– Ты спешишь умереть? – глумливо ответил Учай.
– Какое мне дело! Если даже мое тело достанется коршунам, мой дух отыщет себе новое обиталище и я вернусь, чтобы отомстить. День обещает быть хорошим. Давай покончим скорее с этим мелким делом.
Из тумана послышался громогласный хохот, и на вытоптанную охотниками площадку вышел новый вождь ингри. Конечно, смотрелся он не так грозно, как его старший брат, но все же ни у кого не было сомнений, что молодой крепкий охотник – не добыча для тяжелораненого накха. В руках у сына Толмая было короткое охотничье копье с длинным широким наконечником, призванным ломать ребра зверя и пронзать его сердце прямо сквозь грудину. На поясе его висел кинжал, некогда подаренный Ширамом.
– Узнаешь? – Он вытащил из ножен грозное оружие. В предутреннем сумраке сверкнул клинок. – Сегодня я напою его твоей кровью!
– Пока что ты досыта накормил его обещаниями, – съязвил Ширам.
Он шагнул навстречу вождю ингри, держа в руках парные клинки.
– Приступим?
– Зачем он так долго говорит? – пробормотал Аюр, искоса глядя на кромку берега. – Надо бы выскочить и сразу ударить…
– Не выйдет, – прошептал Хаста, не сводя глаз с медленно сближающихся поединщиков. – Учай только и ждет броска. Он его встречал ударом сотни раз – на охоте. А слова… Каждый пытается задавить ими противника, лишить мужества, напугать, заставить ошибиться. А заодно и предугадать намерения врага…
– А ты откуда знаешь? – спросил удивленный Аюр.
– Я всякое в жизни повидал, – уклончиво ответил жрец. – Смотри, смотри…
Утомившись ходить вокруг да около, Учай вдруг резко шагнул вперед и ткнул копьем туда, где мгновение назад стоял его враг. Но его там не оказалось. Наконечник прошел не более чем в ладони от его живота. Но когда Ширам попробовал рубануть охотника по запястью, тот тоже стремительно отпрыгнул и попытался вновь повторить свой удар. Накх вскинул руку, отводя древко копья, и скользнул вперед, метя противнику в горло. Учай резко пригнулся и перекатился вперед, держа перед собой копье двумя руками, чтобы оказаться сбоку, а лучше – позади врага. Такой прием не раз приносил ему успех в состязаниях. Однако, когда он вскочил на ноги, Ширам, посмеиваясь, уже стоял перед ним с клинками на изготовку.
Учай снова ударил. Накх отскочил. Затем отскочил еще раз, в сторону, явно намереваясь обойти врага и подобраться поближе. Учай, выставив копье, быстро поворачивался вслед за ним, прекрасно понимая, чем ему грозит это намерение. Вот он отстал на долю мгновения, и Ширам тут же оказался рядом. Молодой ингри едва успел прикрыться древком копья от молниеносного удара, как второй клинок накха промелькнул под руками молодого вождя ингри. Учай увернулся, чтобы острие не вспороло ему живот, но чуть замешкался – и глубокая царапина окрасила алым его домотканую рубаху.
Сородичи взвыли, то ли негодуя из-за ранения, то ли радуясь, что Учай так легко отделался. Но сам он, похоже, даже не заметил раны. Ингри бросился вперед, раз за разом быстро выкидывая перед собой острие копья. Ширам отступал.
– Кажется, он устает, – с болью в голосе проговорил Аюр. – Он еще слаб…
– Самое время, – не отвечая ему, проговорил Хаста и оглянулся, высматривая в тумане нечто, видное только ему одному. Другие, погляди они на реку, возможно, тоже разглядели бы это «нечто», но никому до реки не было дела.
– Пора, – себе под нос выдохнул жрец. А потом, схватив царевича за руку, рванул его к берегу с криком: – Пора!
Только и ожидавший этого Ширам стремглав подскочил к вопящим от возбуждения ингри, окружавшим место побоища, рубанул под колено одного, по горлу второго и, перескочив через упавшие тела, бросился вслед за жрецом.
– Прыгай! – донеслось из тумана.
Накх не нуждался в объяснениях, да и к чему? Совсем недавно он готовился погибнуть. Если теперь появилась хоть крошечная возможность остаться в живых, отчего же было ею не воспользоваться? А как уже мог убедиться саарсан, рыжий жрец всегда знал, что говорит. Он оттолкнулся от камня на кромке берега, сиганул вниз и тут же увидел шатер на спине белого мамонта.
– Гони! – заорал Хаста, подхватывая падающего накха.
Ширам услышал резкий окрик мохначки и возмущенные крики ингри, оставшихся на берегу.
– Куда?! – вопил издалека Учай. – Трус! Бой не закончен!
А снизу уже раздавался знакомый плеск бегущего по воде мамонта.
– Спасены, – пробормотал Ширам, чувствуя, как силы оставляют его, и потерял сознание.
– Но как ты догадался? – восхищенно спросил Аюр.
– Все было довольно просто…
Хаста отложил свои записи и спрятал свиток в чехол из дубленой кожи. Он уже давно приноровился делать записи, сидя на спине мамонта. Айхо, найдя пологий берег, выбрался из реки и теперь размашистым шагом двигался через степи в сторону восходящего над плоскогорьем солнца.
– Когда испуганные огненными стрелами мамонты убежали, я, как и Ширам, решил, что на этот раз мы погибли. Наш доблестный маханвир решил пожертвовать собой, чтобы дать тебе возможность спастись. Пожалуй, это был единственный выход… Но тут я услышал плеск.
– Я тоже слышал его.
– Да, и ты, и Ширам, и, вероятно, ингри. Но все были увлечены предстоящим боем. И никому не было дела до этих звуков, кроме меня. Сначала я решил, что это сом, – но здесь быстрая проточная вода, и сом не стал бы в такой охотиться. Они любят омуты, коряги, притопленные деревья. К тому же плеск был слишком однообразен. Я подошел чуть ближе к реке и заметил хобот, поднимающийся над берегом. Остальное было проще простого. Я понял, что это Айха подает знак. Конечно, ингри здорово перепугали мамонтов. Не будь с ними мохначей, эти огромные звери, обезумев от страха и боли ожогов, неслись бы невесть куда, рискуя погибнуть. Однако их побратимы быстро сообразили, что надо гнать их в реку. Впереди нашелся удобный спуск. Быть может, мамонты и не полезли бы туда, но их гнал вперед ужас, а мохначи указывали дорогу. Вода сбила пламя…
– Да, это понятно, – кивнул Аюр. – Но все же… Ведь потом-то все мохначи ушли восвояси.
– Так и есть. Они сочли, что мы погибли, а стало быть, уговор больше не действует.
– Разумно, – кивнул Аюр. – Однако мохначиха вернулась.
– Ну да, чтобы убедиться в нашей гибели лично.
– Она достойна всяческих наград за свою преданность!
Хаста ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул. Вольно Аюру праздновать победу и раздавать воображаемые награды – положение-то у них отчаянное. Лишь чудом им удалось ускользнуть от верной гибели. Но у них остался всего один мамонт, и тот лишь милостью Айхи. У них нет припасов – все они были на вьючных зверях. Одежда и оружие – лишь то, что на них. Ширам как впал в забытье после боя, так и лежал, будто мертвый. В общем, произошло то, чего Хаста и опасался, – ответственность за возвращение жалких остатков Великой Охоты всей тяжестью легла на него.
