На обратном пути в Сирию Авидий Кассий потерял много войска от жары и болезней, но ничего не могло затмить значение его победы. Луций Вер присвоил себе все лавры Авидия Кассия и в следующем году получил право на участие в триумфе, которым император Марк Аврелий отпраздновал окончание парфянской войны. Впрочем, и Кассий не остался обделенным – он за свои победы был назначен правителем Азии.
Внутренняя политика
Одновременно с военными действиями Марк Аврелий старался улучшить внутреннее положение государства, издавал полезные с его точки зрения указы и законы и «делал благоразумные распоряжения» – например, он уменьшил число дней, в которые не было производства дел в судах, в чем очень нуждались граждане Рима.
Как в частной жизни, так и в управлении государством он следовал учению стоической философии – оно предписывало ему самым добросовестным образом исполнять обязанности сана, данного ему судьбой, и он совершенно посвятил себя заботам о благе государства и подданных.
Марк Аврелий был одним из первых правителей античного мира (если не самым первым), который окружил себя профессиональными юристами. Он уважал их мнение и часто соглашался с предложенным именно юристами методом решения тех или иных проблем. Одним из достижений его правления было значительное реформирование судопроизводства в лучшую сторону, отмена злоупотреблений и т. д. По утверждениям современников, у Марка Аврелия были наилучшие шансы стать образцовым правителем, если бы не одно «но». Этим «но» был его соправитель Луций Вер.
Луций Вер
Марк Аврелий и его соправитель были совершенной противоположностью друг другу – они представляли разные философские течения, которые в то время определяли развитие общества в Риме. Первый – стоицизма, второй – эпикуреизма.
Марк Аврелий был человек точного исполнения обязанностей, заученных по книгам, Луций Вер – человек, наслаждавшийся жизнью. При Адриане и Антонинах владычествовала мода на ученость, и Луция Вера усердно учили, но учение не пошло ему на пользу. Ему больше нравились развлечения. Он любил бывать на играх цирка, на гладиаторских боях, пировал с веселыми приятелями до поздней ночи. Потому Антонин Пий и держал его на второстепенных ролях, выдвигая Марка Аврелия вперед.
Титул цезаря был дан Марку Аврелию еще в 139 году, а Луций Вер не получил его до вступления своего приемного брата на престол. Трибунскую власть Марк Аврелий получил еще в 147 году, а Луций Вер – как и в первом случае, только при вступлении на престол Марка Аврелия. Но, кажется, Луций Вер мало огорчался тем, что Антонин Пий не давал ему почестей: тем больше оставалось у него свободного времени, чтобы предаваться развлечением и разгулу. Антонин же только из-за уважения к воле Адриана усыновил его и потом не отнимал у него прав, данных усыновлением.
Император Луций Вер был из числа тех людей, которые проводят жизнь в плену удовольствий, наслаждаясь всем, что дают им положение и власть, не заботящихся о будущем. По скудным сведениям, какие рисует нам о Луции Вере его биография, написанная Капитолином, известно, что страсть к наслаждениям вовлекала его в глупости и пороки – что, впрочем, не мешало ему признавать верховенство Марка Аврелия во всех государственных делах.
По возвращении из Сирии, где Луций Вер познакомился с новыми видами наслаждений и пороков, он жил так, что сильно огорчал Марка Аврелия своим дурным влиянием на общество. Его дворец был похож на притон разврата. Луций Вер проводил целые ночи в играх с актерами, шутами, флейтистами, устраивал прямо во дворце кровопролитные гладиаторские бои. Часто Луций Вер с товарищами переодетыми бродили по улицам, излюбленными местами их посещений были таверны и общественные публичные дома…
– Господи, что за бред я пишу? – Кирилл в сердцах скомкал только-только начатый листок бумаги и тоскливо впялился в стену напротив (в комнатах общаги окон не было, Кирилл, конечно же, лучше бы впялился в пейзаж снаружи – намного интереснее и разнообразнее). – Чует-чует мое сердце – все это придется переписывать, не дожидаясь, пока ткнут мордой в писанину…
И переписать-таки пришлось – и даже два раза (после первого Яйцо состроил такую презрительную мину на лице), что Кирилл не стал задавать дополнительных вопросов – забрал работу и целенаправленно посвятил ей целое воскресенье, обложившись учебниками и справочниками по Древнему Риму…
* * *
А числа на календаре тем временем сменяли друг друга без остановки, и вот – наступил декабрь. И начался настоящий безостановочный драйв – бег наперегонки (кто кого: Кирилл – задания, ДЗ, рефераты и чертежи, или те – Кирилла).
Снова, как и в первом «козерожистом» семестре (как и во втором, третьем, четвертом), спать было некогда. Кирилл трудился, не разгибаясь, как шахтер в забое – наверное, даже продуктивнее, чем когда-то Стаханов с бригадой. Благо, трудоспособности и усидчивости ему было не занимать – хотя и пришлось для достижения поставленной цели пожертвовать всяческим общением с окружающими. Но только не общением с Машей.
Они не виделись почти два месяца – вынужденная командировка Кирилла на подземный военный объект и последовавшая после тотальная загруженность внесли в это свои коррективы. И Кирилл чувствовал – его недоступность и «самовольство» с точки зрения Маши очень раздражают девушку. Она даже в какой-то момент решила перестать поддерживать их отношения – но потом всё-таки решила их возобновить. Наверное, потому, что Кирилл казался ей весьма и весьма таинственным – а таинственность всегда притягательна.
О предстоящем Машином звонке Кирилл узнал за три дня до самого звонка. И когда, наконец, она позвонила, он совсем не удивился.
– Привет! – голос Маши в телефонной трубке звучал дружелюбно и расслабленно. – Как жизнь?
– Отлично. – Кирилл как раз зависал над очередным чертежом, а что может быть прекраснее черчения? Только начертательная геометрия, но она осталась в далеком уже первом семестре. – Вот, пашу – как колхозный трактор в поле.
– В большом – поле-то? А может, пересечемся? – Маше не потребовалось много времени, чтобы перейти к главному. – Ничего, что я сама проявляю инициативу? От нынешних молодых людей ведь не дождешься.
– Давай, конечно! – Кирилл быстро взглянул на рабочий календарь на стене (на календаре у него было подробно отмечено, в какой день что у него по плану). – Как насчет вечера субботы или днем в воскресенье?
– Давай в субботу. В центре. Ты, кстати, на коньках катаешься? Можно пойти в Парк Горького или на ВДНХ. Там такие классные огромные катки залили – пальчики оближешь. А можно рвануть на Красную Площадь – там тоже каток, но только там по времени ограничено.
– О, давай! – у Кирилла даже дух перехватило от предвкушения. Коньки – он не катался на них уже три года, так что с радостью воспользуется приглашением Маши. Тем более, он ловко держится на льду и даже умеет выписывать замысловатые фигуры – благо, папа в свое время научил. – Я приеду в Парк Горького. А где встречаемся?..
