Браконьер повернулся, ружье легло на седло.
Даша остановилась. Ей вдруг перестало хватать воздуха. Она смотрела на руки браконьера, от бессилия разевая рот. Сейчас вся ее жизнь была сконцентрирована в этом странном предмете, зачем-то придуманном людьми для убийства себе подобных.
Время остановилось, исчезли звуки, окружающее превратилось в одну точку.
Длилось это секунду, и вот снова мир был полон красками, запахами и перекличками птичьих голосов.
Чуть не сбив Дашу с ног, мимо нее пронесся Глеб на Мамае. Он немного проскакал вперед, резко осадил коня и слетел на землю.
Только сейчас Даша разглядела, что Кутузов стоит один.
Браконьера не было.
– Хорошая лошадь! – около Кутузова появился Сергей. Конь испуганно поводил глазами, жал уши и вскидывал черную морду. – Где Заток? – повернулся конюх к Даше.
– У-ускакал, – запнулась на первом слоге Даша. – А что Кутузов? – Она все еще не понимала, что происходит.
– Встал, – нервно рассмеялся Сергей. – Умная животина, – он снова потрепал коня по гриве, – знал, когда встать. Ты была одна?
Юрка!
Даша вновь почувствовала, что ноги ее тяжелеют, что коленки вот-вот согнутся, и тогда она не сможет сделать ни шагу.
Она замотала головой. Из глаз брызнули слезы.
– Что? – нахмурился Сергей.
Даша не стала ничего говорить, она просто бросилась бежать. Ей казалось, что чем быстрее она добежит, тем больше вероятности, что с Юркой ничего не случилось.
Зачем, зачем она вылезла из палатки? Кто ее просил замечать браконьера? Если бы не она, Юрка бы спокойно вернулся и никто бы не устраивал бешеных гонок с препятствиями. Подумаешь, две лошади! Да кому нужны эти две лошади, если не будет Юрки!
Мир вокруг перевернулся – споткнувшись о кочку, Даша упала. Коленки и ладони пронзила боль, а вместе с ней пришло осознание необратимости происходящего.
Ничего нельзя исправить, все уже свершилось. Жизнь катится вперед, Земля продолжает свое движение. Где-то идет дождь, где-то снег. Кому-то сейчас жарко, а кому-то холодно. Ничего делать не надо. Надо просто лежать, смотреть на небо и не двигаться.
Даша, наверное, и правда пролежала бы здесь ближайшие лет сто, потому что очень тяжело искать в тайге человека, который не хочет, чтобы его нашли.
Но сначала ее оглушили приближающиеся шаги, а потом Юрка стал тормошить сестру за плечи, заставляя открыть глаза и сказать хотя бы слово.
– Что он с тобой сделал? – вопил брат, встряхивая Дашу. – Тебе где-нибудь больно?
– Мне сейчас больно! – вырвалась из его рук Даша. – Отпусти меня!
С первого взгляда на Юрку было понятно, что он цел и невредим. Можно было и не переживать.
– Я за тебя переволновался, – пробормотал Юрка, тяжело опускаясь на землю. – Если бы не Глеб, мы бы тебя весь день искали. Он догадался, куда ты пошла.
– А куда я пошла? – Даша непонимающе оглянулась. Она была убеждена, что шла в сторону лагеря, но вокруг были незнакомые деревья. – Я за тебя испугалась! – стукнула она брата кулачком по плечу. – Там стреляли. Я подумала, вдруг с тобой что-то случилось… – Она заплакала.
– За меня? – Юрка удивленно посмотрел на сестру, как будто видел впервые.
– Дурак ты, Юрка! – оттолкнула его от себя Даша. – Сколько лет тебя знаю, но каждый раз удивляюсь, какой же ты дурак! Ты думаешь, я обрадуюсь, если тебя не станет?
– Что, сильно расстроилась бы? – пробормотал Юрка, стараясь не смотреть на сестру.
Даша бросила на него быстрый взгляд и вдруг улыбнулась.
– Да я не о том! – махнула она рукой. – Ты же мой родственник! Я к тебе привыкла. К кому я буду в гости ездить вместе с мамой?
– И только? – Юрка выглядел растерянным.
– Для тебя достаточно, – поднялась Даша. – А если Зинка опять начнет петь, что ты из-за меня Вадиму гадости делаешь, я сама тебя с обрыва спущу.
– Твоей Зинке давно нужно прочистить мозги! Чтобы не плела всякие глупости.
Юрка вскочил. Больше он уже не был растерян, лицо его снова стало злым.
– Глупости? – ахнула Даша. – А если это глупости, то перестань за мной ходить и изображать из себя влюбленного! Понял?
Юрка метнул на сестру испепеляющий взгляд и пошел прочь.
Даша побрела следом. В ее голове опять все спуталось. Ну как Юрка может ее любить? Он же ее брат. Двоюродный, но все же брат. И даже если он вдруг влюбился, почему это произошло именно сейчас, а не раньше. Любил бы себе и любил в городе. Откуда такие страсти да еще среди гор?
Даша не знала, что такое любовь. Вернее, знала, что любовь существует. Смотрела фильмы, пару книг прочитала, но все это было где-то там, далеко, за экраном телевизора, за книжными страницами. Даже в классе она не замечала, чтобы кто-то в кого-то влюблялся. Ходили какие-то слухи, но они оставались слухами, не обретая реальности. Даша и не думала никогда, что это странное слово «любовь» будет отнесено к ней. Что кто-нибудь когда-нибудь влюбится в нее. За что? Почему?
Под ногами захлюпало, и Даша остановилась. Она опять прошла мимо лагеря и оказалась около ручья, где они вчера брали воду.
– А! Молодежь!
Из-за кустов показалась Василиса.
– Выяснили отношения?
Василиса обошла зеленые заросли и встала рядом с Дашей. В руках у нее было два котелка с водой.
– А я решила чай поставить. Все равно народ уже встал. Может, сегодня удастся раньше выйти?
Даша всхлипнула.
– Э, я смотрю, вы так ни до чего и не договорились. – Василиса поставила один котелок на землю, а второй подхватила рукой за донышко.
– Не буду я с ним ни о чем договариваться. – Слезы побежали по Дашиным щекам. – Он дурак, и ничего не понимает. Я бежала… а там стреляли… Я подумала, что все… А он ругаться… И я… Он говорит, что ничего… А… я… и Зина говорит… А… он…
Больше Даша говорить не могла. Она зарыдала, жалобно всхлипывая и шмыгая носом.
– Попей, – Василиса поднесла к Дашиным губам котелок. – Все правильно. Все так и должно быть.
– А… чего… он?.. – захлебывалась Даша. – Я… не… просила…
– Об этом никто не просит, – грустно усмехнулась Василиса. – Оно само приходит.
– А чего Зина меня во всем обвиняет? – вдруг внятно произнесла Даша и опять заплакала. Рядом с такой понимающей Василисой просто хотелось выплакаться и все рассказать.
– Зина обыкновенная сплетница. – Василиса поставила котелок на землю и достала из кармана платок. – Слушать ее только себе дороже. Хотя одно хорошее дело она сделала – твой брат наконец понял, что он делает.
