А вот о чем думал Ширам и что он сейчас запер в своей груди, словно в потаенном ларце, – вот это Аюру очень хотелось выяснить. Наследнику престола сейчас казалось, что от того, сможет ли он заставить повиноваться безжалостного саарсана, будет зависеть, способен ли он вообще когда-нибудь управлять своей державой…
Вчерашний день казался ему дурным сном. Аюр очень хорошо понимал, что ничего бы этого не произошло, если б не Ширам. Это он настоял на казни несчастного Аруна. Он отказался признать волю наследника престола и помиловать осужденного. Он проявил неслыханную дерзость в дикарском святилище, принудив его, Аюра, свернуть с избранного пути. Да он сам достоин казни! Однако же и слуги, и охотники хоть и трепещут перед ним, но и почитают, как никого другого. И это притом что Ширам заставляет всех действовать по его указке, не желая слушать ничьих советов. Этому пора положить конец. И здесь, и потом, когда Аюр взойдет на священный трон предков. «А может, Джериш прав и накхи всегда нас ненавидели? – размышлял царевич. – Тогда приближать их к себе – большая ошибка. Сколько змею ни корми, она все норовит ужалить… Да, следует почаще напоминать накхам, что они живут в нашей стране лишь по милости ариев, сохранивших им некогда жизнь в Битве Позора…»
Тем временем охотники приблизились к лесу на расстояние выстрела из лука. Ширам приказал мохначам остановиться. Царевич поглядел на него с недоумением. Похоже, накха что-то беспокоило. Он то и дело оглядывался, будто ожидая подвоха. Аюр заметил, как он словно невзначай поудобнее перехватил лунную косу.
«Неужели он боится? – мелькнуло у него в голове. – Иначе с чего бы держал оружие наготове? Здесь подлеска нет, дорогу и без него расчистят…»
Он негромко окликнул накха:
– Ты что, уже собрался разделывать секача?
Ширам поморщился от неуместной насмешки и сухо сказал:
– Здесь кто-то есть.
– Кто? – оглянулся Аюр.
Мохначи привычно суетились вокруг своих зверей. Спешившиеся загонщики готовились идти в лес, обвязывали поршни кусками шкур, чтобы не оставлять следов. Прочие участники охоты возбужденно переговаривались, готовили оружие, перешучивались, споря, кто первый заметит добычу и кто завалит больше зверей в сегодняшней охоте. Все как обычно – однако Ширам явно тревожился.
– Конечно есть, – усмехнулся Аюр. – Мы же на охоту приехали, зачем нам пустой лес!
– Он не пустой. Совсем не пустой.
– Это то, что нужно! Пустого плоскогорья мне уже хватило…
Он наклонился и хлопнул мамонта по макушке. Тот послушно, как учили, подставил свернутый в кольцо хобот и спустил благородного ария на землю. Жезлоносцы мгновенно заняли свои места по обе стороны сына властителя.
– Я чувствовал взгляд, – тихо, чтобы не пугать остальных, произнес Ширам.
– Чей взгляд?
– Не знаю. Не зверя.
– А кого?
– Не знаю, – вновь повторил накх. – У зверя есть страх. И есть боль. А тут – только голод. Неуемный и очень злой…
Аюр собрался было снова посмеяться, но по спине у него пробежала дрожь.
– И где же это существо, или кого ты там чуешь?
– Не здесь… – Ширам тряхнул головой, прогоняя тревожившее его чувство опасности. – Но недалеко…
Аюр знал о способности накхов ощущать чужие взгляды, но сам этим навыком так и не овладел. Поэтому втайне он считал его выдумкой, которую рассказывают о себе накхи, чтобы запугать врага. Как можно ощущать то, что не имеет ни тепла, ни холода, ни плоти, ни силы?
– Следопыты возвращаются, – подошел к ним Дакша. – Похоже, добыча где-то рядом!
– Что ж, мы готовы! – бросая чуть насмешливый взгляд на старшего товарища, объявил сын владыки Аратты. – Эй, вождь, Толмай! Расставляй своих людей!
Следопыт говорил что-то тихо, но убежденно, время от времени указывая на вмятую траву.
– Почему мы остановились? – недовольно спросил Аюр, уже дрожавший от предвкушения близости обещанного огромного секача.
– Он говорит, – вслушиваясь в переговоры лесовиков, сообщил Ширам, – что нужно отменить нашу охоту.
– Как это отменить?! – вспыхнул царевич. – Ингри что же, недостаточно ублажили местных духов? Или сегодня какой-то особый день?
– Он показывает на следы и говорит, что здесь прошел какой-то страшный зверь.
– Какой еще зверь? О чем он?
– Вот – следы кабанов, крупного секача с семейством. А эти чьи?
Ширам сделал знак юноше подойти. Он наклонил острый наконечник лунного копья, указывая на раздвоенную вмятину в стороне от цепочки кабаньих следов.
– Это копыто, – наклонился Аюр, разглядывая отпечаток. – Большое, но все же копыто… Может, крупный лось или тур?
– Нет, – не сводя глаз с глубоких вмятин, ответил накх. – Это не лось и не тур.
Следопыт согласно закивал ему в ответ.
– Какая разница? – недовольно дернул плечом юноша. – В любом случае вон там куча кабаньих следов. Они ведут прямо. А этот странный зверь идет куда-то в сторону. Сам же видишь, эти отпечатки пересекают следы кабанов!
– Уже третий раз, – тихо сообщил Толмай.
– Что – третий раз?
– Третий раз пересекают. Он идет то в одну сторону, то в другую, но движется в том же направлении. И еще. Посмотри, углубления вдавлены там, где копыто раздваивается.
– И что с того?
– Ни один бык или тур так не ходит.
Аюр рассмеялся:
– Ступает на цыпочках?
– Так и есть. Он будто крадется за кабанами, – пропуская мимо ушей насмешку, пояснил накх.
– Такого не может быть! Те, кто имеет копыта, не охотятся друг на друга.
– Я тоже прежде никогда не слыхал ни о чем подобном. Но следопыты встревожены.
– И что же, мы проделали такой путь, чтобы отказаться от добычи, когда она так близка? – возмутился Аюр. – Даже если это какой-то неведомый крадущийся на цыпочках бык или лось, он не заставит меня повернуть назад! Мы добудем секача. А если подвернется эта тварь, то убьем и ее заодно!
– Быть может, лучше вернуться и переждать? – неуверенно предложил также встревоженный Дакша. – Пусть следопыты пойдут вперед и выяснят…
Ширам выпрямился, обвел глазами ближайшие кусты, затем протянул руку и снял с ветки над головой клочок бурой шерсти.
– Вероятно, здесь этот, как ты говоришь, лось зацепил дерево холкой…
Он потер клочок в пальцах.
– Да, высотой он, пожалуй, с лося… Но из его шкуры плащ не сшить. Уж скорее получится сделать одежду из еловых веток.
– Это еще почему?
– Сам пощупай. Шерстинки не мягче рыбьей кости.
– И все равно, – не сдавался раздосадованный Аюр. – Я не желаю уступать добычу какой-то колючей образине. Вперед!
