– Далее: расположенность помогать лично Щербеню. Первая – у дамы, третья (самая низкая) – у Орловского.
– Еще далее. Возможность в настоящее время решить насущный вопрос по Щербеню. Опять дама – впереди планеты всей.
– Движемся вперед. Предположительный размер благодарности от Щербеня. У дамы – наименьший, а Орловский возьмет всё и даже больше. Этому господину (вымышленная фамилия или нет) палец в рот не клади – откусит по самые гланды! И не подавится.
– Пятое. Примерные шансы на успех всего предприятия. Если действовать через Орловского – то самые большие. Но требуемое вознаграждение за его услуги – неподъемное. Если действовать через даму, шансы тоже очень высокие. Немного поменьше, чем в первом случае. Процентов на десять-пятнадцать. Третий вариант. По сравнению с первыми двумя – вообще мимо. Всего половина, что – имея в виду обстоятельства – недопустимо мало.
Кирилл тщательно записал результаты «исследования» на бумагу и несколько минут в задумчивости грыз карандаш. Вредная и никчемная привычка, конечно, но помогает сосредоточиться и понять, куда идти дальше.
– Все ли факторы, все ли нюансы я изучил? – Кирилл неспешно свернул чистый лист самолетиком и запустил его по диагонали через всю «Пещеру Аладдина». Самолетик полетел очень ровно и точно пролетел бы метров десять, если бы размеры комнаты позволяли. Но увы, она была не такая большая. – Хорошо летит! Плавно. Что говорит о том, что факторы – все.
– Так и запишем. – Кирилл обвел кружочком фамилию дамы в исходном списке. – И пусть ни у кого не повернется язык сказать, что я не старался!
* * *
Через неделю стало окончательно ясно, что Кирилл старался не зря. В результате бурных подковерных процессов Щербень не только не потерял в весе в министерстве, но даже и кое-что приобрел. Кирилл не мог сказать, что именно, но видел – позиции Павла Ивановича упрочились по сравнению с исходным уровнем. И сей факт Кирилла устраивал.
В очередной раз Кирилл прибыл в МИД двадцать первого марта и сразу обратил внимание: атмосфера в здании была приподнятой и даже радостной. Когда же он зашел в кабинет Щербеня, то даже присвистнул от удивления: Павел Иванович нацепил парадный мундир со всеми регалиями и смотрелся очень круто. Прямо, очень-очень круто!
– А какой сегодня праздник? – осведомился Кирилл, кинув сумку в угол.
– Сегодня? – хохотнул Щербень. – Сегодня – день рождения нашего уважаемого министра, и по этому поводу вечером состоится праздничный банкет. Пока министра нет (он летит из Японии), но на банкет обещался прибыть. Так что готовимся. И кстати, ты тоже приглашен.
– Я? – Кирилл ошарашено похлопал глазами. – Вы это серьезно? Вот уж не ожидал!
– Хорошо, что не ожидал. Значит – сюрприз, сюрприз! Как в той рекламе. Но отказаться от предложения у тебя не получится. Поэтому, не раздеваясь, разворачивайся и дуй домой – переодеваться в надлежащий случаю костюм. В джинсах на банкет не пустят.
– Понял. – Кирилл обреченно вздохнул. – Во сколько начинается мероприятие?
– Пока не знаю. Ждем прибытия министра. Но ты ко времени не планируй, съезди переоденься и тут же назад. Еще успеешь поработать на благо государства. Кстати! – Щербень чуть-чуть покраснел, и его голос дрогнул. – Хочу сказать тебе спасибо за помощь! Всё срослось – прямо как по заказу. Но ты ведь и так уже знаешь?
– Знаю. – Кирилл утвердительно кивнул. – И поздравляю Вас. Честно, поздравляю!
– Да уж! – Шербень смущенно крякнул. – Позволь я вручу тебе небольшой презент? Лично от меня. Если сам не пьешь, отнеси отцу с матерью – они, я думаю, оценят. – Павел Иванович полез в стол и вынул оттуда небольшой сверток. – Настоящий французский коньяк отборных сортов. Таким балуются тамошние президенты – вот эту бутылку мне когда-то один из них подарил. На, держи!
– Спасибо! – Кирилл принял из рук Щербеня сверток, развернул его и восторженно уставился на аккуратную деревянную коробку, обитую черным бархатом, с позолоченным ажурным замочком. На коробке золотыми буквами было выгравировано: «Cognac Bisquit XXO Limited Edition». – Ух ты! Красиво.
– А вкусно как! – Щербень закатил глаза, картинно изображая удовольствие. – Не думаю, что ты пробовал когда-то что-то подобное. Но не суть. Теперь эта бутылочка твоя – делай с ней, что хочешь. И жду тебя в костюме, но без регалий. На прием будут приглашены иностранцы, ты не должен светиться. Я специально согласовал списки таким образом, чтобы ты занял одно из самых неприметных мест. Успеешь еще выбиться в генералы. Покушаешь, пообщаешься, во всех подробностях рассмотришь, как происходят именинные банкеты – на будущее такое знать полезно. Всё, двигай!
И Кирилл «двинул» – по дороге недоумевая, почему (коли уж его пригласили на празднество) нельзя было заранее предупредить. Вскоре, впрочем, он пришел к выводу, что так даже лучше – во-первых, работать меньше, во-вторых, бутылочку спокойно довезет и поставит в укромное место. Папу с мамой Кирилл, конечно, любит, но такой эксклюзив намерен оставить себе. На свадьбу…
Через два часа он вновь входил в высотку МИД на Смоленской площади.
* * *
«Президент России поздравил российского министра иностранных дел с днем рождения. Глава государства подарил имениннику сборник стихов Федора Тютчева, изданный в 1913 году. Министр известен тем, что сам пишет стихи…»
Из сообщения новостных агентств.
«Опять сегодня пир горой,
Тьма мужиков и женщин рой.
Плотны ряды и ровен строй –
Одна дорога.
Поднимем не один бокал,
Закусим тем, что бог послал,
Хоть посылать он нынче стал
Не так уж много.
В кругу друзей, среди подруг,
Красивых глаз, надежных рук.
Разнообразен этот круг,
Но в главном – схожесть:
Мы верим в то, о чем поем,
За что сражаемся и пьем,
И в то, что вечер проведем
Не без художеств.
Здесь безмятежность школьных лет
И хмель студенческих побед,
Здесь тяжесть первых эполет,
Вкус первой пыли.
Здесь те, с кем брали Крымский мост
И артистический помост,
С кем от ментов в ночи вразброс
Мы уходили.
Здесь стройотрядные бойцы –
Мелиорации отцы,
С кем бороздили все концы
Сибирских далей,
Прошли бетон, лесоповал,
Прорыли не один канал,
Но, слава богу, что Арал
Не осушали.
Здесь наши юные года
И наша первая беда,
Ночной троллейбус, поезда
Без остановок.
Здесь наши речки и моря,
И паруса, и якоря,
И даже то, что было зря
И будет снова…»
Министр читал свои стихи, как раньше говорили, в теплой и дружественной атмосфере. В огромном банкетном зале МИД сидело человек пятьсот (включая президента и всех «политических тяжеловесов» без исключения), но во время выступления министра тишина стояла полная. Гробовая тишина – и даже вилки с рюмками не звякали о хрусталь и фарфор.
