Книга Сорвавшийся с цепи, страница 39. Автор книги Роман Глушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сорвавшийся с цепи»

Cтраница 39

Хотя почему «словно»? Они и были беженцами, потерявшими близких, друзей, свой кров, работу... На месте их поселка остались руины да свежие могилы, но вряд ли кто-то из его выживших обитателей вернется туда, чтобы проведать мертвых родственников. Беженцам с «Гордой» отныне некуда было идти, кроме как в Погорельск. Где их тоже не ожидало ничего хорошего, о чем они, естественно, знали...

...И все равно надеялись на лучшее. А на что еще нужно было надеться?

Раненых, которые не могли идти, везли на двух внедорожниках - тех, что выкопали из развалившихся гаражей. Бензина до Погорельска должно было хватить. Главными угрозами для машин оставались провалы и зыбучие участки почвы. А тут еще так некстати полил дождь, и беженцы были вынуждены спешно подниматься на возвышенность, чтобы его переждать.

Дождь сделал путь до города и вовсе непроходимым. Изломанная вдоль и поперек земля раскисла, и по ней потекли не только ручьи, но и маленькие реки. Сотни водопадов размывали склоны трещин, делая те еще шире и коварнее. А там, где прежде было сухо, теперь хлюпала грязь по колено.

В общем, добраться до Погорельска за день не вышло. Похоже, дождь зарядил до вечера, а то и на всю ночь. И Мизгирь велел разбивать лагерь здесь, благо скитальцы захватили палатки с собой.

Оставшиеся девять членов охотничьего клуба собрались под одним брезентовым навесом. И, попивая чай, обсуждали вполголоса текущие дела. А также вероятные планы на завтра. То и дело заходила речь о Чернобаеве. В последний раз он напомнил о себе четыре дня назад, но за это время так и не дерзнул покуситься на лагерь. В связи с чем многие охотники включая Мизгиря предположили, что «зверь» от них отвязался. Попугал напоследок и скрылся, радуясь тому, что выжил и успел поквитаться с некоторыми обидчиками.

Короче говоря, Чернобаев победил. Мизгирь смирился с неизбежным и не собирался это оспаривать. Само собой, при условии, что их пути со «зверем» больше не пересекутся.

Будущее по-прежнему виделось туманным. Новостей с Юга не поступало, и потому любое известие, которое не ввергало в уныние, могло считаться хорошим. Например - связь, установленная со «Щедрой» и «Могучей» через служебные рации, чьи батареи удалось зарядить от автомобильных генераторов.

Обе эти станции тоже серьезно потрепало, и кладбища возле их поселков за минувшие дни стали шире. Зато на «Могучей» уцелела водяная скважина, а также выжил фельдшер. И Салаир с Турком не хотели почем зря рисковать, переселяя в город тридцать пять человек, пока у них имелось в достатке воды и пищи. Тем более, что идти от «Могучей» до Погорельска было в три раза дальше, чем от «Гордой».

Мизгирь согласился: на месте Салаира и Турка он поступил бы так же.

А вот у Кельдыма со «Щедрой» выбора «идти - не идти» уже не было. Вдобавок его поселок опустошил страшный пожар, и запасов еды там почти не осталось. На этой станции уцелело всего двадцать шесть человек вместе с ранеными. И Кельдым намеревался последовать примеру Мизгиря сразу, как только прекратится дождь. Обе группы договорились встретиться в городе где-то через неделю, поскольку добираться туда от «Щедрой» тоже было далековато.

Охотники решали, кому завтра идти в дозор, потому что соваться в Погорельск без разведки было опрометчиво, когда к их костру подсел бывший кладовщик дядя Вася, он же Михеич.

Во время катаклизма дядя Вася сломал правую руку и теперь держал ее на перевязи. Но ему повезло - обошлось без заражения крови, и Михеич был в силах дойти до городского доктора. Если, конечно, последний не повторил трагическую судьбу своего коллеги с «Гордой».

- Не помешал, парни? - осведомился Михеич, усаживаясь на свернутое в рулон одеяло.

- Ну что ты, дядя Вася! Конечно, нет! - ответил Мизгирь. Хотя, говоря начистоту, присутствие на совете клуба посторонних никому не нравилось. - Чаю хочешь?

- Это можно, - согласился бывший кладовщик.

Горыныч зачерпнул из котла кружку чаю и, бросив туда кусок сахара, протянул ее гостю. Все знали, что Михеич любит сладости. Прежде у него в кармане всегда была гость леденцов, которыми он угощал поселковую ребятню.

- Рассказывай, дядя Вася, - попросил Мизгирь, после того, как старик, швыркая, отпил из кружки несколько глотков. - Так понимаю, у тебя есть к нам какое-то дело.

- Да как сказать. - Гость поморщился. - Рука зараза болит, спать не могу. Лежу, обо всем на свете думаю, и вот ненароком кое-что всплыло в памяти. Помнишь, на прошлой неделе ты выпытывал у меня, не знаком ли мне бандит, который еще при Мотыге в тутошних краях беспределил. Черноухов, Черноглазов или как там его...

- Чернобаев. Его звали Пахом Чернобаев, - уточнил комвзвод.

- Пусть так. Не суть важно, - отмахнулся Михеич. - А я тебе ответил, что эта шваль нам тогда по именам представлялась. А кабы и представлялась, на кой мне тридцать лет держать в голове ее имена?

- Ага. В точности так ты и сказал, - подтвердил капитан. - Однако, похоже, чье-то имя ты все-таки припомнил, я прав?

- Не имя. Кличку. - Михеич отхлебнул из кружки и нахмурился. Так, словно не был уверен, нужно ли посвящать комвзвода и остальных в свои воспоминания. - Был у Мотыги один подручный. Змеюка, которую даже человеком сложно назвать. Мокрушник из числа тех, кто отродясь не ведал ни совести, ни жалости. Таким даже бабы, считай, не нужны - у них стояк бывает лишь при виде крови и распотрошенных трупов. Ух и злючий был гад! И скользкий. Большинство закопанных в округе мертвяков наверняка его рук дело, вот только доказательства нынче ищи-свищи.

- Ясно. А что там насчет клички? - напомнил Мизгирь. - Ты говоришь, что знаешь его кличку.

- Морок, - ответил Михеич. - Такое погоняло ему дали свои. Хотя он с мотыгинской братвой не особо якшался и в ее кутежах не участвовал. Нелюдимый был тип, все время в тени держался. По-настоящему корешился лишь с паханом, и только пахан мог его в узде держать. Отсюда и в лицо Морока мало кто знал. Зато его дела были у всех на слуху. И если вдруг Мотыга кого-то крепко невзлюбил, пиши пропало. Либо бедолагу потом вовек не отыщут, либо найдут мертвым, изувеченным и с автографом Морока на теле. Обычно - на роже, но он, бывало, и в других местах свой знак вырезал.

Стрельбаны переглянулись, но промолчали. Хотя каждый сразу догадался, как выглядел тот самый автограф и о ком вообще толкует дядя Вася. «Морок попутал» - эту фразу твердил Чернобаев перед тем, как его отпустили на свободу. Тогда она показалась бессмысленной, но теперь все становилось на свои места.

- Любил он клеймить свою мертвую клиентуру буквой «М», - подтвердил догадки охотников Михеич. - И не только покойников. Вообще, где хотел, там ее и рисовал. И ежели ты вдруг видел этот знак на своих дверях, тебе оставалось лишь заказать самому по себе панихиду и самому в гроб лечь. Так вот, парни, к чему я веду...

- Кажется, мы тебя поняли, дядя Вася, - перебил его Мизгирь. - Буква «М», которую нарисовал на водокачке Хан перед тем, как застрелился... Ты думаешь, что это сделал не он, а Морок?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация