Слишком много препятствий. Слишком много мыслей.
Она отгоняла их, как стаю назойливых мух. Ничего срочного. Ничего важного. Ничего нужного. Вообще ничего. Но они возвращались. А потом пришла еще одна: подожди, не бейся лбом в закрытую дверь, она откроется сама. Потому что ничто не стоит на месте.
Но тревога за Сиверцева осталась. Если с ним что-то случится, она себе этого не простит!
Глава 18.
Олег положил мобильник в карман махрового халата. В другом кармане лежал пистолет, больно стукающий о бедро при каждом шаге. Он был почти стопроцентно уверен, что киллер не позвонит. Про него говорили, что он осторожен и увертлив, как ящерица. Если он наблюдал - а он наблюдал, разумеется, - эту сценку с ограблением, то такое осложнение сюжета не могло его не насторожить. Грабитель, потом неизвестно откуда взявшийся таинственный супермен-спаситель… И все-таки Олег еще надеялся.
Он до сих пор не мог прийти в себя после того, что произошло позавчера вечером. Бред какой-то! Темный пустырь, телефонная будка, бугай с ножом. Гончарова эта еще… Наталья Николаевна.
Хотелось выпить. Безумно. И не просто выпить, а напиться до поросячьего визга, до полного беспамятства. Раньше он элементарно презирал алкоголиков, равно как и наркоманов. Любая зависимость - это слабость. Совсем другое дело выпить иногда или даже попробовать кой-какие наркотики, главным образом, чтобы доказать себе: можно сделать это и не втянуться. А вот бросать курить он не собирался, потому что это ему нравилось, но был уверен: захочет - бросит.
Да, он был сильным. Но теперь… Разговор с невесть откуда взявшейся врачихой заставил его мысли перегруппироваться. Из морских глубин поднимался чудовищный левиафан, но эскадра развернула свои орудия и била по одинокому кораблю, который потревожил зверя. Возможно… Возможно, он был неправ когда-то. Возможно, у Сиверцева есть право отомстить. Но у него, Олега, есть право защищаться. И только так он снова сможет стать сильным.
И тут же яростный протест: он не может быть неправым! Осознать свою неправоту - значит, осознать свою слабость. Осознать, принять свою слабость - навсегда вернуться в тот мир, где он был всеми презираемым маленьким ничтожеством.
Олег вздрогнул и замер с открытым ртом: в дверях кухни стояла Наташа Гончарова. В руках подносик с кофейными чашками и сливочником. Мокрые после душа темные волосы падали ни лицо, полосатый джемпер без рукавов плотно облегал маленькую красивую грудь. Она смотрела на него с обычной доверчивой восторженностью, которая то смешила, то трогала, то раздражала.
Он зажмурился и зажал руками уши. Кровь забилась в барабанные перепонки, на темном экране опущенных век вспыхивали лиловые бесформенные огни. Ему показалось, что сейчас она подойдет к нему, ступая неслышно, как кошка, обнимет пахнущими кладбищенской землей руками, с нечеловеческой силой сдавит горло…
Громко вскрикнув, Олег открыл глаза. В комнате никого не было.
Звонок телефона в кармане хлестнул по нервам раскаленным стальным хлыстом. Путаясь в складках махровой ткани, Олег вытащил трубку и просипел севшим от испуга голосом:
- Слушаю!
- С вами говорят по поводу продажи квартиры, - глухо, как через мохеровый шарф сказал мужской голос.
- Продажи квартиры? - удивленно переспросил Олег и, тут же сообразив, кто звонит, радостно выпалил: - Как хорошо, что вы позвонили, я уже боялся…
- Правильно боялись, - перебил киллер. - По правде говоря, я не собирался вам звонить. Думаю, вы понимаете, почему.
- Да, но…
- Вот именно что «но». Если вы не передумали, то я все-таки возьмусь. Но цена удваивается, - и он назвал сумму, вчетверо превышающую ту, которую Олег заплатил ему два года назад.
- Вы в своем уме? - поперхнулся Олег. - На такие… квартиры покупателей полно. За гроши.
- Полно, уважаемый, халтурщиков и одноразовых шприцов, которых нужно убирать следом, - спокойно, даже добродушно сказал киллер.
Олег похолодел от мысли, что телефон могут прослушивать. Но собеседника, похоже, эта проблема нисколько не беспокоила. Он продолжал, отбросив конспирацию, открытым текстом:
- Дело хозяйское. Если не по карману - ищите дешевле. Можно даже самому. Но хочу вам сказать, что за вами на пустыре следили как минимум двое - тот, кто вас… хм, спас, и еще женщина. Мне кажется, вам стоит поторопиться.
- Хорошо, - Олег шумно проглотил слюну. - Я согласен.
- Ну и ладушки. Сделаем так. Вы переведете всю сумму в «Стримбанк» на имя Перфильева Александра Яковлевича. Без открытия счета. Запомнили?
- Перфилов Александр Яковлевич.
- Не Перфилов, а Перфильев. И запомните, тот человек, который придет за деньгами, меня не знает, а следовательно, заложить не сможет даже при желании. Все продумано. Но вы в случае каких-нибудь заморочек… Думаю, не надо объяснять? Я вас знаю, а вы меня нет. Действуйте.
Олег отключил телефон и вытер пот со лба. Дело за малым: перевести деньги и ждать.
Он вошел в кабинет и сдвинул в сторону плохую копию левитановского «Над вечным покоем». В центре невыгоревшего прямоугольника обоев сидело плоское колесико цифрового замка. Три влево. Пять вправо. И еще четыре влево. Щелчок - и дверца встроенного сейфа отскочила вперед. Олег вытащил несколько пачек, пересчитал жесткие серо-зеленые купюры и сунул их в карман. Потом вытащил оставшиеся, взвесил на ладони, положил обратно. Окинул взглядом бархатные футляры с драгоценностями жены, коробку с золотыми монетами, папку с документами.
Когда-то он перевел все на имя Илоны, чтобы избавиться от возможного любопытства заинтересованных лиц. В этом был риск. И вот рисковая фишка наконец выпала. Голым его Илонка, конечно, не оставила бы, имущество нажито в период брака, но это означало бы судебные дрязги. А если она действительно попытается выставить его недееспособным? Теоретически это возможно. Его визиты к психиатру… Алла подтвердит факты буйства…
Ну уж нетушки! Если он опередил Сиверцева, то опередит и эту потаскуху. Это она окажется в психушке. В жуткой государственной психушке, откуда здоровые выходят больными, а больные - еще более больными. Она хотела вызвать ему психическую «скорую»? Так он сам ей вызовет! Пусть только вернется. Небольшой разгром в квартире, парочка синяков и порезов себе. «Доктор, доктор, приезжайте скорее! Моя жена хочет убить меня, себя и ребенка!». Илона в истерике - а кто останется в такой ситуации спокойным? Припадок… И поехали с орехами. А там укольчики всякие… успокоительные. Если и отпустят, то под опеку. И имущество, и Вика останутся у него.
Олег хихикнул и довольно потер руки. Ладони липли друг к другу. Он вспомнил, что еще утром влез в забродившее варенье, сорвавшее крышку и загадившее буфет, но так и не удосужился вымыть руки. Кажется, он вообще сегодня не мылся. И вчера тоже. А уж не брился…
Он отправился в ванную, принял душ, почистил зубы, побрился, наслаждаясь мятным холодком пасты, свежим фруктовым запахом пенки и сандаловым - одеколона. Привычные действия возвращали уверенность в том, что ничего не изменилось. Все по-прежнему. Все нормально. Он принял важное решение, сделал первые шаги, и скоро все опять наладится.
