Он вытер слезы, а Санта-Клаус снова завел старый граммофон. Эльфы расступились, и под звуки прекрасной музыки сани поднялись над землей. Санта откашлялся и набрал полную грудь воздуха, но потом взглянул на Уильяма и, хитро улыбнувшись, предложил:
– Можем спеть дуэтом, если знаешь слова!
И он запел, а летающие олени веселым галопом поскакали навстречу северному сиянию. Уильям не верил своим глазам и ушам! Он мчался по ночному небу в санях Санта-Клауса, а Санта сидел рядом с ним… и пел!
Перегнувшись через край саней, Уильям в последний раз помахал Снегозавру. А перед тем, как магическое действие леденца закончилось, успел заметить на крыше Полярного ранчо одинокого оленя. Тот стоял, грациозно вытянув шею, и левый рог его был намного короче правого. Потом олень подошел к широкой печной трубе, из которой валил мерцающий серебристый дым. Подняв блестящее золотое копытце, он окунул его в клубы дыма, и от этого в глубине очага затеплилось золотистое сияние. Вот оно вырвалось из трубы, и клубы дыма превратились в широкие цветные лучи, танцующие в небесах!
Глядя, как волшебный мир внизу растворяется и исчезает, Уильям подумал: а увидел ли этот олень в северном сиянии свое самое сокровенное желание? Он надеялся, что так оно и было.
Глава двадцать девятая
Дым
Упряжка из восьми оленей везла сани гораздо быстрее, чем Снегозавр – коляску Уильяма, и очень скоро они уже летели над его родным городом.
– Вот мой дом, там, внизу! Маленький, весь скособоченный! – радостно воскликнул Уильям, увидев, как теплый свет восходящего солнца окрашивает заснеженные крыши в оранжевый цвет. Санта направил оленей к его дому и они мягко приземлились на крышу.
– Ого! Спасибо! – поблагодарил Уильям волшебную упряжку.
– Вот и чудесно! Теперь надо тебя проводить. – Санта выпрыгнул из саней, и одной рукой легко поднял Уильяма вместе с креслом. Вприпрыжку подбежав к трубе, он поставил коляску совсем близко к краю.
– Но дымоход такой узкий! Мы туда ни за что не пролезем! – воскликнул Уильям, глядя в узкую трубу.
Санта только улыбнулся. В этот самый момент у Уильяма возникло странное ощущение: ему показалось, что он уменьшается. Или всё вокруг увеличилось? Как бы то ни было, не успел он и глазом моргнуть, как узкий дымоход превратился в широкий тоннель, в котором легко поместилось бы и два Санта-Клауса!
– Я спущусь первым, – сказал Санта. – А то еще придавлю тебя, чего доброго! – И, сделав двойное сальто, исчез в темном дымоходе. – Прыгай за мной!
«Ну и ну!» – подумал Уильям. Заглянув в глубокую черную дыру, он вдруг засомневался, хватит ли ему храбрости спрыгнуть вниз.
Но вдруг всё вокруг начало уменьшаться. Или это он сам увеличивался?.. Как бы то ни было, отверстие в дымоходе тоже стало сужаться, и времени на раздумья совсем не осталось. Сейчас или никогда! Уильям зажмурился, сделал глубокий вдох и резко качнулся вперед!
Он упал в трубу и полетел быстро, как ракета. Стены вокруг сжимались, труба становилась всё уже и уже… А потом он вдруг увидел, как что-то очень большое и темное стремительно летит ему навстречу!
Колеса его коляски так и не коснулись пола.
Вывалившись из дымохода, он угодил в какую-то толстую веревочную сеть!
– ПОПАЛСЯ! – раздался хриплый голос и каркающий смех, и Уильяма тут же почувствовал ужасную вонь – трубочный дым!
Охотник! Охотник был здесь, в доме Уильяма! Спрыгнув в дымоход, они угодили в его ловушку!
Уильям вертелся и молотил кулаками, просунув руки сквозь сеть. Охотник тем временем подвесил его к потолочному вентилятору.
– Я так и знал! Говорил же я тебе, Злыдень – они вернутся! И что? Я оказался прав! «Они ни за что не станут держать этого маленького калеку на Северном полюсе, – подумал я, – они захотят вернуть его домой, и вот тут-то мы их и сцапаем!» – Охотник зловеще захохотал, и из его ноздрей, как из пасти дракона, повалил густой вонючий дым.
Уильям извивался, пытаясь вырваться из капкана, но веревки крепко стягивали его. Наконец он перестал сопротивляться, беспомощно повис и огляделся. Гостиная вращалась перед ним, но вдруг он увидел нечто ужасное, кошмарное и чудовищное. Словно огромный мешок, на полу лежал Санта со связанными за спиной руками, и не мог пошевелиться.
– Санта! – воскликнул Уильям.
– Тише, мальчик, иначе твоему папе тоже не поздоровится! – процедил Охотник и торжествующе наступил Санте на спину. Спусковой крючок его снайперской винтовки был взведен, и он был готов выстрелить в любой момент.
Уильям посмотрел, куда он целится, и увидел самое жуткое, что только можно было представить. Его отец, связанный толстыми веревками, сидел в углу и расширенными от ужаса глазами смотрел на Уильяма сквозь разбитые стекла очков. Перед ним расхаживал Злыдень, угрожающе скаля зубы, когда мистер Трандл пытался заговорить.
Уильям снова принялся вырываться, просовывать руки в прорехи в сетке, пытаясь ударить злодея Охотника.
– Слушай внимательно, глупый упрямый мальчишка! Я буду говорить медленно, чтобы в твоей маленькой голове всё уложилось, но повторять дважды не стану. – Охотник смотрел Уильяму прямо в глаза, и мальчик вдруг увидел, какая злая душа у этого человека. Такому злодею суждено навсегда остаться в черном списке Санты!
– Где. Летающий. Динозавр? – прошептал Охотник самым жутким шепотом, который Уильяму только приходилось слышать.
– Бе бобори ему, Уибьям! – пробубнил Санта, которому трудно было говорить, так как он лежал на животе и в рот ему набилась борода.
– Замолчи, толстяк! С тобой я потом разберусь! – рявкнул Охотник.
– Оставь его в покое! – закричал Уильям.
В комнате наступила тишина. Уильям развернулся и снова оказался лицом к лицу с Охотником. Его терпение лопнуло.
– Ты злой, ужасный, отвратительный, нехороший человек. И тебе никогда не найти Снегозавра! – Слезы катились по лицу Уильяма, стекая ему на лоб, ведь он висел вниз головой. – Снегозавр спрятан в самом надежном и волшебном месте на земле, и тебе никогда его не найти! Тебе никогда туда не вернуться!
– Уибьям! Бичего бобьше бе бобори! – взмолился Санта, но Уильям не услышал его приглушенное бормотание. Он плакал и кричал, и следующие слова сами сорвались у него с языка:
