– Молчишь? Ты такая же сволочь, Заботин. Ненавижу вас! Обоих!
Согнувшись, Светлана доковыляла до стула. Поставила локти на стол, уткнулась лицом в ладони и запричитала:
– На что я бездарно растратила себя! На что, господи? На то, чтобы хранить очаг, воспитывать его дочь! А она… Она оказалась чужой! Эта малолетняя шлюха оказалась дочерью другого мужика!
– Это тебе Зайцев, что ли, сказал? – заинтересовался Заботин.
– Зайцев, и что? – Она подняла лицо с размазанным гримом. – Скажешь, неправда?
– Не знает твой Зайцев всей правды, Светуля. Алинка – дочь Ростика. Еще когда она родилась, он сделал анализ ДНК. Подозревал, да, свою покойную жену в неверности. Хотел быть уверен. Да просто он не лох, поняла! – Он непозволительно повысил голос в чужом доме, но уже не мог сдержаться. – Алинка – его дочь! И он любит ее, как не каждый отец способен. И мальчишку бы полюбил, которого Стелла родила. И все бы у них сложилось, все бы было хорошо. А ты… Ты, злобная гадина, взяла и убила ее. Просто пришла и убила молодую красивую бабу, только начинающую жить. А мальчишку отвезла в соседнюю область в детский дом, оставила его ночью на пороге почти голенького. Он же чуть от переохлаждения не погиб, сука! Чуть не погиб!
– Не погиб же, – спокойно проговорила она после паузы, в течение которой рассматривала Заботина, злобно прищурившись. – С ним все в порядке, я звонила на днях, узнавала. Жив и здоров.
– Но ты осиротила его, дрянь!
Игорек не выдержал, подлетел к ней, замахнулся. Замер, нависнув над ней с занесенными для удара кулаками. Распирало от желания ударить ее, вмешать эту ядовитую ухмылку в толстое лицо.
– За что? За что ты ее убила, сволочь? Скажи, что ты не нарочно! Что это случайно получилось. Давай, скажи!
Ее голова медленно, очень медленно качнулась. Взгляд ушел в себя. Она как будто заново просматривала тот день, вечер, ночь. Как будто заново их проживала.
– Нет, – ответила задушенным голосом через какое-то время. – Я сделала это осознанно. Я следила за ним. Видела, как он вошел в подъезд. Сначала хотел взять букет с заднего сиденья, но почему-то не решился. Стыдно, наверное, стало перед исчезнувшей дочерью. Мне уже сто лет ничего не покупал. Сто лет!
– Что было потом?
Заботин убрал кулаки за спину, отошел от нее на несколько шагов. Стоять рядом и не пытаться хоть как-то ее наказать, сделать ей больно было тяжело – слишком велик соблазн. Лучше держаться от нее на расстоянии.
– А потом он вдруг быстро выбежал с расцарапанной мордой и укатил. А я… я пошла к ней и убила. Просто глянула на нее, когда вошла, и поняла, что эта красивая, сочная баба никогда не оставит нас в покое. Всегда будет стоять между нами и напоминать ему о себе. И убила. Задушила этими вот… – Светлана уронила руки на стол, разложила ладони на льняной скатерти, растопырила пальцы с длинными острыми ногтями. – Этими вот руками убила. Шейка хлипенькая такая оказалась. Все, знаешь, оказалось проще, чем я думала. И вдруг заплакал ребенок. Я вошла в его комнату, взглянула – точная копия Яковлева. Просто точная копия, я видела его фотографии в младенчестве. И тогда я поняла, зачем он к ней приходил. Он же знакомился с наследником. Я решила, что наследника не будет.
– А что же его не задушила, Светуля? Перебор, да?
– Не смогла. Невинная душа. – Она расправила ладонями скатерть и вдруг не спросила – выдохнула: – Сколько?
– Что сколько?
– Сколько ты хочешь за молчание? Предлагаю бизнес Яковлева. Полностью! Его посадят, может, даже пожизненное дадут. Алинку не нашли и вряд ли теперь найдут. Осталась я одна. И ты, Игорек. Так что нам делить? Говори сколько.
– Вот теперь я его понимаю, – процедил он брезгливо. – Понимаю, почему он искал все время баб на стороне.
– Почему же? – вяло отреагировала она. Дотянулась до сумки, снова принялась в ней рыться.
– Потому что чувствовал, какая ты сука. Хоть ты и улыбалась, и мать для Алинки корчила, а внутри была гадиной. Слушай!.. – Заботин вдруг шлепнул себя с силой ладонью по лбу. – А Алинку это не ты?.. Не ты организовала похищение?
– Нет, не я. Но рада, не могу отрицать, что ее нет сейчас. – Она равнодушно подергала полными плечами, не выпуская сумочку. – Все упрощается, Игорек. Наконец-то я смогу жить, как хочу, дышать в полную силу, тратить сколько хочу. Так что, Игорек? Ты со мной или ты лузер? Подумай, второй раз не предложу.
– Ох, и гадина! – Заботин заметался по кухне. – С кем же Ростик жил все эти годы? Такой умный мужик! Как он мог так в тебе ошибаться? Кому доверил свою дочь!
– Так ты принял решение, Игорек? Хватит уже мельтешить! – прикрикнула она и недовольно поморщилась. – Сядь!
Он неожиданно послушался, сел напротив. Уставился, как будто видел ее впервые. С удивлением обнаружил, что она не раскаивается и, кажется, ничего не боится. Ее, кажется, больше заботит, что она скатерть измяла своими неосторожными движениями, пока рылась в сумке.
– Так что? – Надменные холодные глаза уставились в переносицу. – Ты принял решение?
– Принял, – кивнул он и, нацелив в нее палец, проговорил: – Ты сейчас едешь со мной в полицию и даешь признательные показания. Ростислав не должен сидеть за чужое преступление. За два преступления! На тебе убийство и похищение. Думаю, Света, пятнашка тебе корячится. Что?.. Что ты делаешь?
– Ответ неверный, Игорек. – Она с мерзкой улыбкой уперла ему в грудь почти игрушечный пистолет, который вытащила из сумочки. – У тебя был шанс остаться моим единомышленником, но ты им не воспользовался. Бай-бай, мой мальчик! Привет Стелле на небесах!
И выстрелила.
Секунда. Доля секунды Дикий грохот. И два страшных, нечеловеческих крика, смешавшихся в один. Один – крик Заботина, получившего пулю. Второй – Светланы, получившей тупой удар в шею.
Как же больно! Как же чудовищно горит плечо! Он все еще дышит? Кровь, сколько крови! Это его кровь? Господи, помоги! Игорь свалился со стула на пол, скосил помутневший от боли взгляд на грудь. Все, хвала небесам, цело, Светка ранила его в плечо. Кажется, в плечо. Но откуда же такая боль во всем теле? И слабость, чудовищная слабость.
Интересно, как могут киногерои с пулевыми ранениями что-то еще творить? Прыгать, драться, вести автомобиль. Он сейчас просто двинуться не может. Не может даже помочь этой серьезной женщине с бледным лицом, которая пытается сковать толстые Светкины запястья наручниками. Повалила ее на пол лицом вниз и что-то бубнит о правах и ответственности. И трясущимися руками – Заботин точно видел, что руки ее трясутся, – цепляет наручниками гадкие Светкины руки. Справилась, наконец. Выпрямилась, отдышалась. Бросилась к нему. Присела на корточках.
– Вы в порядке, Игорь?
– Да, кажется. Это она Стеллу, – зашептал он. – Не Ростик, нет.
– Я знаю, успокойтесь. Сейчас я вызову «Скорую».
