочь. – Тебя больше это не интересует?
Все эти вопросы можно было пропустить мимо ушей. Мать явно пришла сюда за чем-то другим. Лера взяла в руки свой любимый свитер. Теперь навсегда он у нее будет связан с рыбками.
– Тебе нужно купить новую одежду. – Мать подождала, пока дочь просунет голову в ворот свитера. – Ты безобразно выглядишь. Отцу это может не понравиться.
Гараева налила себе в чашку холодных сливок и начала быстро пить.
Теперь мать стояла напротив нее.
– Ты сильно похудела. Что-нибудь происходит?
Ага, вот мы и добрались до сути дела!
Лера отставила чашку. Она, что, и правда считает, что Лера сейчас начнет все ей рассказывать? Вот так, вдруг, ни с того ни с сего? До этого они обе ходили по разным сторонам коридора, сталкивались только в кухне и в прихожей, и тут она вдруг начнет говорить? Лучше бы мать и дальше продолжала держать нейтралитет.
– В школе много задают, – буркнула Лера, понимая, что уже пора как-то отозваться.
– А что это за мальчик приходил к тебе неделю назад? Это он тебе подарил аквариум?
– Я сама купила, – пробормотала Гараева, торопливо засовывая учебники в рюкзак.
– Консьержка сказала, что мальчик приходил два дня подряд. – Мать была настойчива в желании получить ответы на свои вопросы. – У него в руках была большая сумка. У нас ничего не пропало?
– Что?! – захлебнулась от возмущения Гараева.
В себя Лера пришла уже на улице. Она была в тапочках, но в куртке и в шапке. Рюкзака у нее с собой не было. Черт с ним, обойдется без рюкзака!
Это же надо до такого додуматься, что Павел приходил, чтобы что-то у них украсть!
Шлепая быстро намокшими задниками тапочек, Гараева пошла к дому Репиной. За спиной остался захлебывающийся крик матери, хлопанье дверями и бешеная ненависть, горячей кровью бросившаяся Лере в голову. Впервые она повела себя так, как ей хотелось. Впервые приказ матери не заставил ее остановиться. И осознание внезапно проснувшейся силы от понимания, что она тоже может что-то хотеть, родило в ее душе непонятную для данной ситуации радость. Потому что радоваться вроде было нечему – мало того что с матерью поругалась, еще и почти босиком на улицу вышла. Красота!
На настойчивый звонок долго никто не открывал. За дверью слышались шаги и разговоры, видимо, в квартире решали, кто это в такую рань может к ним завалиться и чья очередь открывать дверь.
Очередь была Аськина. Как только она поняла, кто перед ней стоит, ее лицо из сонного тут же стало восторженно-ликующим.
– Лерка!!! – вопила она. – А что, уже пора?
– Пора, – буркнула Гараева, переступая через порог квартиры. Она только-только начала отходить после пережитого скандала, и теперь ее сотрясал легкий озноб. – У тебя какой размер обуви?
Дальше последовали долгие аханья и причитания. Заботливая репинская мамаша запихнула Леру в ванну. Потом вместе со всеми она пила обжигающе горячий и невероятно сладкий чай, заедая все это бутербродами с вареной колбасой, в которой топорщились аппетитные кусочки жира, а вокруг скакали Аськины братья, такие же маленькие и забавные, как и сама Ася. Несмотря на ранний час, в квартире было невероятно шумно и солнечно, хотя никакого солнца на улице не было. Для Леры тут же нашли ботинки, собрали пакет с тетрадками и ручками, с собой навертели бутербродов – и не задали ей ни одного вопроса. Наверное, и так все было ясно.
К школе они подошли как раз вовремя – милиционер в очередной раз привел Сидорова. На крылечке их уже ждала Алевтина. Произошла торжественная передача Генки с рук на руки, и народ стал расходиться. Вечно замерзающая Аська побежала вперед. Лера побрела следом, и вдруг ее словно кто-то под локоть толкнул. Она остановилась на верхней ступеньке и повернула голову.
От ворот шел Павел.
Под руку его держала Курбаленко.
Мир вокруг Леры дрогнул, она покачнулась, но на ногах устояла.
Быковский улыбался своей неизменной спокойной улыбкой и что-то увлеченно рассказывал Лизе. Та победно несла себя и своего спутника к крыльцу, одаривая окружающих благосклонными королевскими взглядами.
Какое-то мгновение Лере понадобилось, чтобы прийти в себя и сделать шаг вперед.
Нет, конечно, Павел может вести себя как хочет, Лера никогда не заявляла на него никаких прав и не привязывала его к себе. Но что же все-таки это значило?
На улице началась настоящая декабрьская метель. За окном ничего не было видно. Белые взъерошенные мухи носились в воздухе, заслоняя собой весь свет.
– Ну вот, теперь Один-Ноль опять нас на улицу погонит. – Наумова через голову Жеребцовой тоже смотрела в окно. – Будут у нас водные лыжи на коньках.
– Да ладно! Когда это у нас лыжи раньше января начинались? – неожиданно заступилась за физрука Наташка.
– А у него все не как у людей, – недовольно протянул Константинов.
– Нормально! – Несмотря на свое плотное телосложение, Махота с уважением относился ко всем видам спорта.
Лере захотелось плакать. Ее мир, хрупкое, призрачное царство, рушился, а вокруг все было по-старому. Ворчала Наумова, поддакивал ей Костик, надувала щеки Жеребцова, изрекал глубокомысленную глупость Майкл, хихикала Аська, вдруг о чем-то вспоминала Царькова. Все было как всегда, и только у нее…
Слезы мгновенно высохли.
А почему это она сразу в истерику бросилась? Это, наверное, разговор с матерью на нее так подействовал. Не он ведь вел Курбаленко, а она его вела. Значит…
Все можно будет выяснить на перемене!
Звонок еще тревожил своим гулом школьные лестничные пролеты, а Гараева уже выскочила в коридор.
Где же сейчас могут быть бэшки?
Она пробежала пару этажей и чуть не упала. По лестнице поднимались сначала Васильев с Рязанкиной, потом еще кто-то. Следом Быковский. Под локоть он вел Курбаленко.
Проходя мимо Леры, Васильев фыркнул, Рязанкина туже запахнула на своей груди мохеровую кофточку.
Павел повернулся и встретился взглядом с Гараевой. В его глазах не было ничего. Ни удивления, ни радости. Его словно подменили. Сейчас перед Лерой стоял совсем другой человек.
– Привет, – выдавила Гараева. Сейчас для нее вокруг ничего не существовало, только эти холодные равнодушные глаза.
– Привет! – кивнул Быковский и пошел дальше.
На негнущихся ногах Лера двинулась наверх. Неожиданно закружилась голова, и она вцепилась в перила, чтобы не упасть.
